Эволюция Генри 3 (СИ) - Ильин Владимир Леонидович - Страница 9

Ребят на верхних скамейках уже не было — видимо, поехали развлекаться.

Через проход и залы для переодеваний мы вышли в пустующий коридор, затем поднялись на второй этаж и ушли в какой-то дальний закоулок с единственной дверью без таблички, но зато со столом рядом с ней и наваленными на него бумагами.

— Куда бежим? — Как остановились, спросил я с удивлением.

— Я нашла решение для твоей проблемы с зажатостью! Надо расслабить вот здесь! — Слегка приподнявшись на цыпочках, коснулась она пальцем моего лба.

— Что-то я не вижу тут массажного кресла, — попытался я отшутиться, не понимая.

— Есть лучше, — выглянув в коридор, она тут же вернулась и зашебуршала бумагами на столе.

Повернувшись уже с закрытой флягой из нержавейки в руках.

— Коньяк, отцовский, — шепотом произнесла она, вручая.

— А он не хватится? — Принял я флягу.

— У него такого полно! — Заверила она.

— Тайник на выпускной? — Кивнул я на стопку бумаг.

— Ага. Там коробка с замком. — Нетерпеливо перешагивала она с ноги на ногу.

Я скептически посмотрел на емкость — в ваннах мне кислоты ничего не делали, а тут предлагалось захмелеть от спиртного… С другой стороны, еда ведь вкусная — и острое щиплет, и соленое со сладким чувствуется… Ладно, не напиваться же собрались — а вдруг, действительно, танцевать будет проще. Давненько я не пил…

Открутив крышку, сделал небольшой глоток. А ничего — приятное тепло прошло по телу и разлилось в животе.

— Вкусно, — пришлось признать.

Амелия невозмутимо перехватила коньяк, отпила, опершись на стол, и вернула мне.

Я, наверное, посмотрел очень уж осуждающе.

— Что? — Хмыкнула она.

Да я-то ничего, это у ее отца все ходят по струнке — а супруга выполняет распоряжения еще до того, как он их произнесет.

Приходить домой нетрезвой… Впрочем, своих родителей она должна знать лучше.

— Ничего, — отпил я еще, передавая флягу.

И наверняка опыт у нее уже был — вон как отпила, будто там максимум пиво.

— Вкусно, — вслед за мной констатировала Амелия. — Ну, рассказывай, — чуть захмелевшим голосом бодро сказала она.

— Про что?

— Откуда ты и зачем тебе в штат Мэн.

— Из Калифорнии. Есть там мелкий городок, ничего особенного. Потом переехал в Сан-Франциско, ненадолго. Там услышал по радио про новый город… Вот, решил поехать.

— Вот так — сорвался и через всю страну?.. — Взяла Амелия флягу по новому кругу.

— Говорят, там дают бесплатное возвышение… — Привел я довод.

— П-ф! Дадут командное, и будешь болванчиком на чужого дядю работать.

— Да уж как-нибудь соображу, как не вляпаться, — пригубил я коньяк. — Кое-что тоже изучил, не просто так еду.

— Не обижайся… — Смягчился ее голос.

— Ты не первая критикуешь, — сгладил я углы. — Но там есть перспективы, куча людей, нормальные возможности подняться… Никто пока не наел брюха так, что не сдвинешь и мимо него не пройдешь. А я толковый — это мне все говорят. Электронику, вон, чиню. Не бывает такого, чтобы было место, и ничего там не ломалось, — передавалась фляга под неспешный разговор.

— Наверное, да, — задумалась Амелия, слегка покачиваясь.

На ее массу коньяк действовал сильнее. А фляга — это емкость обманчивая. Пока в руках держишь, кажется — чуть в ней. Но на двоих — все-таки, многовато.

— Эй! Мы ведь собирались танцевать, — спрятал я коньяк от потянувшейся к нему девчонки и закрутил крышку.

— Да ну эти танцы, — отмахнулась она. — Лучше расскажи, как ты за меня дрался!

Подумав, принялся расписывать — нещадно преувеличивая и приукрашивая, вставляя ненужные фразы и возгласы. А та — слушает, млеет. Ни грамма недоверия — уже и на стол уселась, бумаги подвинув, потому что ноги не держат.

— Вот так все оно и было! — Хмыкнул я.

— Еще раз расскажи, — потребовала она.

