Газлайтер. Том 26 (СИ) - Володин Григорий Григорьевич - Страница 42

И всё. Хватит наблюдать.

Я бросаю псионическое копьё прямо в Паскевича. Но гад мгновенно ощущает всплеск энергии и реагирует с нечеловеческой скоростью. Его астральная защита вспыхивает, как зеркало под лучом, и мой удар рассеивается, не причинив вреда.

— Филинов! — взвывает он, вглядываясь в темноту, за которой я стою, — Неужели ты сюда пробрался⁈

— Заскочил в гости, — отзываюсь весело. — И не один, а с гостинцами! Лови!

Снова швыряю псионику вкупе с некротикой. Попляши, Демон!

Резиденция Паскевичей, Москва

— Что значит — мой сын Демон⁈ — голос князя Степана Паскевича срывался на хриплый рык. Он едва сдерживался, чтобы не схватить со стола пресс-папье и не запустить в лицо невозмутимому экспедитору Охранки, стоявшему перед ним с ледяным спокойствием. — Это что еще за клевета⁈

— Степан Алексеевич, прошу вас, — ровно произнёс экспедитор. — Княжич Дмитрий Степанович — одержимый. Он напал на графа Вещего-Филинова, а после скрылся. Сейчас он в розыске. Спасти его, боюсь, уже невозможно. И, кстати, именно он устроил покушение на том самом банкете, в вашем доме.

— Я немедленно забираю своих людей с Южного полюса. Включая сына, — процедил Паскевич, глядя исподлобья.

Экспедитор спокойно пожал плечами:

— Боюсь, это невозможно. Всё идёт в полном соответствии с вашей договорённостью с графом Данилой Степановичем. До завершения зачистки Южной Обители ваша гвардия в Антарктиде находится в прямом подчинении Вещего-Филинова. Вы обязаны исполнить подписанное.

Паскевичу хватило самообладания не взорваться. Он лишь сухо кивнул:

— Понятно.

Когда дверь за экспедитором наконец захлопнулась, он молча подошёл к мини-бару, налил себе полстакана водки, опрокинул — и только потом вызвал начальника своей гвардии.

— Заходи, — хрипло бросил он, не поворачиваясь. Закрыв дверь, сел за стол и, сжав в пальцах граненый стакан, тяжело выдохнул: — Слушай внимательно. Всё это — подстава. Я не верю. Не может мой Дима быть каким-то одержимым. Это Филинов опять мутит воду. Это всё бастард устроил.

— Как устроил, Степан Алексеевич? — уточнил начальник.

— Да как угодно! Какая разница⁈ — раздражённо рыкнул Паскевич. — Подстроил, подделал… у него фантазии-то хватит. Дмитрий, наверняка, встал за наших ребят, не дал их отправить на убой как пушечное мясо. А Филинову это помешало. Вот он и решил его убрать. Чтобы не мешал, не торчал поперёк горла.

Он резко выдохнул, взгляд стал тёмным, злым:

— Этот Филинов ещё простолюдином был опасным выродком… а сейчас — поди, вообще возомнил, что все ему дозволено.

Начальник гвардии молча кивнул, нахмурившись:

— Если так и есть, князь, мы не можем позволить себе потерю целой гвардейской части. Это ударит и по нашему военному потенциалу, и по престижу рода.

— Да! Именно! — резко стукнул кулаком по столу Паскевич. — Там же в Антарктике у нас есть коммандос. Пошли их. Пусть устранят этого телепата — дождутся, когда он будет один, и прикончат по-тихому.

— Грандмастера? — удивился начальник. — Коммандос же состоит сплошь из Воинов.

— Если бить со спины — то какая разница?

Гвардеец опустил взгляд:

— А как быть с Охранкой? Если всплывёт?..

— Не твоего ума это дело, — отрезал Паскевич. — Филинов подставил моего сына, вытягивает мою гвардию под огонь. Значит, он должен исчезнуть. А с Охранкой потом разберусь. Сейчас главное — сохранить будущее рода Паскевичей. А заодно вернуть долг. С процентами.

Просто швыряю в Паскевича псионическое копьё — за ним сразу некротический заряд. Должно было огреть как следует. Но гад реагирует молниеносно. Он подготовился неплохо. Полноценный ритуал он, конечно, провести не успел — я уже успел стереть часть линий. Но часть рун всё же срабатывает. Они вспыхивают у него под ногами, и пентаграмма взрывается астральным светом, как обратная волна. Удар отражается и отбрасывает меня назад, коротко и резко, будто пинком.

Я ухожу перекатом и вскакиваю. Теневой доспех защитил.

