Газлайтер. Том 26 (СИ) - Володин Григорий Григорьевич - Страница 8

У меня за спиной разворачивается парашют Тьмы — с мягким хлопком открывается чёрная оболочка, мгновенно наполняясь воздушным потоком, который легионер-воздушник. Сила напора — как от промышленного вентилятора, достаточно, чтобы удерживать меня в стабильном парении.

Разумеется, я мог бы просто поручить держать меня паре крупных ворон из стаи Чернобуса, но не стану тратить бойцов на транспортировку — пусть сражаются.

Сбоку появляется он — скелет дракона, и вид у него впечатляющий. Крылья уцелели полностью, размахом не уступают живым, когти длинные и изогнутые, а челюсти напоминают пресс, предназначенный только для одного — крушить. Высокоуровневая нежить. Создание такого монстра требует колоссальных усилий и знаний. Паскевич, видно, сильно выложился.

— Р-р-р-а!!! — умертвие гремит, летя ко мне.

Я замираю в воздухе, сердце бьётся ровно, как барабан. Я хочу его себе.

— Р-р-а-а-а!

— Иди сюда, мой хороший!

Воздушный коридор «Невинск–Москва»

Самолёт «Ладога», принадлежащий роду Вещих-Филиновых, шёл на крейсерской высоте. В кабине царила не паника, но уже что-то её напоминающее. Пилоты искренне сомневались, не переусердствовали ли с переработками… Или, что куда хуже, у них началось кислородное голодание. Может, система отбора воздуха накрылась? Ну а как иначе объяснить происходящее снаружи?

Сначала прямо по курсу всплыла стая мёртвых птиц во главе со скелетом дракона. Затем — стая ворон размером с шарпеев, которые извергали ледяные струи прямом из задниц. Да, именно оттуда. И именно лёд.

Две стаи сцепились не на жизнь, а на смерть, и довольно быстро стало понятно: вороны оказались куда крепче на клюв.

Сомнения в собственной адекватности укрепились. Капитан судна уже был готов всерьёз списать всё на галлюцинации. Как раз этот момент в небе появился сам граф Данила Вещий-Филинов, парящий с каким-то чёрным парашютом, трепещущим на искусственном ветру. Парашют, казалось, игнорировал элементарную аэродинамику и подчинялся исключительно графской воле. Граф кружил вокруг скелета дракона, атакуя того каменными техниками.

Капитан мрачно констатировал:

— Пора на пенсию.

Самолёт чуть качнуло, второй пилот оглянулся, глаза его были квадратными:

— Капитан! Это ведь граф Вещий-Филинов, правда?

Капитан облегченно выдохнул:

— Если ты тоже его видишь — значит, я пока не в бреду.

— Смотри! — взвизгнул второй.

Данила как раз в этот момент лишился парашюта — тот разлетелся на клочки от удара костяной пасти. Граф не упал. Он просто начал бликовать в воздухе, телепортируясь то над драконом, то под ним, то вдруг — вон он уже на спине у костяного чудовища, будто катается.

Пилоты в изумлении вертели головами, тщетно пытаясь уследить за происходящим.

— Да ёп твою… — прошептал второй пилот. — Я думал, это будет спокойный двухчасовой рейс. А теперь сижу, смотрю, как вороны морозят задницами, а наш шеф, он же граф, он же глава рода — седлает, мать его, скелета дракона!

Не знаю, где Паскевич откопал этого костяного красавца, но поработал он с ним знатно. Настоящая высокоуровневая нежить. Размером — да, не особо впечатляет. Больше, чем Зубастик и Мушка, но до Золотого ему как до Луны на метле. Зато кости усилены, местами обтянуты бронёй, и, что самое прикольное — оно летает! Огнём, правда, не дышит, ну и ладно. Хочу себе такого. Вот прям сейчас. Взял бы, да приручил. Проблема в том, что он явно против.

Костяной дракон вцепился в мой теневой парашют почти сразу, как я оказался рядом. Прорвал Тьму, будто та была мокрой туалетной бумагой. Парашют улетел в клочья, а я — остался в воздухе без опоры. Не страшно. У меня есть легионер-портальщик. Просто начинаю «бликовать»: то над правым крылом умертвия, то под брюхом, то сбоку. Главное — не висеть на месте и быть быстрее его реакции. Хотя и висеть бы не получилось — я бы просто рухнул камнем. Летать-то не умею. Вот и приходится перемещаться туда-сюда.

