Про людей и ямадутов (СИ) - Косминов Алексей - Страница 12

Отец позвонил ночью, сообщив что мать умерла.

Вероника, договаривались о всех необходимых подготовках к похоронам по телефону и прилетела в день похорон. Радости встречи ни от отца, ни тем более от брата, она не ощутила. Словно она была не родной их кровью, а просто сантехником, прибывшим что бы устранить досадливую течь в трубе.

В день смерти матери родители поругались. Отец вспылил и пообещал уехать на СВО, раз его здесь не уважают, а супруга ответила, что в свои 72 он и там никому нафиг не нужен. Однако будучи осторожной и зная своего мужа, Оксана Игоревна перепрятала семейную казну и паспорта в укромное место. Затем уселась в кресло с планшетом, уснула и умерла. Найдя жену, отец трусил тело, пытаясь привести в чувства, затем долго и неправильно делал искусственное дыхание, пока не изнемог и не упал рядом в слезах.

Приехавший с женой и сыном Герман, свирепея, два дня переворачивал дом в поисках денег. Он кричал на отца, жену и девятилетнего сына. Не пошедший в родителей, удивительно добрый и тихий сын Гриша вжался в угол бабушкиного дивана в спальне и прятал глаза в телефон, обмирая при каждой новой вспышке ярости, накатывающей на разочарованного родителя.

Вероника застала любимое когда-то место разоренным безжалостным обыском и тут же почувствовала, как заныли только-только залеченные испанской провинцией раны.

Когда отец слабым голосом предложил собрать для всех близких пакетики со сладостями на поминки, Герман снова взорвался, требуя экономии.

Пообещав отцу организовать поминки достойно, Вероника вышла из зала в спальню и подсела к мальчику:

— Гриша, скажи, у тебя есть велосипед?

— Нет, — тихо ответил племянник.

— Послушай. Я хочу, что-бы у тебя был свой велосипед. Я дам тебе на него денег. Но мы должны с тобой заключить тайный договор. Согласен?

Гриша удивленно посмотрел на неё, потом на выход в зал, откуда продолжала доноситься бесконечная брань отца.

— Но родители могут, — начал он.

— Да, я знаю, — кивнула Вероника, — могут забрать, поэтому ты спрячешь деньги очень хорошо и достанешь их через год, когда станешь постарше. А пока никому не будешь о них говорить. Договорились?

Гриша несмело улыбнулся и кивнул, а у Вероники неудержимо потекли слезы. План был так себе и так мало было надежды на то, что эти упыри позволят мальчишке позволить себе такую простую радость.

Скоро жена Германа нашла паспорта и деньги в коробке с елочными игрушками. Теперь можно было хоронить мать.

На кладбище отец то и дело пытался показывать мрачным присутствующим семейные фотографии:

— Оксана моя… Оксаночка… Видите, красивая какая?

Герман снова кричал на него и в один момент отец мягко осел на руках, поддерживающих его под руки соседей. Был обморок, была «скорая» и долгие, душные поминки в ненавистной доме.

Вероника возвращалась в Ставрополь на машине, пять лет назад оставленной сыну перед отъездом за границу. Сын Данил решил ещё пару дней побыть с дедом, а Веронике нужно было возвращаться в Мурсию. Она ехала по снежной дороге, а в голове проносился калейдоскоп отвратительных картин последних двух дней. Вдруг переполнившая её злость сорвала какой-то внутренний запор, как перегретый пар срывает крышку котла.

Он колотила руль, рыдала и кричала истошно и некрасиво:

— Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу!

Правое колесо «схватило» небольшой холмик снежного наката у края обочины и машину бросило на встречную полосу.

…………………………………………………………

Кинкар приблизился и с надеждой прислушался к вибрациям, исходящим от умирающего человека.

Нет. Снова тоже самое, что и всегда. Беспорядочные метания мыслей, череда бессмысленных вопросов: почему и за что? И ужас, резко усилившийся при его появлении. Ему снова предстояла дорога, на которой он не сможет никак поговорить с несчастной. Ни дать ей знания, ни получить ответы. Однако долг требовал исполнения.

