Испытание морем (СИ) - Распопов Дмитрий Викторович - Страница 19

Монах покраснел ещё сильнее, только непонятно от вина или похвалы, а мне стало интересно, хоть я не особо и интересовался живописью и скульптурой. К тому же делать всё равно особо было нечего.

— Хорошо, — согласился я, — только после мастерской фра Филиппо, я бы хотел посмотреть ещё и ваш прекрасный собор.

— Без проблем, мой юный ученик, — патетично воздел руки к небу Альберти, — я проведу тебя по всем достопримечательностям города, как Вергилий был проводником для Данте.

— Может тогда его сиятельство посмотрит и наши работы? — заинтересовались два других мужчины, — мы не сказать, чтобы тоже купались в деньгах, живём от заказа до заказа.

— Похоже сегодня у меня будет длинный день, — вздохнул я, но согласился. Я тратил кучу денег на драгоценности, то почему бы не потратить немного и на искусство.

Как же я пожалел, что поехал по мастерским, знакомых Альберти. Их работы оказались и правда хороши, так что я без особого сожаления потратил три тысячи флоринов, а довольные мужчины пообещали всё тщательно упаковать и прислать мне в Аликанте. Последней в нашем походе по культурным местам Флоренции была мастерская фра Филиппо, который с волнением вошёл первым, прежде чем впустить нас в свой дом.

— Дорогой? — услышал я мелодичный голос и в проёме показалась девушка, одетая в монашеское одеяние.

На мгновение, я даже онемел. Ровно такое же впечатление было у меня при первой встрече с Паулой, здесь же красота девушки, что вышла к нам была иной, но тем не менее она тоже была чудо как хороша: светлые волосы, тонкие черты лица, и общее отстранённое выражение, создавали притягательный и неземной образ девушки.

— Это покупатель любимая, — фра Филиппо бросил влюблённый взгляд на монахиню и та поклонившись мне, ушла обратно в комнату.

— Муза нашего монаха, тоже монахиня, — пошутил над ним Манетти, на что тот лишь зло прошипел в его сторону.

Мы зашли в небольшую тёмную комнату, где был просто тотальный бардак: вповалку лежали законченные работы, эскизы, наброски и всё это под толстым слоем пыли.

— Так сейчас, минутку, — засуетился монах разжигая две масляные лампы, которые хоть как-то осветили помещение.

— Вот «Мадонна», над которой я сейчас работаю, — показал он на незаконченную работу, глянув на которую, я обомлел. Было понятно с кого она написана, это точно была Лукреция, но всё остальное: стиль, краски, точность линий, всё было просто невероятно. Я ещё ни разу в эту эпоху ничего подобного не видел.

Я перевёл взгляд на беспокойно посматривающего на меня монаха.

— Покупаю все ваши свободные работы, фра Филиппо, — обратился я к нему, — но с одним условием.

— Каким ваше сиятельство? — одновременно обрадовался и огорчился он.

— Вы научите меня рисовать, — просто сказал я, — за то время, пока я нахожусь во Флоренции.

Монах изумлённо посмотрел на меня, затем на Альберти, который тоже был удивлён моим словам.

— А что вы умеете? — осторожно поинтересовался у меня он.

— Ничего, — улыбнулся я, — ни разу в жизни не держал в руках кисть.

— М-м-м, — промычал он, но было видно, что ему хочется заработать, так как тюрьма и долг висели над ним, — я согласен ваше сиятельство, только если пообещаете, что я не несу ответственности за результат. Всё же для этого нужно иметь талант, хотя конечно навыком и трудолюбием тоже много что можно достичь.

— Даю слово, фра Филиппо, — легко согласился я, — начать можем прямо завтра, скажите Алонсо, что нужно купить, он это сделает.

— Куда мне приехать, ваше сиятельство? — тут же поинтересовался он.

— Я остановился в Палаццо Медичи, слуги вас проведут ко мне, — ответил я.

— Договорились, я завтра буду у вас, — тут же заверил меня он и показал рукой на свои работы, — что из этого упаковать?

— Я же сказал всё, фра Филиппо, — хмыкнул я, — значит всё.

Дальше спорить он со мной не стал, а лишь низко поклонился.

