Цирк проклятых - Гамильтон Лорел Кей - Страница 4

• Предыдущая
• 4/68
• Следующая

— Это да, свидетельские показания — это кошмар.

— Продолжай, Анита, — сказал Дольф. В подтексте ясно читалось: «Зебровски, заткнись». Зебровски заткнулся.

— Человек, павший жертвой насильственного преступления, путается еще больше. Напуганы они до смерти и часто очень неясно помнят.

— Но они же… — начал выведенный из себя Зебровски.

— Зебровски, дай ей закончить.

Зебровски показал жестами, что запирает рот на замок и выбрасывает ключ. Дольф нахмурился. Я закашлялась, чтобы скрыть улыбку. Не следует поощрять Зебровски.

— В общем, я могу поднять эту жертву из мертвых, но он может не дать тебе той информации, которой ты ждешь. Воспоминания, которые мы получим, будут путанные и болезненные, но могут сузить круг поиска до того Мастера, который вел группу.

— Поясни, — сказал Дольф.

— В настоящий момент в Сент-Луисе, как предполагается, есть два Мастера. Малкольм, Билли Грэм среди нежити, и Мастер города. Всегда есть возможность, что появился новый Мастер, но Мастер города должен быть способен это контролировать.

— Мы возьмем на себя главу Церкви Вечной Жизни, — сказал Дольф.

— Я навещу Мастера, — сказала я.

— Возьми одного из нас для поддержки.

Я покачала головой:

— Не могу. Если он узнает, что я сообщила копам, кто он, убьет нас обоих.

— А насколько это для тебя опасно? — спросил Дольф.

Что я должна была сказать? Очень? Или сообщить им, что Мастер ко мне неровно дышит, так что все будет в порядке?

— Все будет нормально.

Он смотрел на меня очень серьезными глазами.

— А, кроме того, какой у нас выбор? — Я показала на труп. — У нас будет каждую ночь по такому, пока мы не найдем вампиров, которые это делают. Кто-то из нас должен говорить с Мастером. С полицией он говорить не будет, а со мной будет.

Дольф глубоко вдохнул и медленно выдохнул. Кивнул. Он знал, что я права.

— Когда ты сможешь это сделать?

— Завтра ночью, если смогу уговорить Берта передать кому-нибудь мою работу по зомби.

— Ты так уверена, что Мастер будет с тобой говорить?

— Ага.

С Жан-Клодом трудность была не в том, чтобы его найти, а в том, чтобы ему не попадаться. Но Дольф этого не знал, а если бы знал, то настоял бы на том, чтобы пойти со мной. И нас убили бы обоих.

— Тогда давай, — сказал он. — И дай мне знать, что найдешь.

— Обязательно, — ответила я. И встала, глядя на него поверх обескровленного трупа.

— Поглядывай, что у тебя за спиной, — сказал он.

— Непременно.

— Если Мастер тебя съест, оставишь мне в наследство этот комбинезончик? — спросил Зебровски.

— Купи себе свой, дешевка и скупердяй!

— Я бы хотел тот, что облегал когда-то твое желанное тело.

— Отлипни, Зебровски. Я в паровозики не играю.

— При чем тут вообще железная дорога, черт побери? — спросил Дольф.

Мы с Зебровски переглянулись, захихикали и не могли остановиться. Меня мог извинить недосып. Я была на ногах четырнадцать часов подряд, поднимала мертвых и разговаривала с правыми фанатиками. И вполне заработала право на истерический смех. Какое оправдание мог найти себе Зебровски — понятия не имею.

Бывает в октябре несколько дней, которые можно назвать идеальными. Такое раскидывается чистое и голубое небо над головой, что все остальное кажется красивее обычного. Стоят вдоль шоссе деревья — багряные, золотые, ржавые и бордовые. И каждый цвет ярок, как неон, и пульсирует в солнечном свете. Воздух прохладен, но не холоден, и в полдень можно обойтись только легким жакетом. Погода для долгих прогулок в лесу с кем-нибудь, с кем хочется держаться за руки. Поскольку такового у меня не было, я надеялась на свободный уик-энд, чтобы погулять одной. Шансы на этот уик-энд менялись от хилых до несуществующих.

Октябрь — сезон подъема мертвых. Все считают, что Хэллоуин — прекрасное время для подъема зомби. Это не так. Единственное требование — темнота. Но почему-то все хотят назначить время работы на полночь Хэллоуина. Они думают, что провести ночь кануна Всех Святых на кладбище, убивая цыплят и глядя на вылезающих из могил мертвецов, — классное развлечение. Хоть билеты продавай.