Ага. Опять эта его астральная материализация. Любимая игрушка. Ничего, какие наши годы, и мы освоим.

Паскевич взвывает, уставившись на разрушенный магический круг:

— Филинов! Это ты⁈ Это ты испортил мои пентаграммы⁈

— Да ты просто чертить не умеешь! — бросаю я ему в ответ и сразу же атакую снова.

Он отпрыгивает, активируя под собой другой круг. Камни под ногами вибрируют.

— Врёшь! Это ты!.. — шипит он, одновременно пытаясь запустить новую материализацию.

«Бей!» — бросаю я по мыслеречи, конечно же, не Демону.

Сзади рушится стена — камни разлетаются в стороны, как гравий под танковой гусеницей. И в пролом, как снежный шторм, влетает Ледзор. Огромный, как белый медведь, он валит Паскевича с ног, ломает тому кости, как сухие ветки, и щелкает на правом запястье наручник с портальным камнем.

Я подскакиваю, хватаю Ледзора за руку, концентрируюсь:

«Лена, переносите нас!» — короткий мысленный посыл в сторону далёкой операционной группы.

«Портакл уже делает, Даня!» — отклик жены.

Камень в наручнике вспыхивает, и нас — троих: меня, Ледзора и корчащегося Паскевича — вышвыривает из портала.

Мы валимся в сугроб, снег бьёт в лицо, и, не удержав равновесия, скатываемся вниз по склону — прямо на поляну, где уже стоят Ангел и Масаса спиной к нам. Они не заметили нашу телепортацию. Ну и отлично. Пусть думают, что мы просто примчались по склону и эффектно заехали в кадр.

— Уважаемые! — громко окликаю.

Они оборачиваются — синхронно, как по команде. Я выпрямляюсь, перехватываю ещё полуживого Паскевича за шиворот и швыряю его к ним, как мешок с тухлой картошкой.

— Теперь он ваша проблема.

Ангел приподнимает брови, слегка изумлён:

— Это… Тёмный Попутчик?

— Вы же его хотели? Получайте. На здоровье, — бросаю с лёгкой усмешкой, уже разворачиваясь. — Ледзор, уходим. Сейчас тут начнётся весело.

— Подожди, конунг! — окликает Масаса. Голос острый, как кнут. — Куда ты, конунг⁈

— У него бешеная регенерация, леди! — бросаю на ходу, отскакивая в сторону. — Уже проверял. Не раз. Так что лучше сейчас все своё внимание — ему, а не мне!

И прямо как по заказу, Паскевич, уже восстановившийся, с усилием поднимается. Лицо перекошено от боли, но глаза — холодные, ясные, полные ярости. Он встаёт, пошатываясь, и хрипит, глядя прямо на новых противников:

— Организаторы…

Мы с Ледзором не задерживаемся. Мчимся прочь, снег летит в лицо, дыхание парит густыми клубами. За спиной начинают греметь первые взрывы. Битва началась.

— Грёбаный конунг! — раздаётся позади гневный вопль Ангела.

Чего он так злится? Хотел Попутчика — вот и получил. Я даже услужливо доставил его лично. С минимальной упаковкой.

Мы с Ледзором сворачиваем за пригорок. Снег хрустит под ногами, плотный, обветренный, выше колена. Мороз высоко держится, воздух сухой и колючий, но мне всё равно — кровь в жилах кипит после недавней драки.

Здесь, чуть ниже, на заснеженном склоне, удобно наблюдать, как в метрах пятидесяти сходятся трое: Ангел с Масасй и Паскевич.

Ангел светится точно живой прожектор. Он взлетает ввысь и обрушивает световые копья с небес. Снаряды прожигают снежный наст до земли.

Масаса сыплет, наоборот, мраком. Но это не просто тьма — это целые стаи теней, шепчущих крыльями, когтями. Её атака похожа на мой Голод Тьмы, но в разы мощнее. Это не удивительно. Всё же я, в отличие от этой негритянки, не Высший Грандмастер Тьмы. Пока.

А между ними — Паскевич. Обросший рогами, утыканный шипами, весь в пене. Он пытается отбиваться: выпускает пси-клинки, материализует точечные взрывы, но главное, что держит его на ногах — чудовищная регенерация. Каждую секунду его тело восстанавливается, будто отмотка пленки в обратную сторону.

Кстати, хорошо, что я заранее прочесал окрестности и упрятал всех мёртвых пингвинов и местную фауну, что лежала под снегом. А то Попутчик наверняка не постеснялся бы поднять себе армию мёртвых друзей. Но я же не просто так выбрал именно эту поляну — тут всё просчитано.