Император Пограничья 4 (СИ) - Астахов Евгений Евгеньевич - Страница 3

Штормовая спираль сформировала вокруг летящей пули закручивающийся вихрь, почти невидимый для глаза, но изменивший её свойства. Когда она соприкоснулась со щитом Горевского, то не отскочила и не замедлилась, а начала ввинчиваться в его структуру, создавая точку концентрированного напряжения.

Заклинание должно было действовать не менее минуты, придавая эти же свойства всем снарядам, выпущенным за это время.

Ректор нахмурился, явно удивлённый тем, что пуля не размазалась о щит. Я не дал ему времени на размышления, выпустив ещё три пули подряд, каждую с тем же заклинанием. Все они застряли в разных точках его защиты, не причиняя прямого вреда, но создавая четыре опорные точки.

Теперь самое важное — последний шаг. Обычное заклинание Сейсмического импульса было бы бесполезно против такого мощного щита, если бы не наличие проводников из Сумеречной стали, уже находящихся внутри защиты и частично ослабившей её. Этот редкий металл, настроенный на мой дар, превратил пули в идеальные якоря для моего следующего заклинания.

Без них это же заклинание при контакте потеряло бы целостность и рассеялось по поверхности барьера, как вода по стеклу. Для эффективного разрушения требовались точки приложения силы внутри самой структуры щита, и пули стали своеобразными фокусирующими линзами для энергии моего заклинания.

Мысленным усилием я направил поток энергии прямо в застрявшие пули.

Моя магия прошла сквозь внешние слои щита по созданным пулями каналам, и внутри защиты Горевского начался настоящий хаос. Микроскопические вибрации усиливались с каждой секундой, создавая в структуре щита всё более глубокие трещины. Сначала появились едва заметные линии разлома, затем они стали расширяться, соединяться между собой, пока, наконец, весь щит не покрылся сетью трещин.

Лицо ректора исказилось от удивления. Испугаться он не успел. С громким звоном, похожим на треск ломающегося стекла, магический щит разлетелся на тысячи сверкающих осколков.

Я не мог упустить этот момент. Активировав Молниевый скачок, я телепортировался прямо к нему. На долю секунды мир превратился в размытую полосу света, а затем я оказался в упор к своему противнику. Его глаза, расширенные от шока, были всего в нескольких сантиметрах от моих.

Два последних выстрела я сделал почти в упор, целясь ему в колени. Пули из Сумеречной стали прошили плоть и кость с ужасающей эффективностью. Горевский закричал от боли и рухнул на мраморный пол, а я молниеносным движением набросил на его шею тонкую цепочку из аркалия, блокируя доступ к магическому резерву.

— Ты… ты… — хрипел он, корчась от боли и унижения. — Это невозможно…

Один из сильнейших магов княжества, теперь лежал передо мной, поверженный и лишённый своей силы. По залу пронёсся коллективный вздох удивления и шока. Никто не мог поверить своим глазам — Подмастерье победил Магистра, практически готового стать Архимагистром.

— Всё возможно, — произнёс я, глядя на распростёртого передо мной ректора, — если знать слабые места противника.

Гости застыли в оцепенении, не в силах осмыслить произошедшее. Музыканты уронили инструменты, официанты замерли с подносами в руках. Даже охрана не решалась приблизиться, парализованная изумлением от увиденного.

В эту звенящую тишину ворвался новый звук — тяжёлые шаги и лязг оружия. Со стороны главного входа в зал вбежал отряд полиции в униформе. Десяток вооружённых людей быстро выстроились полукругом, направив на меня короткоствольные карабины. За их спинами маячили встревоженные лица гостей, спешно покидавших опасную зону.

Вперёд выступил высокий мужчина средних лет в расшитом золотом мундире с начищенными до блеска пуговицами. Его узкое лицо с тонкими губами и глубоко посаженными глазами источало холодную властность.

— Вы арестованы за нападение на уважаемого гражданина княжества, ректора Муромской академии, господина Горевского, — произнёс он чётко и громко, почти красуясь, так, чтобы слышали все присутствующие.

