Восьмая наложница (СИ) - Буланова Юлия - Страница 73

И дело не в том, что они должны будут отчего-то её простить. Тут я категорически против каких-либо долгов. Это право. Которым не обязательно пользоваться.

Общественная мораль тут не очень со мной согласна. Это, кстати, очень удобно для тех, кто насилие совершает.

Во-первых, прощение, как бы обнуляет факт нанесённого вреда. Его теперь не существует. Ведь если ты уже простил, надо о произошедшем забыть.

Во-вторых, тот, кто простил, забыл и вновь подпустил к себе человека уже причинившего тебе боль, рискует нарваться на повторение не самого приятного опыта.

В-третьих, из-за извращённых общественных установок, отсутствие прощения ложится грузом вины на того, к кому применили насилие. И тут вступает в свои права прелестное когнитивное искажение: «С хорошими людьми ничего плохого произойти не может. Если что-то случилось, значит жизнь тебя наказала. За неправильные, даже не действия, а мысли и чувства. И ещё накажет, если ты не изменишься». Нежелании же прощать автоматически делает тебя плохим человеком, который обязательно притянет в свою жизнь ещё больше неприятностей. Это, вообще, вишенка на торте. По данной логике совершивший насилие, вообще, не виноват. Ведь его руку вела сама судьба и высшая справедливость.

Вот Миори ни отца, ни мачеху не простила. И что? Добрый, счастливый и спокойный ребёнок растёт. Хотя, пару лет назад начала угрызаться совестью по данному поводу. Так Лирен — младший из близнецов Каори провёл статистическое исследование по данному вопросу среди лисят и рысят, включив в него несколько особо уважаемых взрослых. Так по его итогам оказалось, что никто не считает, будто Миори перед теми людьми какие-то долги имеет. На том она и успокоилась.

Если понадобится, с Лейлин тот же фокус провернём. Но Баолинь ей больше никак навредить не сможет.

Это теперь мой ребёнок. И плевать, кто там её родил.

Последней в списке подсудимых была Деиран Инис. В том, что она в своём уме сомнения у меня открыли быстро.

Безумие сияло в её глазах. Оно поселилось в жуткой улыбке, больше напоминающей оскал.

Порваная одежда и растрёпанные волосы лишь дополняли эту картину.

Джиндзиро смотрел на бывшую наложницу своего отца с яростной ненавистью. Киан, просто, с ненавистью. А я старалась не смотреть вовсе. Но мне можно.

Разбить повисшую в зале тишину предстояло мне:

— Я хочу знать, зачем ты это сделала? Зачем ты пыталась несколько раз убить моего сына? Зачем ты ударила кинжалом девушку, которая не сделала тебе ничего дурного?

— Потому что не смогла убить тебя!

Это было почти ожидаемо.

О том, что эта женщина испытывает ко мне не самые радужные чувства, мне говорили многие.

— Но за что? Мы же не ссорились. Я никогда не желала тебе или твоим детям зла. За что тебе желать мне смерти?

— Это ты виновата, что я попала в гарем Императора! В гарем, где меня долгие годы мучили! Это из-за тебя и твоего принца Император попросил принца Киана выбрать девушку. Если бы господин принимал решение сам, то этот жребий пал бы на другую. И я была бы свободна! Из-за тебя господин бил меня и причинял боль, когда я служила ему в постели. Он делал так до последних дней. Хлестал плёткой. Заставлял стоять на коленях. Но заталкивал мне в рот ткань, чтобы никто не слышал моих криков. А в это время ты счастливо жила в поместье принца Киана, как хозяйка, не зная боли и бед.

— Деиран Инис, тебя в наложницы императора выбрал я, — вмешался Киан. — Твоя ненависть должна была пасть на меня.

— Нет! Во всём виновата она! — закричала женщина. — Все считают её добродетельной и скромной. Она даже подарила мне шпильку в день нашего знакомства. И я была благодарна ей за участие, пока не поняла, что это — лишь маска. На самом деле она насмехалась надо мной. А потом оба моих сына умерли из-за неё.

Я закатила глаза.

Вот правильно говорят, что ни один добрый поступок не останется безнаказанным. Дёрнуло же меня её тогда пожалеть.

