Эпоха Опустошителя. Том VII (СИ) - Павлов Вел - Страница 27

— Тебя… найдут… В Аронтире… нельзя… убивать, — прохрипел сквозь спазмы боли Норон, цепляясь за остатки гордости и крупицы ускользающей уверенности. — Тебя… разыщут и… убьют. Ивора и Азаих… не дадут тебе уйти…

— Ну да, конечно, — улыбнулся широко бледнолицый, а его ужасающий рубец на виске внезапно побагровел. — Как я мог забыть! Ивора Фиан и Азаих Урано. Гранд-инквизитор ордена Инквизиторов и правая длань ордена Наказующих, — но затем улыбка сошла с физиономии аххеса, обнажая тем самым его злобу. — Старая аронтирская потаскуха и пожилой иерихонский обмудок. Не переживай детоубийца, они тоже вскоре своё получат, — на губах у парня вновь проявилась слабая улыбка и тот трижды заботливо хлопнул судью по груди. — Знаешь, а ведь если бы старая сука не вмешалась, то ты бы избежал всех тех страданий. Если бы она позволили тебе сдохнуть, то всем стало бы лучше. Например, тебе и мне, — очередная довольная улыбка, что сквозила безумием. — Понимаешь, сейчас я бы мог вновь даровать тебе ту незабываемую агонию, в которой ты пробыл последние три дня. Тебе бы не помогла более моя кровь. Сомневаюсь, что Диана согласится помочь вам снова. Однако есть одна ма-а-а-аленькая загвоздка… я более не стану этого делать… Недавно я понял, что терпение моя слабейшая сторона. Отныне я хочу крови!

На миг образовалась могильная тишина, лицо Хаззака оказалось чуть ближе к лицу Наказующего, а его пальцы каменной хваткой сжались на горле.

— Прямо сейчас меня разрывает от ярости! — вся наигранная доброта испарилась и перед Нороном возник обезумевший выродок, которого он видел в бою. — Я хочу столько всего сделать с тобой, что не знаю с чего начать. Знаешь, детоубийца, сейчас я тебе скажу то, чего не говорил еще никому. Похоже, мне и самому нужно выговориться, прежде чем я приступлю к делам… Я зачастую не могу себя контролировать, — честно сознался Ранкар. — Я раб… Раб своих собственных эмоций, пороков и характера. И что самое мерзкое, я не могу этого изменить. Таким я был рождён парочкой неизвестных мне мразей. Множество раз я мечтал вздёрнуться на ближайшем суку, чтобы упростить жизнь тем, кто меня окружает, их собственное существование. Но после я задал себе вопрос: а зачем мне убивать себя, когда я могу убить тех, кто породил меня? Пусть страдают так же, как страдал я… Нет-нет, Норон, ты не прав, — успокаивающе хмыкнул аххес, глядя в напуганные глаза иерихонца. — Я не жалею себя. Я не привык этим грешить. Жизнь всё расставит по своим местам. Рано или поздно расставит… А знаешь, Норон, — вдруг выдохнул с облегчением Хаззак, хватаясь делано за грудь. — Спасибо тебе. Мне стало легче. Люблю порой поговорить по душам с теми, кто вскоре сдохнет.

— Ты… законченный… псих! — прохрипел слабеющим голосом судья. — Сумасшедший… выродок…

— Именно так, детоубийца, — хмыкнул беззаботно парень, дважды хлопнув иерихонца по щеке правой рукой. — Именно так.

Стоило же правой ладони коснуться щеки, как нестерпимая судорога боли пронеслась по всему телу, а по помещению разнеслась вонь палёной плоти. Причем смрад плоти принадлежал Норону, ведь частично обуглилось его лицо. Терпеть такое стало невозможно, и он закричал. Закричал, как никогда раньше.

— ДА! — зарычал полубезумно Ранкар, рывком вытаскивая тушу Наказующего из постели и поднимая её над полом и раз за разом продолжая прикасается к его лицу воспламенившейся рукой. — КРИЧИ, ДЕТОУБИЙЦА! КРИЧИ! КРИЧИ, КАК НИКОГДА РАНЬШЕ! ПЕРЕД КАЗНЬЮ ПОЛАГАЮТСЯ ПЫТКИ! Я ОБЕЩАЛ, ЧТО КАЗНЮ ТЕБЯ ПРИЛЮДНО! ОБЕЩАЛ, ЧТО КАЗНЮ В ПОСТЕЛИ И ПРЯМО ВО СНЕ! Я ОБЕЩАЛ, ЧТО ТВОЯ ЖИЗНЬ БУДЕТ СКОРОТЕЧНА! И Я СДЕРЖУ ОБЕЩАНИЕ!

Никогда бы судья не мог подумать, что его родная стихия может причинять такую боль, но не только это удивило его. Сквозь неистовую агонию его поразило то, что Ранкар Хаззак разил его не тьмой, а пламенем. Аххеский выродок обладал не только тьмой и эссенцией, но и пламенем. Сумасшедший ублюдок творил то, что считалось доселе невозможным. Чем дольше он об этом думал, тем хуже становилось на душе. Только сейчас Норон Фиан осознал, с каким именно зверем связался.

