Восьмая наложница (СИ) - Буланова Юлия - Страница 17

Родись у принца Киана сын, кто знает, может быть наследником назначили именно его? Но на следующее утро, когда наложницы принцев вместе с другими дамами отправились поприветствовать Императрицу, что-то произошло.

Служанок Лиари кто-то отвлёк, и они потеряли из виду свою госпожу, когда она уходила с другими женщинами из дворца Сыновнего Почтения.

Раздались крики. И все увидели, что наложница принца падает с каменной лестницы. Никто не мог объяснить, как это произошло. Но сошлись во мнении, что никто не мог её толкнуть и она упала сама.

Выкидыш.

Кровотечение.

Лиари ушла из жизни меньше, чем через сутки.

И снова гнев Императора пал на Киана. За то, что девушка своей смертью испортила празднование, принеся в столь радостный день дурное предзнаменование.

Акио Акинара был редкостной скотиной. Мать его порокам лишь потворствовала, ища в этом выгоду. Эгоистичным, самолюбивым дураком управлять проще простого. Чем она и занималась, укрепляя собственные позиции.

В Исао старуха видела отражение своего сына. И, скорее всего, рассчитывала, что её жизнь не слишком изменится после восшествия на престол внука.

А Киана, справедливо опасалась мести за увечье и смерть девятой императорской наложницы Сиэль. Чему способствовала крепкая связь принца с могущественным южным кланом Ашуро из которого вышла его мать. Эти люди не забыли и не простили то, что случилось с молодой женщиной.

К слову, Старшая Госпожа жестоко просчиталась. Внук о ней забыл на следующий день после смерти прошлого Императора. А Миньчжу, которая долгие годы клялась в верности, проявляла верность и почтительность, надев ожерелье Императрицы, показала своё истинное отношение к бывшей хозяйке дворца Сыновнего Почтения.

Конечно, Ниэлон сказал, что эта женщина осознала свои ошибки и раскаялась. Но доверять ей меня как-то не тянет. Познакомились и хватит. Не любое раскаяние может искупить то, что она сотворила. И ради чего? Ради сохранения своей власти, даже не в мире, а всего лишь внутри стен дворцового комплекса.

Разве стоило это того?

Когда я уже готова была вежливо попрощаться и уйти, на тропинке, ведущей к беседке, в которой мы пили чай, показался жрец, за хлипкой оболочкой которого прятался Хранитель этого мира — Ниэлон Акинара. Он шел, тяжело опираясь на посох. Вот же хитрый лис. Прикидывается немощным. Хотя, в этом есть смысл. Кто станет подозревать старого больного жреца в дворцовых интригах?

Интересно, чего он хочет сейчас?

— Здравствуй, дитя Богини, — обратился он к Старшей Госпоже, положив ладонь мне на плечо и крепко сжал. А хватка у него железная. Почти больно. — Твои молитвы были услышаны.

— Я прощена? — спросила женщина враз охрипшим голосом.

— Нет, — жёстко ответил жрец. — Раскаяние до́лжно доказать. Во всём помогай этой девушке. Смиренно. Не сомневаясь. Не задавая вопросов. Лишь так ты сможешь искупить свою вину и исполнить своё желание.

— Я хочу разрушить Золотой Город до основания. Чтобы здесь и камня на камне не осталось — лишь выжженная земля.

— Разве ты ненавидишь камни, Акинара Мирай? Ты ненавидишь гарем Императора, который тысячу лет калечит жизни и уничтожает судьбы ни в чём неповинных женщин. Скольким ненужным смертям ты стала свидетельницей за свою жизнь здесь? Сколько крови на твоих руках? Разрушить нужно не дворцы, а традиции. Можно сровнять это место с землёй. Можно выжечь дотла. Но кто помешает людям выстроить новый Золотой Город, который станет в сотню раз страшнее прошлого?

— Никто, — едва шевеля губами произнесла она. — Люди могут творить ужасные вещи, оправдывая себя тем, что предки жили ничуть не праведнее их.

— Её сын, — сказал жрец, кивая в мою сторону. — Её сын может изменить всё. Как мог бы сделать это Киан. Ты в своей гордыне и тщеславии помешала ему. Но власть, за которую так боролась разве принесла тебе счастье? Нет. Помни об этом. И о том, чего ты, действительно, хочешь.