Мы не всегда творцы своей судьбы. Но обвинить во всех своих бедах рандомного человека — чудесная стратегия.

— Конечно, — улыбаюсь высокомерно. Я у Киана и Шена училась это делать. И, как мне кажется, достигла некоторых успехов. — В этом нет вины принца, который выбрал самую прекрасную из девушек в надежде, что её красота смягчит жестокий характер Императора Исао. Ведь девушке некрасивой пришлось бы в Золотом Городе сложнее. Нет, в этом нет вины твоих родителей, которые привезли тебя на смотрины в надежде, что ты станешь императорской наложницей. Они ведь могли этого не делать. Устроить твою свадьбу раньше. Но они желали использовать шанс возвыситься. Ведь каждая из наложниц может стать Императрицей. В твоём положении не был виноват Император, который обращался с тобой дурно. Не была виновата Императрица, которая управляла Золотым Городом и должна была защитить свою «дочь» от такого обращения. Или воспитать в своём сыне уважение и заботу к женщинам. В этом нет твоей вины. Ты ведь могла отказаться служить Императору в постели. Такое право есть у каждой женщины, которая рожает императорского наследника. Я сделала так. И ни разу с рождения сына не служила господину с постели. Ты родила двоих принцев и могла бы отказаться от этой чести. Но ты этого не сделала. Наверное, потому что не желала навлекать на себя его гнев. Как мать двух принцев ты получила самый высокий ранг и право стоять впереди всех наложниц. Конечно, ты можешь винить меня в смерти своих сыновей. Только, если бы ты не подсыпала яда в чашу пятого принца, твой младший ребёнок был бы жив. Он случайно выпил то, что ты приготовила для моего сына. Если бы ты не пыталась возвести на пристол того, кто был этого недостоин, жизнь двенадцатого принца удалось бы сохранить. Но в том, что твой сын оказался недостойным разве нет твоей вины? Почему в столь юном возрасте он горел огнём ненависти и жаждал крови родных братьев? Почему он хотел их смерти? Может быть потому что ты так воспитывала его? Говоришь, Император Исао был жесток с тобой? А если бы твой сын занял место отца, вырос и завёл собственный гарем? Он не был бы жесток со своими наложницами?

— Мой сын был хорошим ребёнком. Это из-за тебя он стал таким! Он боялся, что твой сын убьёт и его!

— А разве я убил твоего младшего сына? — голос Лиса напоминал утробное рычание. — Я лишь отдал ему свою чашу из которой пил сам. Чашу, что поднесла мне твоя служанка, Деиран Инис. Ты видела, что я делаю, но не стала останавливать моего несчастного брата. Решила пожертвовать сыном, чтобы на тебя не пало подозрение в убийстве принца. Если я не прав, поклянись именем Богини, что не пыталась отправить меня в тот день. Но, надеюсь, ты помнишь, что случилось с Эшира Сян. Ложь приведёт к твоей смерти.

Женщина не произнесла ни звука, лишь скатилась, как дикий зверь.

— Ты можешь оправдаться, — говорю мягко. — Как сделала это Хасэгава Шанэ. Молчание же станет признанием вины. Но даже сейчас ты можешь покаяться в содеянном.

— Я жалею лишь о том, что не убила тебя своими руками, когда у меня была такая возможность. Ты — не дар Богини. Ты — её проклятие.

— Деиран Инис приговаривается к смерти. Она может сохранить достоинство и выпить яд сама. Здесь и сейча. Это тот же самый яд, что был на кинжале, которым она убила наложницу Лишу. Или её заставят это сделать. Но яд уже будет иным, не столь милосердным.

Инис побледнела, а через мгновение завыла на одной ноте. Она бросилась в ноги Императору, моля его о пощаде. Видимо, полагала, что если не навлечёт на себя гнев Богини, максимум, что её ждёт — заключение во дворце Скорби. А тут такой сюрприз.

Хотя, не понимаю, чего она ждала? Что виновная в нескольких смертях женщина останется безнаказанной только потому что она — вдовствующая императорская наложница?

Разваливать судебную систему, показывая, что за преступление для определённой категории людей не будет никаких санкций — такое себе занятие. Это мне ещё по Вовику ясно стало.