Олегархат им. тов. Сталина (СИ) - Номен Квинтус - Страница 12

В целом год закончился «на мажорной ноте». То есть для меня на мажорной: я с огромным удовольствием слушала (точнее, читала) возмущенные вопли «культурной элиты страны», а Павел Анатольевич рассказал, что им (то есть его службе) пришлось в некоторый регионах перейти на усиленный режим. Настолько усиленный, что несколько сотен культурных элитариев Новый год встретили в местах временного содержания. Большей частью «за нетрудовые доходы», хотя и чисто уголовных статей немало граждан поймать успели. Точнее, не успели вовремя следы спрятать: ну не ожидал никто, что копать здесь будет даже не ОБХСС, а КГБ. А эти товарищи копают быстро и очень, очень тщательно, так что шансов даже на «условно-досрочное» ни у кого там не было. Мне об этом Лена рассказала, когда мы перед праздником в очередной раз разминались в спортзале. А еще она меня порадовала, сказав, что я уже могу спокойно на пляж выходить, вот только где бы мне пляж в январе найти? То есть я знала где — но туда мне точно не надо. Пока не надо…

Если подходить к вопросу строго формально, то в проводимом «эксперименте» изначально была заложена существенная несправедливость. На которую мне не преминул указать Пантелеймон Кондратьевич: все «пряники» доставались лишь колхозникам, согласившимся стать «совхозниками». Но даже в этом определенная часть справедливости все же присутствовала: в начале пятидесятых, еще при Сталине, в совхозы преобразовывались лишь колхозы убогие, а процветающие (по крайней мере те, что планы по сдаче продовольствия выполняли) так колхозами и остались. То есть сейчас в рамках «эксперимента» пряниками вознаграждались селяне, делом доказавшие, что работать они умеют и даже, возможно, любят. Это не было, конечно, характеристикой всех подвергнутых эксперименту колхозов, но все же большей частью колхозы были не самыми бедными и за последние десять лет они действительно смогли выделиться серьезными такими успехами. Поэтому укор со стороны товарища Пономаренко был все же в основном формальным, а к тому же он и сам знал, что в трех областях никто ранее созданным совхозам самостоятельно заняться «выпечкой пряников» не запрещал.

И в некоторых (правда, очень не во всех) руководство совхозов тоже всерьез занялись «улучшением условий быта и работы». Для чего в областях были организованы «центры по предоставлению рабочей силы» (а в Башкирии таких центров вообще три открыли), куда руководители совхозов могли обратиться, чтобы заполучить дополнительных строителей из братских стран. И условия «заполучения» были очень просты: совхоз был обязан предоставить набираемым рабочим относительно приличное жилье, нормальное питание на весь сезон строительства и на этом список «специальных условий» заканчивался. А общими условиями были обязательство оплаты стоимости стройматериалов и полной суммы начисленной строителям зарплаты «после сбора урожая». То есть платить можно было и до этого сбора, но после уборочной — то есть после того, как совхозу поступала основная часть годовой выручки — требовалось расплатиться полностью. Это ограничение должно было предотвратить «постройку рая на земле в рамках отдельного села за государственный счет», и за неисполнение данного условия руководство, о чем все совхозное начальство специально предупреждалось, отправлялось под суд по статье «хищение государственной собственности в особо крупных размерах». То есть должно было отправиться, однако прецедентов все же не случилось: считать совхозные бухгалтера все же умели.

И умели в том числе подсчитывать, во что обойдется новое жилищное строительство. Поэтому — хотя «затраты на импортную рабсилу» были меньше, чем на «отечественную», в основном они на стройки привлекали как раз последнюю: в «центре» рабочих можно было нанять на строительство довольно большое, а отечественных шабашников нетрудно было найти и на постройку одного-двух домов. Поэтому в селах, где располагались МТС, такое строительство жилья стало очень популярным — а работали на этих «шабашках» главным образом чеченцы: в самой Чечне особой работы не было и тамошние мужчины по всей стране на летний сезон разъезжались на такие небольшие стройки.