Я, наверное, схожу с ума. Как сходил бы с ума любой человек, запертый в клетке.

Моя тюрьма, конечно, размером с крошечный город. Я не заперта в четырех стенах. Могу гулять, если захочу.

Проблема в том, что как раз, гулять я не слишком хочу. Мне страшно это делать. Потому, что Старшая Госпожа к которой я ещё несколько раз была приглашена на чаепитие, подробно рассказала о способах физического уничтожения соперниц, распространённых в местном гареме.

Жуть. Я теперь всех шестерых наложниц Исао не просто опасаюсь, а, реально, боюсь.

Сижу в своём дворце, а если выхожу, стараюсь соблюдать социальную дистанцию в два метра. Всё, как в старые добрые времена локдауна. Мне тогда всего двенадцать было. И, если честно, я мало что помню. Дни сливались для меня в один и сплошной кошмар из пьянок отца, который для борьбы с заразой пил ещё больше, чем обычно. Ведь «чем на руки спирт изводить, лучше внутрь употребить».

Мама плакала.

Брат и сёстры постоянно орали. А я не могла даже в школу сбежать.

Сейчас мне, тоже бежать было некуда.

И какая разница, вирус тебя хочет убить или люди? Исход-то одинаковый.

Лей готовил мне свой фирменный успокоительный чай. Служанки тряслись надо мной, как стайка куриц над единственным цыплёнком. Даже Ниэлон уже дважды обещал приглядывать за мной. И всё равно было как-то тревожно.

Кстати, я, наконец, соотнесла местные исчисления времени с теми, что были у меня на родине. Тут год равнялся примерно четырнадцати месяцам.

Сам год на Альтее делился не на месяцы, а сезоны. Тут всё просто. Весна. Лето. Осень. Зима. По сто пять дней каждый.

Уже прошло два сезона, как я оказалась здесь.

Осень уже вступала в свои права, хотя было ещё достаточно тепло. Но наш дворец вовсю готовился к зиме. Я отправила Аю и Рию на ярмарку за стену Золотого Города, чтобы они купили всё необходимое. Теплую шерстяную и мягкую льняную ткань. Травы по списку, который составил Лей и так… по мелочи.

Потому, что мой лисёнок должен был родиться как раз к первым заморозкам. И идея кутать его в шелковые пеленки мне не понравилась. Ну, и что, что положено? Заморозят же ребёнка. Нет, уж, спасибо. Я не для того сейчас мучаюсь, чтобы они мне мелкого угробили своими традициями.

Живот у меня был огромным. Сын пинается так, что не даёт мне спать по ночам. Видать, беспокойным будет.

Ниэлон от рассказов об особенностях их вида уклонился. Лишь сказал, что демоны-лисы в младенчестве не слишком отличаются от обычных детей.

Моя беременность проходила спокойно. Не было слабости или токсикоза. Нервы сдавали, это да. Но, в целом, всё было хорошо.

Сегодня в Золотом Городе состоится празднование дня рождения Императора, и он выберет себе наложницу из претенденток, одобренных Императрицей.

По традиции гарем пополнялся каждые полгода на одну девушку. В случае Исао это приурочили к годовщине восшествия на престол и его дню рождения.

К сожалению, торжественный обед — это не то, что я могла бы проигнорировать. Хотя, идти туда не хочется совершенно. Потому, как проводиться сие мероприятие будет в саду, под открытым небом. И хотя ещё достаточно тепло, но осенний ветерок может быть очень коварным. А сидеть придется несколько часов, что в моём положении, несколько, затруднительно.

— Вам очень идёт, госпожа, — сказала Алия, заканчивая с моими волосами. — Вы будете самой красивой сегодня.

Я засмеялась и покачала головой. В последнее время служанки начали мне безбожно льстить. Из чего можно сделать простой вывод: беременность меня не красит. Сама я это проверить не могу. Зеркала тут не очень хорошие. Но фигуру-то свою у меня рассмотреть получается. И она здешним канонам не слишком соответствует. Хотя, на седьмом месяце беременности трудно оставаться тростинкой с изящными ручками-веточками, осиной талией и плоской грудью.

Впрочем, для кого мне тут быть красивой? Не для этого же венценосного кобеля. Обойдётся.

Единственному достойному мужчине здесь пара тысяч лет. И он, можно считать, женат.