Император Пограничья 4 (СИ) - Астахов Евгений Евгеньевич - Страница 29

— Зелья не хватит на всех, — его голос звучал твёрдо. — Первыми его получат щитоносцы, державшие строй при зачистке капища. За ними — те, кто показал лучшие результаты на тренировках.

По рядам прокатился шепоток. Я заметил, как несколько бойцов, ранее проявлявших опаску, теперь выпрямились и подались вперёд, желая попасть в число избранных. То, что начиналось как наказание, которого все стремились избежать, на глазах превращалось в привилегию.

Я взял первый флакон и откупорил его. В нос ударил резкий травяной запах с нотами чего-то сладкого и одновременно терпкого.

— Я выпью первым, — объявил я, поднимая склянку на уровень глаз.

Жидкость внутри переливалась изумрудными оттенками, маслянистая и густая. Опрокинув содержимое в рот, я ощутил сначала обжигающую горечь, от которой перехватило дыхание. Затем пришёл привкус мёда и какой-то пряности — возможно, корицы — и, наконец, послевкусие, напоминающее сушёные ягоды. Глотать было тяжело, жидкость словно сопротивлялась, стремясь остаться во рту.

Через несколько секунд я почувствовал, как оно огненной волной растекается по пищеводу, а затем расходится по всему телу, достигая каждой кости. Возникло странное ощущение: будто мой скелет наливался тяжестью. Суставы на мгновение заныли, затем боль ушла, сменившись приятным теплом.

— Действует быстро, — я размял плечи, ощущая новую лёгкость в движениях. — Кости становятся прочнее, но не теряют гибкости. Наоборот, движения становятся… свободнее.

Борис, глядя на меня, решительно шагнул вперёд:

— Я следующий.

Он выпил залпом и скривился, но выдержал без звука. Его лицо приобрело странный зеленоватый оттенок, затем вернулось к нормальному цвету.

— Хвойная настойка и то приятнее, — прокомментировал он, но тут же удивлённо посмотрел на свои руки. — Однако действует… необычно.

После этого командир дружины начал вызывать бойцов поимённо. Первыми шли восемь щитоносцев, державших фронт против Бездушных в капище. Они выпили зелье с гордо поднятыми головами, чувствуя заслуженное признание. Затем последовали остальные отличившиеся бойцы. Я заметил, как те, кого ещё не назвали, нервно переглядывались, надеясь услышать своё имя. Двое даже начали вполголоса спорить о том, кто показал лучший результат на последней тренировке по стрельбе.

Зарецкий, наблюдавший за происходящим с лёгкой улыбкой, наклонился ко мне:

— Забавно, как быстро дефицит превращает лекарство в награду, — прошептал он.

Я кивнул, отмечая практическую пользу такого подхода — теперь дружинники будут ещё усерднее тренироваться, надеясь получить зелье в следующий раз.

— Это снадобье делает ваши кости в полтора раза прочнее, — пояснил я, когда последний из дружинников опустошил свой флакон. — Для сравнения: обычный удар, способный сломать руку, теперь лишь оставит синяк. Падение с высоты в рост человека, которое могло бы привести к перелому лодыжки, обернётся лишь временным дискомфортом. Эффект продлится примерно полгода.

И если его принимать регулярно, эффект можно закрепить…

— А есть побочные эффекты? — поинтересовался Силантий, разминая запястья.

Зарецкий приподнял подбородок:

— Возможна временная ломота в суставах, иногда лёгкое головокружение. Ничего серьёзного. Зелье слишком ценное, чтобы разбрасываться им, но для элитных бойцов — в самый раз.

— Оно стоит того, — добавил я. — В схватке с Бездушными эта защита может спасти жизнь.

После того, как дружинники разошлись, я направился в свою мастерскую, созданную недавно, как пристройка к дома. Последние недели в свободное от контроля за переездом время я посвящал тренировкам своего Таланта, и теперь настало время проверить результаты.

Просторное помещение с высоким потолком, надёжно запирающимися дверями и зарешеченными окнами. Внутри пахло металлом, маслом и кожей. На стенах висели чертежи и схемы, на столах лежали инструменты и части оружия.