Попрощавшись с ним, мы с Алонсо вернулись в повозку и поехали обратно во дворец Медичи.

— Сначала музыка, теперь живопись, — на меня заинтересованно посмотрел управляющий, — вам они помогают с руками, сеньор Иньиго? Правая точно выглядит сейчас лучше, чем левая.

— Верно Алонсо, — вздохнул я, — хотя всё это мне не приносит большого удовольствия.

— Эх, ещё бы ноги вам вылечить, синьор Иньиго, — тяжело вздохнул он, — интересно, может есть и для этого тоже какое-нибудь искусство?

— Я что-нибудь обязательно придумаю, — улыбнулся я, — мы ещё съездим с тобой на охоту Алонсо.

— Это будет самый счастливый день в моей жизни, синьор Иньиго, — мужчина со взглядом, в котором виднелось лишь большое уважение, поклонился мне, — вы, здоровый и полный сил, с такой силой воли, принесёте своему роду много славы и уважения.

Я перекрестился.

— На всё воля Господня.

Утром в моей комнате появился фра Филиппо и Алонсо, оба гружённые свёртками, какими-то деревяшками, а следом за ними зашли ещё трое слуг, которые тоже что-то тащили.

— Доброе утро, ваше сиятельство, — счастливый и довольный монах, который получил от меня шесть тысяч флоринов за все свои работы, показал на целую гору вещей, — купил только самое необходимое.

Я конечно хмыкнул, но не стал ничего комментировать, пока они всё распаковывали и устанавливали: два мольберта, куча холстов в рамах, но ещё больше красок и кистей.

— Предлагаю начать с основ, ваше сиятельство, — когда всё было готово ко мне обратился монах, — краски, их виды, и как их можно смешивать, чтобы получить нужные цвета.

— До вечера, я в полном вашем распоряжении фра Филиппо, — улыбнулся я.

Монах оказался въедливым и жёстким учителем, вся его расхлябанность и безалаберность улетучились, когда речь зашла за творчество и я в полной мере познал, что такое было учеником флорентийской школы. Хотя конечно мне определённо делали скидку на титул.

Информацию я привычно впитывал словно губка, задавал уточняющие вопросы и поражал учителя тем, что мне ничего два раза не нужно было повторять.

День пролетел незаметно, и мы даже не стали обедать за общим столом, поскольку еду нам принесли прямо в комнату, и мы быстро перекусили на ходу, увлечённые учёбой.

Освободился я только под вечер, договорившись с ним, что мы продолжим завтра и усталый, но довольный монах ушёл домой.

— Я оформил сделку, синьор Иньиго, — вошёл ко мне Алонсо, когда я устало раскинулся на кровати в форме звезды, — что делать со зданием?

— Продавай, можешь даже сбрасывать цену, зачем нам это нужно здесь? — устало ответил я.

— Может стоит нанять управляющего? — поинтересовался он, — не хочется просто так терять деньги.

— Мы покупали не бизнес Алонсо, а повара, с управляющим возникнет сразу много вопросов: что это за человек, не будет ли нас обманывать, как будет вести дело. Оно нам это нужно?

— У меня есть племянник, сеньор Иньиго, — задумчиво сказал он, — бойкий на языки и весьма преуспел, но не может нормально развернуться в нашем городе, не хватает оборотных средств.

— Если поручишься за него и он согласится, я не против, — пожал я плечами.

— Тогда с вашего разрешения я напишу ему, а пока найду временного управляющего из местных, — поклонился мне он.

— Поступай, как считаешь нужным Алонсо, — не стал противиться я, поскольку не сильно рассчитывал на доход от небольшого постоялого двора и таверны, но если Алонсо не хотел терять деньги на продаже, то почему нет, я не собирался бить по рукам людей, которые сами проявляли инициативу.

В комнату вошёл со стуком слуга, низко мне поклонившись.

— Синьор Козимо освободился раньше, ваше сиятельство, — сообщил он, — и хотел поинтересоваться, свободны ли вы сейчас.

Я хоть и устал за весь день, так как голова гудела от впитываемых новых знаний, но серьёзный разговор не собирался откладывать.

— Вместо ответа, я сам пойду к нему, — решил я, поднимая руки и Алонсо привычно поднял меня, осторожно прижав к себе.