За твоей спиной - Коваль Лина - Страница 3

– Вот это да! Сработала апелляция, значит?

Вера хлопает в ладоши.

– Конечно, сработала. У моего доверителя лучший адвокат по земельному праву, – смеется тот самый адвокат и трется лицом о мое плечо, заставляя лямку платья упасть.

Стискиваю зубы, глядя прямо перед собой. Вера ничего не замечает. Продолжает пить шампанское и болтать.

– Думаешь, в республике смогут принять независимое решение и согласиться на отчуждение прибрежной зоны в пользу частных лиц?

– Вряд ли. Но всегда есть суд высшей инстанции. Торопиться нам некуда, – расслабленно произносит муж и смотрит на меня. – Ну а вы чем занимались? Ты куда-то ездила с утра?

– В магазин, – нервно улыбаюсь. Душа в пятки уходит.  – Надо было Луке выкупить зимний комбинезон, да и себе по мелочи кое-что.

Поглаживаю предплечье и касаюсь крепко затянутых бинтов.

– Почему у тебя жена вечно как побитая, Гер? – шутит Вера, а я чувствую холод в груди. Ледяной арктический ветер, взбивающий душу в белое месиво.

Кивнув на мою повязку, Вера делает еще глоток.

– Да ладно тебе, Вер? Обожглась случайно, я же сказала, – неловко улыбаюсь.

– Не бережешь ты жену, Герман!

По моей талии и пояснице гуляет тяжелая рука, а обнаженного плеча касаются сухие губы. Меня мутит. Трясет. Мне противно, черт возьми.

– Это я-то не берегу? – возражает муж. – Очень берегу… Таня у меня лучшая!

– Да я шучу, – смеется Вера. – И ты у нас лучший! Не прибедняйся, Салтыков!

Они смеются, а я пытаюсь выплыть из собственных страхов.

Хуже конца может быть только его ожидание. А я каждый день просыпаюсь с мыслью, что настанет вечер и Герман снова будет вести себя как таможенник на паспортном контроле. Смотреть пристально и выискивать странности.

И он, конечно, их найдет, потому что угодить ему невозможно и правильных ответов на вопросы нет!

Вскоре Вера уезжает на такси домой, а муж практически весь вечер работает в кабинете. Я укладываю сына спать и принимаю душ. Меняю повязку на свежую.

Когда расчесываю волосы, в комнату стучат. Заглядывает Герман. Первая реакция – ужас, поэтому я до побелевших костяшек стискиваю щетку для волос.

– Как ты себя чувствуешь? – справляется муж.

– Хорошо… Только рука болит.

Он кивает и почесывает подбородок.

– Я по поводу суда. Кажется, появились подвижки. Скоро будем подавать иск.

– Да? – радостно переспрашиваю. – Серьезно?

– Конечно. Скоро ты станешь его мамой…

Прижав ладони к груди, радуюсь как ребенок. Лука официально станет моим сыном. Боже, неужели дождалась?

Герман уходит, а я еще долго смотрю в потолок.

Со вчерашнего дня в голове вертится образ Хаджаева. Схватив телефон, быстро нахожу и исследую страницу его супруги. Увидеть ее не в длинном, закрытом платье странно, но это действует на меня отрезвляюще. Мадина очень симпатичная девушка. И современная.

На одной из фотографий замечаю Злату.

Мой Златик. Такая добрая и… сильная. Не то что я!..

После того как я уволилась из фирмы Амира, я оборвала все связи с бывшим однокурсником и его женой. Была вынуждена это сделать, чтобы вообще не пересекаться с Хаджаевыми, популяция которых растет на планете быстрее, чем население Индии.

Фотографий мужа у Мадины на странице нет, но это и понятно. Расул официальное лицо республики.

Убрав телефон под подушку, закрываю глаза и пытаюсь прогнать все мысли, кроме главных:

«Лука скоро официально станет моим сыном.

А это значит, что я смогу сбежать.

Сбежать из этого ада…»

Боже! Нет, пожалуйста!

Подхватив Луку на руки, не обращаю внимания на то, что он проезжается грязной подошвой по бежевому кашемировому пальто. В обычной ситуации было бы почти физически больно от такого варварства, а сейчас все равно.

Я несусь к выходу из парка с сыном на руках.

Прохожие оборачиваются мне вслед. Кто-то из них, поравнявшись с нами, отходит, ну а кто-то забывается, не успевает, и мы с Лукой мараем ботинками и их одежду.

