ВОЛКИ: Братство порока - Стенберг Леа - Страница 6

Вместо ответа Тиль прикусила нижнюю губу, сделала глубокий вдох и задумчиво пожала плечами.

За прошедшие несколько дней Матс видел новенькую трижды. Два раза в университете, где ему не удавалось толком разглядеть ее. И один раз в городке, (если не считать ту первую встречу на лестнице у входа в главное здание). Она сидела под деревом и старательно чиркала карандашом в большом блокноте или альбоме, не замечая ничего и никого вокруг.

Девушка выделялась среди прочих студенток. Волосы пшеничного оттенка, которые свободными прядями струились по плечам, выразительные карие глаза, длинные стройные ноги. С ее внешностью можно было ходить по Варстаду, гордо расправив плечи – красивые девочки знают, что они красивы, и умеют этим пользоваться. Но она как будто пребывала все время в какой-то задумчивости или нерешительности: рассеянно глазела по сторонам, натягивала рукава на пальцы, прикусывала губы.

Ей словно было не по себе в окружающей обстановке.

Лейф первым узнал ее имя и доложил Эрику. Это было на тренировке перед раздельным стартом. Они пробежали марафон и готовились рассаживаться по одиночкам: на контрольную греблю с соревновательной дистанцией в два километра.

– Тиль. – Громко сказал он. – Эта горячая цыпочка, которая поселилась в Химель. Так ее зовут. Учится на кафедре искусств.

– Художница, значит? – Ухмыльнулся Эрик.

– Свежее мясо. – Заржал один из парней, Виллиам Райден, потерев руки.

– Закатай губу, она – моя, я первый ее заметил! – Толкнул его широкоплечий Лейф.

– Дай знать, если понадобится помощь! – Бросил Никлас.

Пространство у берега заполнилось гулким смехом. Матс сжал челюсти, с трудом сдерживая желание вскочить и разбить рожи – каждому по очереди. Он заметил, как тюфяк Мартин Акерсон покраснел от их слов и спрятал взгляд. Удушливая красная волна пробралась из-под ворота его майки вверх и захватила все лицо, вплоть до кончиков ушей.

– Оставьте новенькую в покое. – Лениво разминая плечи, произнес Эрик. – Вы знаете правила.

Лейф с Никласом разочарованно застонали, но спорить не смели. У волков все решает альфа. Матс подумал, что сильно расстраиваться они не будут: чуть ли не каждый вечер в особняке братства ночевали разные девицы. Так что этим идиотам следовало бы планировать поход в клинику, где есть хорошие специалисты по венерическим заболеваниям, а не то, как подкатить к новенькой.

– По лодкам, – скомандовал тренер Бликст, заметив, что все расслабились и увлеклись разговорами.

Парни поспешили к воде.

– Нюберг, – позвал он Матса, – а ты задержись.

– Да, тренер? – Неохотно поднял он на него взгляд, уже догадываясь, о чем пойдет разговор.

– Слушай, Нюберг, ты ведь понимаешь, почему оказался в команде? – нахмурившись, спросил Бликст.

Матс кивнул.

Он не был спортсменом и уж точно не планировал заниматься греблей, поступив в университет. Его отчим был боксером и много рассказывал о спорте в перерывах между запоями и поколачиванием пасынка. Матс знал, что для успеха нужны усердие, дисциплина и тренировки, но врожденную силу использовал по своему усмотрению, и об этом знали все, в том числе Бликст.

– Да, тренер.

– Ты стараешься, но еще не силен в технике. Пройдет много времени прежде, чем ты ею овладеешь.

– Да, я знаю. – Устало и раздраженно выдохнул Матс, глядя куда-то мимо него. – Вы взяли меня на роль «молотка» в команду: из-за мощной тяги, а не мастерства. Разве я не справляюсь?

Томас Бликст бросил короткий взгляд на ребят, выстроившихся в ряд возле лодок и ожидающих его команды, а затем подошел к парню вплотную.

– Думаешь, я не знаю, чем ты занимаешься? – Процедил он сквозь зубы. – Да на твою рожу уже смотреть невозможно: живого места не осталось! Ты понимаешь, что у нас чемпионат?! У нас старты сейчас будут чуть ли не каждую неделю!

– Разве. Я. Не. Справляюсь? – Ледяным тоном повторил Матс.