Я поднимала до пяти зомби за ночь. Не надо было мне говорить Берту, что от четырех зомби я еще не выдыхаюсь. Излишняя правдивость — моя собственная ошибка. Конечно, если правду сказать, и пять зомби меня тоже не выматывают, но черт меня побери, если я скажу об этом Берту.

Кстати, о моем боссе. Надо ему позвонить, когда приеду домой. В каком он будет восторге, когда я попрошу выходную ночь! При этой мысли я улыбнулась. Каждый день, когда удавалось дернуть цепь из рук Берта, был хорошим днем.

У своего дома я остановилась около часу дня. И хотелось мне только быстро принять душ и часов семь поспать. Насчет восьми уже и думать не приходилось — слишком поздно. И надо увидеться сегодня с Жан-Клодом. То-то радости. Но он и был Старейшим вампиром города. И если рядом появился другой Мастер вампиров, он об этом знает. Кажется, они друг друга чуют. Конечно, если убийство совершил Жан-Клод, то вряд ли он сознается. Но я не думала, что это он. Слишком он хороший бизнесмен, чтобы так грязно работать. И единственный из известных мне Мастеров вампиров, который не свихнут так или этак — ни псих, ни социопат.

Конечно-конечно, Малкольм тоже не свихнут, но его методов я не одобряла. Он возглавлял самую быстрорастущую церковь Америки. Церковь Вечной Жизни прелагала именно то, что говорилось в названии. Ни порывов веры, ни неизвестности — чистая гарантия. Можешь стать вампиром и жить вечно, если тебя не убьет кто-нибудь вроде меня, или не попадешь в пожар, или автобус тебя не собьет. Насчет автобуса я не была так уверена, но мне это всегда было интересно. Наверняка есть что-нибудь такое массивное, что может даже вампира повредить невосстановимо. И я надеялась когда-нибудь эту теорию проверить.

По лестнице я шла медленно. Тело отяжелело, глаза жгло от желания спать. До Хэллоуина оставалось три дня, и нельзя было сказать, что месяц кончается слишком быстро. Перед Днем Благодарения в нашем бизнесе начинается спад и тянется до Нового года, а потом снова идет рост. Я молилась о снежных буранах. При сильном снеге дел меньше. Люди думают, что мы не умеем поднимать мертвых сквозь глубокий снег. Умеем, только никому не говорите. Мне хоть чуть-чуть отдохнуть надо.

Коридор был наполнен тихими звуками от моих живущих дневной жизнью соседей. Я искала в кармане ключи, когда отворилась дверь напротив. Из нее вышла миссис Прингл. Она была высокой, худой, еще более похудевшей с годами, с пучком волос на затылке. Волос абсолютно седых. Миссис Прингл ни красками, ни косметикой не пользовалась. Ей было шестьдесят пять, и она плевать хотела, кто об этом знает.

Крем, ее шпиц, стал рваться с поводка. Он — мячик золотистой шерсти с маленькими лисьими ушками. По весу он уступает почти всем кошкам, но он из этих маленьких собачек с повадками больших. В прошлой жизни он был датским догом, наверное.

— Привет, Анита, — улыбнулась миссис Прингл. — Вы что, только что с работы?

Я ответила улыбкой:

— Да, у меня… у меня был срочный вызов.

Она приподняла бровь, вероятно, интересуясь, что за срочные вызовы бывают у аниматора, но она была слишком хорошо воспитана, чтобы задавать такой вопрос.

— Вы должны больше за собой следить, Анита. Если вы будете и дальше жечь свою свечу с двух концов, к моему возрасту окажетесь совершенно изношенной.

— Весьма вероятно, — согласилась я.

Крем призывно затявкал в мою сторону. Я не стала ему улыбаться. Не хочу поощрять мелких нахальных собачек. Он своим собачьим чутьем знал, что мне не нравится, и был полон решимости меня завоевать.

— Я на прошлой неделе видела в вашей квартире маляров. Ее отремонтировали»?

Я кивнула.

— Да, все пулевые отверстия зашпаклевали и покрасили.

— Очень жаль, что я была в отсутствии и не могла предложить вам свою квартиру. Мистер Джовани сказал, что вам пришлось переехать в гостиницу.

• Предыдущая
• 4/68
• Следующая