Я сосредоточился на своей задаче. Передо мной лежали бруски стали, образец штуцера «Громовержец» и чертёж его устройства, который я составил собственноручно после многочисленных разборок и сборок.

Закрыв глаза, я ощутил свой Талант — он словно пульсировал внутри, готовый преобразовать материю по моей воле. Я прикоснулся к стали и дереву, которому суждено было стать накладками, представляя каждую деталь штуцера, её форму, вес, функцию. Воображение рисовало трёхстволку во всей её сложности: от спускового механизма до прицельных приспособлений.

Сталь под моими пальцами начала меняться. Она словно плавилась, не выделяя тепла, преобразовывалась по моей воле. Это не было превращением в жидкое состояние — скорее, металл становился подобен глине, податливой и послушной. Потребовалось около минуты, чтобы ресурсы полностью трансформировался в точную копию Громовержца.

Я открыл глаза и поднял созданное оружие. Тяжёлое, идеально сбалансированное, с безупречной сведением стволов и тщательно проработанным прикладом. Проверил механизм — переламывание работало безотказно, спусковой механизм щёлкал чётко и ясно.

Это был успех. После сотен неудачных попыток в прошлые дни, когда получались лишь грубые подобия, я наконец достиг нужного результата.

Следующие несколько часов я провёл, создавая штуцеры один за другим. Процесс требовал предельной концентрации и забирал немало энергии — в пять раз больше, чем если бы я создавал временное оружие, но каждый следующий экземпляр давался легче предыдущего. К концу дня на столе лежали двадцать пять идентичных Громовержцев, готовых к применению, что с учётом пяти трофейных экземпляров давало нам ровно тридцать штук.

Я отложил последний штуцер и вытер пот со лба. Усталость накатывала тяжёлыми волнами, но удовлетворение от проделанной работы перевешивало всё.

Взгляд упал на пистолет «Степной Орёл», лежащий на отдельном столе. Я попробовал создать его копию несколько дней назад, но безуспешно. Пистолет оказался неожиданно сложнее трёхстволки.

В отличие от относительно простого ударно-спускового механизма штуцера, «Степной Орёл» имел значительно более сложную конструкцию. Главная сложность заключалась в газоотводной системе автоматики — редкой для пистолетов, но обеспечивающей надёжную работу с мощными патронами. Плюс система подачи патронов из магазина, возвратная пружина, экстрактор и эжектор, ударник с многокомпонентным предохранителем — всё это требовало гораздо более детального понимания и представления.

В штуцере каждый выстрел производился отдельным спусковым крючком, воздействующим на отдельный боёк и отдельный ствол. В пистолете же требовалось создать целую систему взаимосвязанных деталей, работающих слаженно при каждом нажатии на спусковой крючок.

Я провёл пальцами по стволу пистолета, ощущая его форму, вспоминая каждую деталь внутренней конструкции. Может быть, завтра я смогу освоить и его. А пока — достаточно того, что мы сможем значительно усилить нашу дружину новым мощным оружием.

Три десятка штуцеров «Громовержец» в умелых руках бойцов, обладающих укреплёнными зельем костями, существенно повысят наши шансы выстоять против Бездушных.

Я запер мастерскую и направился к дому. Завтра предстояло обучить дружинников обращению с новым оружием и продолжить тренировки.

От этих мыслей меня отвлёк звук хлопающих крыльев и хорошо знакомый недовольный, скрипучий голос:

— Надеюсь, ты приготовил что-нибудь ДЕЙСТВИТЕЛЬНО стоящее в награду. И да, я МНОГОЕ узнал.

Скальд приземлился на моё плечо, и я почувствовал, как его когти осторожно сжались, не царапая кожу через ткань рубахи. Несмотря на привычное ворчание, ворон выглядел измождённым — перья потускнели, а в обычно блестящих глазах читалась усталость.

«Ты, конечно, занят важными делами, чтобы заметить возвращение самого преданного, самого измотанного и, несомненно, самого голодного фамильяра во всём княжестве», — проскрипела птица в моей голове, встряхивая перьями.