Револьвер в моей руке всё ещё дымился, но я не делал резких движений. Ситуация становилась сложнее с каждой секундой. Охрана особняка, до этого парализованная шоком от поражения своего хозяина, начала приходить в себя и смыкать ряды вокруг нас с Зарецким.

— Бросьте оружие и поднимите руки, — скомандовал незнакомец, делая шаг вперёд.

На его лице читалась уверенность человека, привыкшего к беспрекословному подчинению.

Я медленно опустил револьвер, но не выпустил его из рук. В моём магическом резерве оставалось не так много энергии, и вступать в конфронтацию с целым отрядом было бы стратегически неверно. Однако и сдаваться я не собирался.

— Вы ошибаетесь, — мой голос звучал спокойно, хотя внутри я спешно просчитывал варианты. — Этот человек удерживал пленников против их воли и проводил запрещённые эксперименты над людьми.

Чужак холодно усмехнулся:

— Конечно-конечно, — в его голосе сквозил едкий сарказм. — Любые обвинения в адрес уважаемого ректора должны проходить через официальное расследование. А сейчас вы ответите за незаконное проникновение и нанесение тяжких телесных повреждений.

Он сделал знак полицейским, и те начали медленно приближаться, сжимая кольцо.

К моему удивлению, в этот момент вперёд шагнул алхимик. Несмотря на изнурённый вид, его голос звучал твёрдо и достаточно громко, чтобы привлечь внимание всего зала:

— Моё имя Александр Зарецкий, — произнёс он, подняв подбородок. — И этот человек спас меня от заточения в подвале этого дома.

По залу пронёсся новый шепоток. Парень, набрав воздуха в грудь, продолжил:

— Меня держали в клетке, как животное. Отчислили из академии под ложным предлогом, а затем похитили, когда я отказался участвовать в незаконных экспериментах над людьми.

— Вздор! — просипел с пола Горевский, пытаясь приподняться, несмотря на раненые колени. — Не верьте этому… мальчишке… он всегда был… проблемным студентом…

— Меня били и пытали электричеством, — Зарецкий закатал рукав, демонстрируя запястье с характерными ожогами. — Я не видел солнечного света, меня кормили объедками. А перед этим угрожали разорить мою семью, если я не присоединюсь к их проекту.

Начальник явно растерялся, не зная, как поступить. Его взгляд метался между окровавленным ректором, бледным Зарецким и мной, всё ещё держащим револьвер.

Пожалуй, если бы эти слова прозвучали в другой обстановке, то он и не думал бы останавливаться. Но зал был полон людьми, причём это были аристократы — цвет Муромского высшего общества.

Скрыть произошедшее уже не получится. Уже спустя несколько часов его будут обсуждать в каждой гостинной, а затем и в каждом кабинете представителей власти.

— Это… серьёзные обвинения, — произнёс он наконец, — которые требуют тщательного расследования. Но сейчас я обязан…

Внезапно в дальнем конце зала раздался шум, и сквозь толпу гостей начала пробираться новая группа людей. Впереди шёл Святослав, а за ним — около десятка мужчин и женщин с блокнотами и магофонами, на которых виднелись эмблемы различных изданий. Журналисты! Мой кузен каким-то образом успел не только забрать документы из лаборатории Зарецкого, но и собрать представителей прессы.

— Господин начальник! Ипполит Сергеевич! — громко окликнул его Святослав. — У меня к вам официальный запрос на комментарий от Муромского обозревателя!

Понятно, этот тот самый Рыков…

Начальник местного сыскного приказа, явно не ожидавший такого поворота, развернулся к новоприбывшим:

— Сейчас не время для…

— Улики, доказывающие причастность ректора Горевского к похищениям людей и незаконным экспериментам, уже опубликованы в Эфирнете! — перебил его Святослав, и его голос эхом разнёсся по притихшему залу. — Не хотите прокомментировать, почему полиция игнорировала эти исчезновения месяцами?

Ипполит Рыков открыл рот, собираясь что-то ответить, но запнулся на полуслове. Его лицо побагровело, а затем резко побледнело. Кузен между тем напирал, приближаясь с журналистами: