Медицина Древнего часть вторая (СИ) - Четвертнов Александр - Страница 5

Леонид закончил доклад и ушёл, а Василий Сергеевич, ознакомившись с документами, сжёг их.

«Наследство моё, — думал он и, закрыв глаза, откинулся на спинку кресла. — Никто, никто не сможет мне помешать».

Дальше в его голове мысли превратились в кино. Вот он получает наследство Орловых, свой приз. Вот, сам Император чествует его. Вот Бестужев признаёт его главенство и уступает пост лидера фракции.

В мечтах князь Огонь-Догановский давно уже видел эту картину. Уже как двадцать лет, в грёзах, он стал вторым после семьи Императора. Осталось только реализовать это в жизни.

Конрад Бергсон конспиративная квартира в столице

— Вам ясны приказания? — Конрад Бергсон стоял перед младшим командором, сиром Отто Ланге, и хмуро разглядывал, кем его решил заменить в этой миссии Великий магистр.

— Ясны, сир Бергсон, — отвечал Отто, соответствующий своей фамилии на все сто процентов. Он был на пол головы выше своего начальника.

«С таким ростом ему в поезде будет тяжело развернуться, — думал Конрад, — лучше бы послали кого низкорослого».

Сомнения одолевали Бергсона с того момента, как Великий Магистр отреагировал на его доклад по Антону Соколову, и прислал Отто с отрядом рыцарей. А теперь, так совпало, что и Орлов уезжает на поезде…

— Следить, по возможности уничтожить, Урал нужен нам самим.

— Так точно, сир, — вид у Отто был бравым, но глаза выдавали, что он поскорее хочет отправиться в путь. Начальство ему надоело.

Бергсон видел это и злился ещё сильнее. Сам Ланге почти дотянул до звания магистра. С ним четверо рыцарей бакалавров, и двуранговые оруженосцы. Да с такими силами он и сам бы выполнил это задание. Вообще, не слишком ли?

Но великому магистру видней. Нужен Конрад в столице, значит, так тому и быть. И плевать ему на скверные предчувствия Бергсона. Когда они его останавливали?

На памяти Конрада никогда. Она махнул рукой, отпуская младшего командора, и посмотрел на своих ассистентов, которым до рыцарей было дальше, чем до Стокгольма пешком.

— Усильте слежку за объектом, — буркнул Конрад, перебирая пальцами бронзовые чётки, — послезавтра навестим его.

Кирилл Орлов или Кириллос Аэтос. Утро понедельника. Раннее утро.

Сестру я оставил в особняке. Хоть она и рвалась провожать меня на перроне, но, к моему выходу из дома, даже не проснулась.

Ирина Леонтьевна от души накормила нас и сунула в руки Николаю целую сумку провизии. Слон погрузил вещи в машину, а Василий отвёз нас на вокзал.

Несмотря на раннее утро автомобилей на дороге оказалось прилично. У самого вокзала ещё больше. Но мы доехали почти без пробок. Постоять пришлось на парковке — дожидались Шальную. Мой партнёр, в отличие от сестры, всё же примчалась меня провожать.

— Вот, — Изольда протянула мне спортивную сумку, — это тебе.

— Что там? — спросил я, не спеша её брать.

— Бери, — надавила она, и, как только я взял её, обняла меня.

Прижала так крепко, что я, даже через пальто ощутил два упругих холма под её шубкой.

Она мазнула губами по моей щеке и отстранилась. Всхлипнула наигранно и, часто-часто заморгав, поднесла к лицу платочек.

— Ну, чего стоишь, — фыркнула она, — пойдём, а то поезд без тебя уедет.

Не понимаю эту женщину. В ней пропадает гениальная актриса. Она так себя ведёт, что я не всегда различаю, где правда, а где наигранность. А некоторые её поступки, так вообще, не укладываются в голову. Вот, скажите на милость, зачем мне целая сумка артефактов? При чём слабых и неказистых. У меня своя такая же есть и там всё высшего сорта. Из моих рук.

На перроне я задерживаться не стал. Поезд уже стоял на посадку. Шальная ещё раз прижалась ко мне всем телом. Проводник сверил билеты, и мы с Колей поднялись в тамбур.

Бедняга, я хотел налегке поехать. Взял всего две сумки. Так женщины накинули на него ещё. Теперь он походил на вьючного мула. Протискивался по вагону бочком.

В купе Коля свалил сумки на свой диван и принялся разбираться, куда их деть. Я же уселся на своё место и задумался.

Как-то быстро всё получается. Быстро и неожиданно.

Мне бы в клинику сегодня поехать, она вот-вот начнёт принимать пациентов. Майор Петров, вроде бы, взял всё в свои руки, и переживать не о чем, но я так и не успел ознакомиться с бумагами за ремонт. Арсений, управляющий, словно избегал меня. Хотя, копию бумаг я у Шальной взял. По дороге ознакомлюсь.

Хорошо ещё, что Бестужев, как и обещал, организовал мне послабления в академии на время поездки. Как Шелестов не скрипел зубами, но разрешение мне выдал. Причём в воскресение. Вечером! Хех, а говорил, что академия вне политики.

Хотя, он и тут подгадил. Не каникулы дал, а разрешение на дистанционное обучение. Придётся, как приеду, выходить на связь и слушать лекции, сдавать сессию.

Но это ерунда, а вот возможности Бестужева, всё же удивили. Надо будет запомнить это на будущее. Может, пригодится. Хм, а может ли Бестужев снять комендантский час?..

Нет, это точно мимо. Слишком очевидно…. Тифона мне в напарники, я ж так и не купил весло Харону! Да ещё и не успел наведаться, ни к банкиру, ни к лейб-гвардейцу. Поездка к деду сорвала все планы по усилению, хотя, там же рядом будет артефактор с моей аурой. Что ж, номер три станет первым…

Стук в окно прервал мои мысли. Повернул голову и увидел Шальную. Она стояла прямо напротив и картинно махала белым платочком.

— Чего? — развёл я руками в стороны.

Изольда что-то сказала, но я за стеклом не услышал.

— Чего? — я снова повторил свой манёвр руками.

— Идиот, — прочитал я по губам девушки, и она указала рукой в верхнюю часть окна.

Глянул туда и увидел задвижку. Потянулся, повернул её, и окно открылось.

— Традиция такая, дубина, — донёсся до меня голос Изольды, — тебя что, не провожали никогда?

Ответить я не успел. Состав дёрнулся, что-то лязгнуло, стукнуло, зашипело, и поезд тронулся. Медленно, громко, он поехал вперёд. Шальная отдалялась, но всё так же стояла и махала платочком.

Что ж поездка началась. И хоть у меня в столице много дел осталось, да и дед, уверен, озадачит, но, нет худа без добра. Ехать нам почти двое суток. Отдохну.

Мерный стук колёс убаюкивал. Густой лес за окном сменялся станциями и сельскими улицами, чтобы вернуться вновь. Вернуться и раздражать взгляд отсутствием листвы. Тянуться к вагонам голыми ветвями.

Ситуацию могли спасти ёлки и сосны, но их, почему-то, было мало. Сами они радовали взгляд, но общую картину спасти не могли.

Мне быстро надоел этот бледный, мертвенный пейзаж. Он напоминал о Царстве мёртвых.

Конечно же, в Аиде не было снега и ёлок, но царили пустота и одиночество. Голый, по-зимнему неживой лес, вызывал именно такие чувства. Пустоты и одиночества.

Всего девять утра, но вся эта серость за окном раздражала, будто едем уже пару сотен лет.

Задёрнул шторы и улёгся на диван. Голова коснулась подушки и я провалился в сон.

Проснулся после обеда и оказался, будто в другом измерении. Коля включил в купе лампы. Жёлтый свет заливал помещение теплом. Играл на стенах, на покрытой лаком столешнице.

Николай расстегнул сумку Ирины Леонтьевны и достал наши запасы. На столе появился контейнер с варёной картошечкой. Стукнул скорлупой пакет с варёными вкрутую яйцами. Звякнула солонка, зашуршала фольга, раскрывая жареную курочку.

Тонкая корка хрустнула, и по купе поплыл вкуснейший аромат. Рот тут же наполнился слюной, а в животе заурчало.

Коля ещё доставал какие-то котлеты, соусы, нарезанные в салат овощи, но я не присматривался. Отделил корочку и отправил в рот.

Тёплый свет и накрытый стол создали уютную атмосферу. Покачивания поезда добавили умиротворения. Я забыл обо всём на свете, даже о вилке с ложкой.

— Как же пахнет, цербера мне в завистники, — пробубнил я с набитым ртом.