А с наличием МТС в селе это связывалось тем, что в течение ближайших трех лет все эти станции было запланировано преобразовать в минизаводики по производству запчастей, и для их работников жилье уже строилось за счет государственных фондов. А так как дед (точнее его «протеже» Юрка) в этих поселках решил сразу строить и канализацию, и водопровод нормальные, то построить дом рядом с таким поселком и подсоединиться к системам стало уже нетрудно и недорого. Настолько недорого, что уже началось строительство там и совсем уже частных домов, благо сельским жителям стройматериалы продавались по очень льготным ценам…

Я занималась теперь главным образом подсчетами «потребности в сельском населении», причем с учетом того, что изрядная часть этого населения все же занята будет совсем не в сельском хозяйстве: по моим расчетам выходило, что для обеспечения любой из тех областей продуктами было достаточно, чтобы крестьян в области было около десяти процентов, а пока там их насчитывалось даже больше шестидесяти процентов. То есть в селах столько народу проживало, и очень многие селяне всеми силами старались перебраться в города — просто потому, что благодаря куче тракторов и прочей технике им там особо делать было нечего. Не было «настоящей работы», а потому и денег не было — но если им дать работу с нормальной зарплатой, то такая тяга наверняка существенно сократится. А если им и жилье дать, городское по качеству превосходящее…

Мечты-мечты… То есть селяне об этом, конечно же, мечтали — вот только очень немногие хотя бы пальцем о палец ударили для «осуществления мечт». Так что, по большому счету, суть работы новых руководителей областей заключалась в том, чтобы заинтересовать население все же пальцами в нужные места ударять. Собственно, и «показательные совхозы» обустраивались для того, чтобы людям на практике показать, как можно (и нужно) жить в деревне, а затем — как такую жизнь люди для себя выстроить могут. Не знаю, может быть в силу «прежних родственных чувств» я больше всего просчитывала варианты для Брянщины — но наиболее заметных успехов первым достиг Александр Петрович. Я думаю, что тут большую (если не главную) роль сыграла его жена, Валентина Ильинична, которая ударными темпами начала «повышать уровень медобслуживания в республике». Довольно простым способом: буквально в каждом относительно крупном селе под ее руководством строились очень неплохие медпункты, в подавляющем большинстве которых менее чем за год появились как минимум штатные фельдшеры — просто потому, что рядом с таким медпунктом сразу же строился и дом для этого фельдшера (а впоследствии планировалось и дом для врача построить, со всеми удобствами, конечно), а медработнику, соглашающемуся в село на работу переехать, сразу же выдавался автомобиль. То есть фельдшеру сразу выдавали «Савраску» в пассажирском варианте, а пока еще немногим согласившимся на такой переезд врачам выдавалась «Волга» ГАЗ-22 (то есть «универсал»), причем обязательно с автоматической коробкой.

К тому же «медпункт» (по сути небольшая больничка, в которой даже две палаты для «стационара» имелось и операционная) обеспечивал работой уже минимум шестерых человек. Потому что «мало ли что может случиться» — в при медпункте имелась и своя небольшая «аварийная» электростанция с монтером-электриком, гараж для машины «Скорой помощи» с водителем, в пункте работала как минимум одна медсестра и одна уборщица (занимающая должность все же завхоза), на зиму (точнее, на все время с конца сентября по начало мая) дополнительно еще нанимался отдельный истопник. А по штатному расписанию, почти нигде еще не заполненному, в каждом медпункте, обслуживающем как минимум сотню семей, должен был еще появиться и постоянный администратор, которого Сережа, прочитав в этом самом расписании про должностные обязанности, назвал «специалистом трудной судьбы». Потому что в эти самые обязанности входило ведение медицинских карт в обычном и электронном виде, обслуживание КВ-станции телефонной связи (и связи компа администратора с районной больницей и областным информационным центром), обслуживание и ремонт всех устанавливаемых в медпунктах медицинских приборов — в общем, там нужны были специалисты очень разносторонние. И чтобы такие специалисты появились, Валентина Ильинична организовала в Уфе специальное училище, куда принимались почти исключительно демобилизовавшиеся из армии солдатики-радисты. То есть не только радисты, а все, кто с военной электроникой уже знаком был не понаслышке.