Испытание морем (СИ) - Распопов Дмитрий Викторович - Страница 17

Старик с большим изумлением посмотрел на меня.

— Вы ко всему прочему ещё и очень проницательны, синьор Иньиго, — покачал он головой, — но да, мы с его преосвященством Антонином Пьероци, мягко говоря, не дружны. Он как бы это помягче сказать аскет и праведник, бичующий роскошь и богатство.

— Архиепископ? — не поверил я его словам.

— Мало того, синьор Иньиго, — Козимо покачал головой, словно восхищаясь этим священником, — он организовал общину «Добрые люди», которая собирает деньги и помогает тем, кого я арестовал и поместил в тюрьму.

— Вы так говорите о нём синьор Козимо, будто восхищены тем, как он противостоит вам, — улыбнулся я.

— Вы когда с ним встретитесь синьор Иньиго, то сразу всё поймёте, — улыбнулся он, — но да, многих удивляет, как его ещё не канонизировали при жизни. Особенно после той истории, как он накрыл своим плащом замерзающего слепого нищего, который утром ещё и прозрел ко всему прочему.

— С вашего позволения, я тогда сам наведу о нём справки, прежде чем ехать к нему, — задумчиво ответил я, — но в целом, ваше предложение мне нравится. С моей стороны улучшение шифра и отказ всем в его расшифровке, с вашей стороны дать мне для чтения кодекс, а также разрешение на открытие во Флоренции моих ломбардов.

— Не боитесь конкурентов? — удивился он, — у нас уже есть действующие ломбарды, которые правда находятся на полулегальном положении из-за противостояния им церкви.

— Конкуренцию я всегда только приветствую, — соврал я ему самым циничным образом.

— Тогда договорились, синьор Иньиго, — Козимо довольно кивнул, — предлагаю бумаги составить завтра, ближе к десяти вечера у меня будет больше времени, и мы можем посидеть над ними сколько пожелаем.

— Тогда до завтра, — согласился я.

— Мой дом и город в вашем распоряжении, синьор Иньиго, — он поднялся с места и показал рукой на окно, — вам совершенно точно нужно взглянуть на собор Санта-Мария-дель-Фьоре и мост Понте-Веккьо.

— Тогда с удовольствием устрою себе прогулку, синьор Козимо, — улыбнулся я и позвал Алонсо.

Вместе с Медичи мы вышли из его кабинета, и он ещё раз извинившись за занятость, отправился по делам, поскольку его уже ждали люди, а мы с Алонсо направились в мои комнаты.

Когда мы проходили мимо небольшого фонтана, устроенного прямо внутри дома, нам навстречу из соседнего прохода вышли два мужчины, оба с кипами бумаг, и увлечённо разговаривающие друг с другом. Лицо одного из них мне было слишком хорошо знакомо.

— «Так вот откуда у Медичи столько обо мне информации, — понятливо вздохнул я, — хорошо ещё я не стал врать про свои римские похождения».

— Учитель! Учитель! — громко позвал я одного из них, — синьор Альберти!

Мужчина остановился, и посмотрел в мою сторону. Его лицо за пару секунд изменило несколько эмоциональных состояний, от непонимания, до узнавания и радости.

Вручив бумаги своему спутнику, он бегом бросился ко мне. Алонсо с улыбкой передал меня ему.

— Иньиго! — радостно, но осторожно он стал обнимать меня, — какое счастье! Я так соскучился!

— Синьор Альберти, я тоже рад вас видеть, — улыбался я ему, поскольку радость встречи была взаимной.

— Как ты здесь? Почему? — он посадил меня у себя на руках в более удобную позу для разговора и наши взгляды встретились.

— Синьор Козимо пригласил к себе в гости, — пожал я плечами, — просто торговые дела.

— Ого! — изумился он, и спохватившись представил меня второму мужчине, который с любопытством рассматривал нашу встречу.

— Антонио, познакомься с моим учеником, Иньиго, я столько тебе про него рассказал! — экспрессивно показал он на меня и уже мне представил его.

— Лучший математик после меня, а также неплохой инженер — Антонио Манетти.

На что тот широко улыбнулся и запротестовал.

— Альберти, я бы поспорил насчёт математики!

— Да? — глаза учителя загорелись, он обратился ко мне, — Иньиго ты сейчас занят?