Кинкар вздохнул и принялся извлекать прямо из жуткого тела свои длинные верëвки.

Глава 6

«Губернатор и Жрец»

Семен Федорович провожал дорогих гостей. Вечер получился довольно теплым, почти семейным, и глядя на отъезжающие кортежи он внутренне улыбался, чувствуя глубокое удовлетворение. Почти двухлетние его усилия по организации делового альянса в подвластном ему сибирском регионе начинали обретать довольно четкие контуры и контуры эти ему нравились.

Генерал-лейтенант 42-ой общевойсковой армии Сибирского ВО стал ему теперь не только деловым партнером, но и родственником, после того как в браке соединились судьбы дочери Семена Федоровича и сына генерал-лейтенанта. Прокурор края был обязан Семену Федоровичу организацией сложного, многоступенчатого лечебного процесса лечения своей супруги. Ведущие специалисты западных и восточных клиник, были щедро вознаграждены за самоотверженный труд в обход многих бюрократических протоколов, предусматривающих очереди, политические санкции и прочие вероятные и невероятные барьеры.

Карьера начальника ГУ МВД по Красноярскому стала возможной также благодаря усилиям и организаторским талантам Семена Федоровича. Мужчины были дружны с юности. В казарме небольшой военной части, затерянной в лесах Омской области они, два дерзких «духа», отчаянно отбивались от группы «дедов», требующих беспрекословного подчинения. И спустя годы, став губернатором края, Семен везде подтягивал за собой верного друга, все выше и выше.

Сейчас деловые и человеческие качества всех этих людей объединялись под управлением его — губернатора, и судя по тому, что чувствовал и слышал Семен Федорович, члены его альянса были как и он довольны положением дел. Его планы поддерживались ими, задуманное постепенно воплощалось, авторитет его никто не оспаривал. Регион становился сильным и управляемым, и самое главное Москва ничего не замечала, не замечала того, что богатейший край становится постепенно все более самостоятельным. Внешне поддерживались все линии подчиненности столице и осуществлялись все плановые перечисления, но край неумолимо формировался в отдельное автономное государство.

Было еще огромное количество задач, требующих решения и довольно много авторитетных лиц, которые продолжали тянуть одеяло на себя, но потихоньку дело делалось и это вселяло уверенность в правильности выбранного направления.

Стоя на балконе своего особняка, губернатор вглядывался в колышущийся океан тайги вдалеке и вдыхал прохладный ночной воздух.

— Семочка, иди же ко мне… Иди ко мне, мой повелитель Сибири… ласково промурлыкала из спальни молодая жена.

Губернатор улыбнулся и предвкушая удовольствие шагнул к необъятной кровати.

………………………………………………………………………………………………………………………………………

Голос прозвучал в его голове ясно и четко, и Семен Федорович тут же проснулся и сел на кровати.

— Доброй ночи, губернатор.

Он начал дико озираться по сторонам, вглядываясь в полумрак спальни. Голос был глубокий и спокойный и это не был ни голос прислуги, ни голос охраны. Никто не мог бы обратиться к нему так. Таким тоном, таким словом, в такой час. Губернатор лихорадочно соображал, что происходит, и попытался найти рукой выключатель ночного светильника на прикроватной тумбочке.

— Прошу Вас успокоиться и внимательно выслушать меня, — голос снова зазвучал и Семен Федорович понял, что звучит он как бы одновременно из всех темных углов помещения и в его голове. Одновременно с этим он понял, что не может двигаться, словно его сознание оказалось внутри неподвижной статуи. Он сидел на кровати и не мог пошевелить ни рукой, ни ногой.

Волна гнева и паники начала подниматься где-то внутри него. Он ненавидел любые свои страхи и слабости, и деятельная злость на себя в такие моменты была привычной его реакцией, помогала мобилизоваться, начать думать и выживать.

— Я понимаю Ваши переживания, губернатор. Я знаю Ваш крутой нрав. Разговор нам предстоит серьезный, поэтому что бы завоевать Ваше внимание и пропустить противодействие Вашего тела и характера, начнем мы его на моих условиях с небольшим дискомфортом для Вас.