Выжить не получится.

От боли судья не мог здраво мыслить, но воспитанник Изувера продолжал выплескивать свою горечь посредством пытки.

— Я ПРОСИЛ СТАРУЮ СУКУ ОТДАТЬ ТВОЮ ЖИЗНЬ МНЕ, НО ОНА НЕ ЗАХОТЕЛА СЛУШАТЬ! ТАК ЧТО ТЕПЕРЬ ТЫ ПОЖИНАЕШЬ ТО, ЧТО ПОСЕЯЛ, ДЕТОУБИЙЦА И ПУСТЬ ОНА ПОЛУЧИТ ТО, ЧТО ЗАСЛУЖИЛА! НЕТ ПРЕДЕЛА МОЕЙ ЯРОСТИ! НЕТ ПРЕДЕЛА МОЕЙ МЕСТИ! СЕЙЧАС ТУТ ЛИШЬ Я И ТЫ! НА ПЯТЬ С ПОЛОВИНОЙ МИНУТ ТЫ МОЙ И ТОЛЬКОЙ МОЙ!

Крики Хаззакского демона стали напоминать вой чудовища. Складывалось впечатление, что в эти вопли он вкладывал всю ярость, которую сейчас испытывал, но он неустанно продолжал свою пытку. В какой-то момент аххес материализовал клинок деспота, а темные лоскуты подняли тело судьи в воздух и через секунду апартаменты наполнились не только смрадом палённой плоти, но и запахом свежепролитой крови, ведь ноги Фиана более не принадлежали своему хозяину.

— НЕ Я ТУТ ГЛАВНЫЙ ВЫРОДОК! НЕ Я ИСПОЛЬЗОВАЛ ДИАНУ! НЕ Я УБИВАЛ ДЕТЕЙ! НЕ Я ИСПОЛЬЗОВАЛ СИЛУ И УЩЕМЛЯЛ СЛАБЫХ! — и вот на этом крик внезапно затих. А прежде чем отправиться в беспамятство от очередной волны нестерпимой агонии, Норон Фиан вновь услышал терпкий и замогильный голос. — Но раз уж на то пошло, то для сраного Аронтира, для такой никчемной падали как ты, и для всякого сброда наподобие тебя, я стану не только необходимым злом, но и присяжным, палачом и судьей в одном лице. Ты всего-навсего первый, детоубийца. Так устроим же суд над судьей…

* * *

Аронтир. Внутренние земли.

Край Соприкосновения.

Штаб-крепость ордена Инквизиторов.

6 марта 4057 года от начала Великой Миграции.

05–57 по Аронтиру…

Иворе Фиан не спалось. Сон абсолютно не шел. Нечто не давало покоя. Нечто неизвестное и пугающее. Гранд-инквизитор не понимала в чем может быть проблема, а различные крамольные мысли не покидали головы. Сероплащница более чем верила в собственные силы и возможности. Ивора прожила и пережила многое. Она пережила смерть дочери, пережила уход из семьи, пережила собственного мужа. Где другие спотыкались, там она шла ровным и непоколебимым шагом.

Харалужья Дева — так её называли за глаза в Аронтире. Так её называли подчиненные. Харалуг крепок и смертоносен, однако порой судьба преподносит удары, которые зачастую не ждёшь и делает она это неожиданно.

А когда за дверьми покоев внезапно зазвучал встревоженный и заметно панический голос Оримаса Тареска несокрушимый харалуг дал первую серьёзную трещину.

— Гранд-инквизитор, случилась беда в штаб-резиденции Наказующих…

Глава 11

Ставки сделаны, ставок больше нет…

Аронтир. Внутренние земли.

Верхний город. Элитный квартал.

Штаб-резиденция доминирующего ордена Наказующих.

6 марта 4057 года от начала Великой Миграции.

06–37 по Аронтиру…

Буревестник гнал изо всех сил. Пейзажи утренней столицы сменялись за окном с молниеносной скоростью. Сердце Иворы Фиан гулко колотилось из-за неизвестности, эмоции находились в полнейшем раздрае и нечто давным-давно позабытое подкатывало к горлу. Лишь после тщательного осмысления она вспомнила название данному феномену — горькой ком.

Женщина предчувствовала что-то пугающее.

Ни Ивора, ни Оримас Тареск не знали всех подробностей произошедшего. Из штаба-резиденции доминирующего ордена Наказующих доложили, что случилась настоящая катастрофа и… сразу оборвали связь. По этой причине один из вернейших и влиятельнейших судей из числа инквизиторов отправился вместе с Харалужьей Девой. Вот только нечто странное мужчине подсказывало, что сегодняшнее утро всколыхнет тёмные воды всех Внутренних земель, начиная от Предместий и Трущоб Аронтира и заканчивая Краем Соприкосновения. Встревоженный взгляд сероплащника то и дело косился в сторону каменного изваяния по имени Ивора Фиан, но на бледном лице у гранд-инквизитора не дрогнул ни единый мускул.