Драгоценные секунды теряю, когда пытаюсь отыскать в кармане ключи от «Тойоты». Захлопываю дверь, предварительно посадив сына в кресло, и выдыхаю с облегчением. Пытаюсь отряхнуться.

Фух. Вот это забег!..

– Татьяна, – слышу справа.

Вздрагиваю от неожиданности и выпускаю связку из рук. Придерживая разлетающиеся на ветру волосы, брезгливо поднимаю брелок из снежной каши. Бинты на пальцах пачкаются.

– Что вам нужно? – строго спрашиваю, но голосом выдаю свое волнение.

– Зачем вы бегаете от меня? Я старый человек, – пытается отдышаться Аврора… Отчество я не помню.

– Герман будет недоволен. Не заставляйте меня жаловаться ему.

– Он может вообще не узнать, что мы встречались.

А если узнает? Мне будет плохо!

Я быстро оглядываю женщину напротив. Ей около пятидесяти и… она выглядит странно. Короткие розовые волосы, торчащие из-под шапки, красный пуховик и белые сапоги. Сложно было не заметить ее на детской площадке, где мы проводили дневную прогулку.

– Я хочу общаться с внуком!

– Поговорите об этом с его отцом, – предлагаю как можно мягче.

Я не жестокая. Самое простое в моей ситуации – обозлиться, но я держу себя в руках. И Аврору мне по-настоящему жаль. Вот только, черт возьми, в этом мире каждый сам за себя.

Я хочу остаться со своим сыном. Я его люблю.

Именно поэтому я не буду еще больше портить отношения с мужем ради этой женщины.

– Герман со мной не разговаривает, – с отчаянием произносит она. – Я все потеряла. Свою девочку. Свою Агаточку. И внука. Ты хоть понимаешь, что такое до полутора лет видеть, как он растет, а теперь не иметь возможности встретиться. Мое сердце каждый день разрывается на части.

Она плачет. И я вместе с ней.

Заметив уличную камеру, утираю слезы и сажусь в машину.

– Простите, – шепчу, закрывая дверь. Сделать этого не могу: Аврора ее крепко держит.

– Он и тебя убьет. Беги, – говорит она с горящими безумством глазами.

Кровь в венах стынет от такого.

– Что-о?.. – морщусь.

– Агату убил, я уверена. Думаешь, я не знаю, какой он дома? Чертов психопат. Он и тебя убьет, и Луку, моего мальчика.

Аврора пытается заглянуть назад.

– До свидания, – хриплю, резко дергая дверь на себя.

– Беги! – орет она на всю улицу. – Беги, дура!

Ее голос звенит в ушах, пока я еду домой, готовлю ужин и занимаюсь с сыном. До самого вечера в голове только эти дурацкие вопли. Сосредоточиться на чем-то невозможно.

Герман возвращается поздно. Вымыв руки, садится за накрытый к ужину стол и с подозрением осматривает кухню.

– Как прошел твой день? – спрашиваю с улыбкой.

– Отъебись, – цедит сквозь зубы, сжимая ложку. – Я домой прихожу не для того, чтобы меня дергали. На работе проблемы, еще здесь лезут.

Молча отворачиваюсь. Улыбка стекает с лица.

Никогда не угадаешь, что ему не понравится.

От греха подальше иду к сыну. Переодеваю его в удобную пижаму с модными среди детей его возраста головастиками и пытаюсь успокоить, потому что мы забыли в машине его любимую игрушку – Алило. На самом деле, она слишком детская, но Лука сильно к ней привязан.

– Дорогой, завтра поедем гулять и заберем. Давай не будем сегодня беспокоить машинку?

– Алило!.. Я хочу Алило!

– Что у вас случилось? – заглядывает в детскую Герман.

Лука как по команде застывает с открытым ртом.

– Ничего, – качаю головой.

– Я не глухой. Че ты ноешь? – обращается к сыну. – Ты мужик или кто?

– Гера, – прикрывая ребенка собой, умоляю: – Не лезь к нему, пожалуйста. Я принесу игрушку из машины.

Дергаюсь в сторону двери, но меня грубо отталкивают.

– Я сам принесу. Где ключи?

Паника внутри нарастает. Я давлю ее здравым смыслом. Герман не будет копаться в потайном ящике бардачка.

– Я схожу сама, – настаиваю.

Он пристально на меня смотрит.