Пока ящерный скелетон пытается понять, почему у него чешется позвоночник, я уже разлегся у него на спине. Виды отсюда замечательные. Драконолич тут же выворачивает шею на сто восемьдесят, чтоб глянуть, кто там такой смелый. По глазам вижу — охренел. Ну, у черепа, конечно, мимики нет, но взгляд охреневший. Начинает переворачиваться в воздухе, чтобы сбросить, брюхом вверх. А я уже на рёбрах. Он лупит лапами себя по груди — я уже возник у него на черепе, ноги свесив. Ещё замах — я на лапе. Потом снова в воздух, потом обратно.

Крыльями махать ему с каждым разом всё неудобнее — у него явно начинается когнитивный кризис. Немного отвлекаюсь, чтобы бросить по мыслеречи Чернобусу:

— Ни одна нежить не должна улететь.

— Понял, лорд, каррр, — коротко отвечает Чернобус, как всегда лаконично.

Просто Паскевич не должен узнать, что я умею так бликовать в пространстве. Родовой секрет, как-никак.

Но одержимый Паскевич ведь ещё и телепат. Мгновенно сканирую окрестности — чётко, по всем спектрам. Есть ли поблизости живые? Птицы? Разведчики? Пусто. Только нежить. Ну и пилоты, конечно, но они свои родовые. И с ними я еще побеседую.

Продолжаю мелькать вокруг этой костяной махины, снова обрушивая Каменные атаки. Ничего другого по бронированной умертвии просто не работает — нежить-то крепкая. Подчинить его я не могу — действует «закон поводка»: кто первым поднял, тот и хозяин. А хозяин в данном случае — Паскевич. Зато убить, а потом поднять уже под своей волей? Легко.

Снова телепортируюсь мертвому ящеру на спину. Атакую по шейным позвонкам Каменным диском. Хруст. Щелчок. Череп срывается и летит в пустоту, как пробка из-под шампанского. Ну и драконолич умер. Сила нежити, как и следовало ожидать, была сосредоточена именно в черепушке. Без неё вся конструкция тут же умирает. Тело теряет координацию и падает камнем, кувыркаясь в воздухе, как комета из рёбер и когтей. Я вцепляюсь ему в спину, удерживаясь за ребра.

Одновременно активирую легионера-некроманта, подхватываю контроль и вонзаю свою волю в опустевшую оболочку. И — вуаля. Скелет замирает в падении, раскрыв крылья, потом резко дёргается вверх — теперь он подчиняется мне. Ну и что, что без головы? А зачем она ему?

И какой же он шикарный. Паскевич реально постарался: укреплённый остов, заточенные ребра, шипастые лопатки с защитными пластинам, когти как сверла. Кости отполированы, будто только с витрины — просто прелесть… Блин, я уже думаю, как некромант. Всё, хватит с этой мертвечиной возиться. Моё — это Астрал.

Верхом на безголовом драконе несусь вверх, пробивая облака.

Пару минут просто зависаю в небе и наблюдаю, как стая Чернобуса методично добивает остатки нежити. Заледеневшие туши падают сосульками вниз.

Так, а что же свидетели? Разворачиваюсь и подлетаю к самолёту. Надо заняться пилотами — бедолаги, скорее всего, уже готовы молиться на всё, что движется. «Ладога», кстати, уже успела отлететь прилично. Всё-таки самолёт — не вертушка, в воздухе на одном месте не повиснешь.

Подключаюсь к памяти пилотов. Щиты у них — стандартные, ставились нашими родовыми телепатами. А у меня, как у главы рода, к таким щитам универсальный ключ. Подключение — дело пары секунд. И вот я уже внутри. Быстро и аккуратно стираю лишнее. Всё, что они не должны были видеть: мои скачки по пространству — «блики», стаю Чернобуса. Им же самим спокойнее будет, если они это забудут. И родовая тайна останется тайной. Весьма гуманная ментальная зачистка, я бы сказал.

Закончив, мысленно посылаю короткую команду:

— Опасность устранена. Возвращайтесь к маршруту.

Капитан отзывается мгновенно, с облегчением в голосе:

— Спасибо, господин! Мы доставим самолёт в целости и сохранности. Продолжаем полёт.

Он берёт штурвал. «Ладога» послушно выходит на курс.

Вот интересно, что с чего ради Паскевич психанул и так открыто выставил нежить. Мстил за голубей с взрывчаткой? Скорее всего.