Я отрицательно покачал головой.

— Тогда идём, докажешь этому «великому астроному и математику», как он о себе думает, что это не совсем так, — предложил мне Альберти.

Поскольку мне и правда нечем было заняться, я согласился, и мы прошли в их рабочий кабинет, где мне показали эскизы загородной виллы, которую заказал им построить для него Джованни Медичи.

— Микелоццо тут наворотил конечно, — объяснил мне Альберти, что архитектором был синьор Микелоццо ди Бартоломео Микелоцци, который не стеснялся в использовании колон, так что теперь двум инженерам нужно было для всего этого рассчитывать нагрузку.

— Вот, собственно, — Альберти показал мне на большое количество данных, — я помню, как ты был ловок с цифрами.

Взяв перо, я задумался, а на самом деле ждал, пока нейроинтерфейс всё отсканирует и начнёт раскладывать по формулам, самому мне было лень считать такой огромный объём данных, так что предоставил это ему, а сам лишь переписывал потом готовые вычисления.

Справился я со всем за час.

— Готово, — со вздохом отложил я перо, и посмотрел на стоявших надо мной мужчин, рты которым были открыты.

— Это невозможно, — качал головой Антонио Манетти, — здесь работы на месяцы!

Альберти сам отойдя от шока, покровительственно похлопал его по плечу.

— Мой лучший ученик Антонио, что ты хотел.

— Я всё равно перепроверю, — не сдавался тот.

Начав с первого же уравнения, он спустя полчаса пришёл к ровно таким же результатам, что и у меня, вот только таких уравнений были ещё десятки.

Смотря на свой результат и мой, Манетти беспомощно развёл руками.

— У меня нет слов, — сказал он, обращаясь ко мне.

— Значит ты заплатишь за наш обед! — радостно вскрикнул синьор Альберти, и его друг с тяжёлым вздохом согласился.

— Пойдём Иньиго, есть здесь одно место, кормят не дорого, но вкусно, — потёр ладони друг дружку довольный учитель.

Алонсо взял меня на руки, и мы вчетвером пошли на выход.

— Ваше сиятельство, — к нам подошёл дворецкий, — вы в город? Вам подать повозку?

— Да, пожалуйста, его сиятельство отобедает со своими друзьями, — ответил за меня Алонсо, а в воздухе резко повисло напряжение.

— Альберти, ты как-то забыл мне сказать, что твой ученик — титульный дворянин, — обеспокоенно заметил Манетти.

— Прости, я сам об этом узнал только недавно, — сконфузился тот и осторожно посмотрел на меня.

— Для своих старых учителей я как был Иньиго, так им навсегда и останусь, синьор Альберти, — отмахнулся я от их смущения, — для вас же синьор Манетти, я просто синьор Иньиго.

— Благодарю вас, синьор Иньиго, — тот облегчённо вздохнул.

— С тебя Иньиго тогда рассказ, когда ты успел стать титульным дворянином, — Альберти снова широко улыбнулся.

— Едем, пообедаем и всё расскажу, — хмыкнул я.

Оба друга оказались неисчерпаемым кладезем информации по городу, поскольку знали буквально всё. Не только что это за дом и дворец, что мы проезжали, но ещё и кто его построил или украшал. Имена и фамилии сыпались из них таким потоком, что я едва успевал запоминать и радоваться, что встретил в новом городе, своего старого учителя.

Так за рассказами мы и доехали до небольшого постоялого двора, внизу которого была совсем крохотная таверна, всего на четыре стола.

— Синьор Альберти, синьор Манетти, — навстречу нам выбежала женщина лет тридцати в чистом переднике и чепчике, вытирая руки, запачканные в муке о полотенце, — вы на обед?

— Да Марта, что вкусненького ты приготовила сегодня? — Альберти улыбнулся, приобнял её и поцеловал в щёку, показывая, что у них с хозяйкой весьма близкие отношения.

— Пока готово только минестроне и запечённая утка, синьор Альберти, я не ожидала гостей так рано, — огорчённо сказала она, при этом с любопытством косясь на Алонсо и меня у него на руках, — но зато первая партия лепёшек скоро будет готова.

— Неси всё, — распорядился он, и сам показал нам за какой стол сесть.