Казалось, тренер сейчас взорвется. По его лицу расползлись багровые пятна.

– Завязывай, слышишь? – Прошипел он парню в лицо.

– Да, я вас услышал. – Безразлично ответил Нюберг.

– Я прекрасно знаю, чем они тебя заставляют заниматься. – Шепотом произнес тренер.

– Меня трудно заставить, проще – убить. Я поступаю так, как считаю нужным.

– Тогда ради чего все это?

– Мне нужно оплачивать учебу.

– Такой ценой, Матс? А если тебя…

– Спасибо за совет, тренер! – Громче положенного и с улыбкой бросил парень. – Постараюсь ему следовать. – Развернулся и пошел к остальным.

Эти придурки ржали над очередными убогими шутками Лейфа, и только лицо Эрика, внимательно наблюдавшего за их разговором с тренером, оставалось непроницаемым.

– Все нормально? – Хлопнул он Матсу по плечу.

– Да. – Кивнул тот. – Советует беречь рожу, вдруг придется работать моделью.

Эрик Асп рассмеялся.

– Не переживай, от этого мы тебя избавим. – Его ладонь еще раз легла на плечо Нюберга. – Ты все делаешь правильно, Матс. Ты же помнишь, ради чего все это?

– Разумеется. – Как можно более естественно улыбнулся ему парень.

– По лодкам! – Проорал Бликст.

И они послушно потянулись к одиночкам, колышущимся на поверхности акватории.

Устроившись в своей и взяв весло, Матс посмотрел на берег. Вдоль велопарковки шла Тиль со своей очкастой подругой, похожей на пуделя. Лицо новенькой было каким-то отрешенным, невозмутимым, словно она не замечала ничего вокруг. Тогда ее спутница толкнула ее локтем в бок, заставив взглянуть на спортсменов, занимающих места в своих лодках.

Их с Тиль взгляды встретились. Она заметила Матса. Определенно заметила. И тут же отвернулась.

Его сердце отчего-то толкнулось в груди. Какой бы она ни была, ему следовало держаться подальше. Эта девчонка походила на Варстад – такая же холодная, неприветливая и загадочная. А он, в отличие от нее, не вписывался в здешнюю атмосферу совсем.

Тиль так и не могла твердо сказать, нравится ей тут или нет. Завораживающая мрачность здешних мест и архитектуры манила ту часть ее души, которая отвечала за творчество, но тяготящее ощущение одиночества, с которым вполне можно было мириться в красочном Топпстале, здесь превращалось в большую черную воронку, что не отпускала девушку даже в университетской толпе.

С соседками по дому все более-менее наладилось. Ну, как… Оливия по-прежнему держалась обособленно: кажется, ее увлекала лишь учеба. Клара и Молли были вполне приветливы – при встречах на кухне или в гостиной улыбались, спрашивали, как дела, предлагали помощь и звали тусоваться: вечеринки они действительно посещали почти ежедневно, все остальное, вроде учебы, их волновало мало.

А вот больше всего жаждала общения с ней Малин. Она всегда была рядом, стоило только выйти из комнаты. Очевидно, ей не хватало общения, и друзей, кроме Тиль, у девушки было не особенно много. Разговоры о погоде, свежие сплетни, пересказы лекций – Малин не замолкала ни на секунду, и сдержанной Тиль, если уж говорить честно, было тяжело выдерживать темперамент новой подруги.

Закрываясь вечером в своей спальне под предлогом того, что ей нужно рисовать и заниматься, она отдыхала в тишине от бесконечной болтовни. Если комната и была проклята, то Тиль уж точно этого не ощущала. Спальня стала ее маленьким тихим мирком, где можно было спрятаться от всего мира. Как и каморка в кладовой одной из художественных аудиторий Лудде Кельберга – там она тоже понемногу обживалась: принесла инструменты, принадлежности, протерла окно.

Обо всем, что происходило в Варстаде, Тиль делала подробные записи в свой дневник. Иногда она вклеивала туда фрагменты своих скетчей или рисовала карандашом на полях. Вообще, в некотором смысле, это был не дневник, а сборник писем, которые девушка писала своей биологической матери – той, что бросила ее после рождения. Тиль не знала, зачем пишет ей послания, которые не собирается отправлять. Но, наверное, в этом был какой-то смысл, ведь после того, как ее мысли получали выход, ей становилось легче.