— Пошли лучше домой, — мягко попросил я. — По пути расскажу.

— Нет, расскажи!.. — Стукнула она подошвой по стенке стола.

— Ладно. Все было так…

И в этот раз я добавил еще больше неправды — видя, как воспринимают ее еще более благосклонно. Только под конец Амелия сомлела и уснула прямо на столе, завалившись боком на кучу бумаги.

— Интересно, — произнес я сам для себя, напряженно размышляя.

Проявившийся возле стола рыжий кот вопросительно посмотрел на меня.

— Нет. Пока не надо. — Отрицательно качнул я головой. — Еще ничего не доказано…

Хотя создание, с некоторых пор завязанное на мои эмоции — вернее, ориентировавшееся в них лучше меня — куда честнее меня самого работало с моими же выводами.

И тем не менее если проверять — то до конца. Так что я подхватил Амелию на руки, попросил Хтонь сесть мне на плечи — рыжий кот прыгнул с пола и удобно уместился на шее.

Мгновение — и мы исчезли для всех возможных свидетелей. Таковыми — невидимыми — дошли до дома Миллеров, где я позвонил в дверь, а заслышав приближающиеся шаги — поставил девушку на ноги, разбудив. И предательски передал еще сонную Амелию прямо в руки матери — изрядно шокированной от врученного ей пьяненького чада, едва стоявшего на ногах.

После чего залег на своей веранде, стоически ожидая результатов эксперимента.

Если я не прав — скоро придет мистер Миллер и набьет мне морду. Если я прав…

Уснул я раньше, чем кто-то появился на моем пороге.

А утром я спокойно завтракал с бодрыми и веселыми супругами Миллеров, и слова не сказавшими о вчерашнем происшествии. Наоборот — меня похвалили за успехи в танце и отменили новую тренировку. Амелии, не вышедшей к завтраку, нездоровилось.

До выпускного в тихом городке оставалось меньше тридцати шести часов.

Мир из кондиционированного салона белоснежного «Эскалейда» выглядел как-то иначе: добрее, что ли, благоустроеннее. Подсознательно верилось, что всем примерно так же хорошо, как и тебе — и яркое солнце не прожаривает с ног до головы, а приглушено тонированными стеклами. И воздух не стоит, как в сауне, а обдувает приятным, еле ощущаемым ветерком…

Пожалуй что, с водительского кресла дорогого внедорожника городок Уэлс мне исключительно нравился. Не хотелось особо думать, откуда такое благосостояние, чтобы позволять мне жечь топливо, часами стоя на улице, пока Амелия по извечной женской привычке опаздывает. Вредно задумываться, почему тебе хорошо — иначе сразу придумается, почему, на самом деле, все плохо. Лучше просто наслаждаться. Никогда еще чужая медлительность не вызывала такие положительные эмоции.

Меня-то одели на выход за полчаса: нашелся костюм с бабочкой под мой размер. Вряд ли из запасов мистера Миллера — он все же другой комплекции, жилистее и пониже. Наверное, спросили у соседей — я не особо вникал. А вот беготня вокруг девчонки затронула как бы не десяток человек в округе — то и дело мелькали у входа женщины со свертками или платьями на изгибе руки. Можно было бы подготовиться и раньше, в самом-то деле. Если не отходить целый день от похмелья, например.

Хотя мне, повторюсь, без разницы — в «Кадиллаке» даже аудиосистема оказалась рабочей, и негромкая, уже подзабытая музыка компенсировала любое ожидание. Опять же — кресло откидывалось и отъезжало назад, позволяя закинуть руки за голову и бездумно смотреть на силуэт гор у горизонта.

Слегка беспокоил рыжий кот на подголовнике заднего сидения, смотревший на дом Миллеров, как на холодильник.

Если бы не он, и думать о грядущем не стал. Лень предлагала отодвинуть все решения на более поздний срок — хотя бы на час, полчаса, десяток минут, — и я охотно ей поддавался.

Потыкав в меню магнитолы, в который раз попытался поймать радио — но кроме белого шума на сохраненных волнах ничего не услышал. Странно, конечно — в Вингстоне удавалось поймать волну чуть ли не из подвала, а тут такое…

«Хотя, стоп», — нахмурился я и, применив талант, провалился взглядом сквозь панели, присматриваясь к темени за головным устройством машины, услужливо окрашенной в серо-белый.