Хозяин звёзд (СИ) - Щегулин Антон - Страница 36

― Я возьму перерыв на работе, и мы с тобой поедем сейчас ко мне, хорошо? ― нежно прошептала она.

Я кивнул. Через каких-то пятнадцать минут, мы уже оказались в её апартаментах ― образце идеальной чистоты, царстве белого цвета. Всё белое, начиная от потолков, заканчивая мебелью.

Хоть Норе и было тридцать восемь лет, выглядела она потрясающе. Тонкая, изящная талия, плавно переходящая в крепкие, упругие бёдра. Ноги, словно высеченные из мрамора, спортивные, крепко сложенные, при этом женственные.

Ещё мгновение и на ней не осталось никакой одежды. Я лежу на кровати, наслаждаюсь пропорциональными округлыми очертаниями её великолепной груди.

Дальше всё, как в тумане, помню только, что давно мне не было так хорошо.

― Да, ты однозначно совершенство.

Никогда не думал, что подобная фраза будет сказана в мой адрес.

― Думаешь?

― Уверена, я же занималась твоей культивацией. У нас было много неудавшихся образцов, но группа 0577… Нечто. Мы как будто угадали число господа бога… Смогли заглянуть под ткань вселенной и создать совершенство.

― Получается, что вся группа 0577 совершенна?

― Не вся, там, безусловно, есть неплохие экземпляры, которые могут легко с тобой конкурировать. Но сплю-то я с тобой. Это не просто так.

Между нами была очень странная химия. Пылкости и страсти было много, но мы всё равно оставались чужими. Что меня вполне устраивало, так как я прекрасно знал свою судьбу. Оставаться на Краплаке до конца своих дней ― не вариант.

― А почему ты со ной спишь?

― Потому что ты единственный, кто получился таким огранённым, но в то же время выбивающимся из толпы. Упрямый, исполнительный, умеешь найти общий язык. Программа культивации для всех клонов одна, а ты всё равно получился другим. Как это объяснить? Я не знаю.

― Вместо того, чтобы объяснять, лучше поменяй в моём ДНК звенья местами, чтобы я жил, как человек, а не как жалкий модифицированный клон.

Она улыбнулась и села за кухонный стол.

― Ты так и не понял? Ни один человек тебе в подмётки не годится. Ты лучше человека во всём.

― Кроме того, что он был живорождённый, а меня изрыгнули из пробирки.

― Отсутствие родственников ― великое благо, тебе не придётся плакать, когда они умрут.

― Просто сделай так, чтобы я прожил больше тридцати трёх лет.

― Эти тридцать три года ― настоящее произведение искусства по сравнению со среднестатистическим человеком, живущим девяносто пять лет.

― Да мне плевать! ― заорал я. ― Я не хочу быть сраным арт-объектом! Я хочу нормальную жизнь! Может я хочу жену и детей?! Ты об этом не думала?!

― Ты слишком драматизируешь. Посмотри на себя, ты просто аполлон, настоящий рыцарь, высеченные из мрамора мышцы, идеальная осанка, взгляд хищника, сила льва. Три года на Прайде не выдержит ни один человек. Знаешь, как называют людей, которые продержались на Прайде год? Ветераны. Они уходят на пенсию после этого. ПТСР, травмы, сломанная воля. Я видела, как взрослые мужчины, прошедшие не одну войну рыдали, как младенцы после Прайда. Они умоляли их забрать. Они хотели к мамочке. А ты… ― она оглядела меня с ног до головы. ― Ты просто бог среди людей. Они будут молиться на тебя. Какая разница сколько ты проживёшь? Ты станешь символом. Жаль Империум не понимает, что такое глубоко модифицированный клон с повышенными когнитивно-силовыми способностями. Иначе тебя бы прославили…

Я закрыл глаза успокоился и глубоко вдохнул.

― Просто скажи, можешь это сделать или нет? Простой вопрос.

― Нет.

― Почему, мать твою?! Почему, сука?! ― я сорвался на крик.

― Потому что ты умрёшь в мучениях. После тридцати трёх лет у модифицированных клонов начинаются необратимые изменения в биохимии. Вы попросту не созданы для долгих лет жизни.

― Почему?!

Она начала загибать пальцы.

― Повышение агрессии, замедление метаболизма, кортизол взлетает до небес, из чего следует обсессивно-компульсивное расстройство и ещё ворох других возможных психических отклонений, дофаминовая яма, падение выработки серотонина. Замыкают цепочку случайные выбросы адреналина в кровь. Неконтролируемые. Это будет не жизнь, это будет психологическая пытка.

― Ну и что? Может я так хочу.

― Естественный срок жизни глубоко модифицированного клона ― тридцать три года.

― Что-то я не наблюдал отклонений у тех, кого уничтожал на Прайде и здесь. Некоторым было и по пятьдесят лет.

― И что? Тяжело было их убить?

― Нет.

― Вот о чём и речь.

― Не тяжело, потому что я умею это делать, и это моя прямая задача. Я выполняю работу. Просто выполняю работу. И всё.

― Самое простое ― это самое сложное, Туманцев. Некоторые люди, чтобы просто начать выполнять свою работу, проживают сначала половину жизни в скитаниях и метаниях. Тебе же нужен лишь приказ. Ты не понимаешь, когда я говорю, что ты совершенен. Это нормально. Если бы ты побыл человеком хотя бы один единственный день, то осознал бы насколько мы жалкие существа, находящиеся на пороге вымирания. Нас просто заменят. Человек ― это устаревшая форма жизни.

Я надел штаны, куртку и вышел из её апартаментов. На душе было паршиво. Я не хотел быть до конца своих дней игрушкой Империума по истреблению таких же, как и я сам.

Не нужно прожить долгую жизнь, чтобы понять, что это паршивая работа. Но это та работа, которую я выполнял лучше всех.

Ноги сами понесли меня вдоль искусственного парка, созданного лишь для того, чтобы люди чувствовали себя прям, как на Земле. Мне, как клону, это было всё не очень-то и нужно.

Потому что у меня не было никаких воспоминаний о Земле. Коллективное бессознательное не связывало меня с людьми. Я не чувствовал ничего, когда видел листик берёзы или травинку на земле.

А хотелось почувствовать. Хотелось понять, почему люди этим так восхищаются? Что такого в этих зелёных отростках? Бесила эта ограниченность, заложенная, казалось, на всех уровнях. Начиная с возраста, заканчивая органами чувств.

Белль говорила, что никаких сенсорных ограничений нет и клоны проживают полноценную жизнь, полную эмоций и чувств. Как и человек.

Да вот только не верилось мне в это. Враньё. У меня точно не хватает каких-то сенсоров. Я уверен.

В лаборатории был лишь один человек, который относился ко мне с любовью. Лика Гринёва ― техник-гуманист. Именно она даёт клонам имена и фамилии, а также выполняет много той работы, которую не видно.

Захожу в её кабинет, вижу эту милую, пухлую женщину с очаровательной улыбкой. Иногда я мечтал о матери. О человеке, который мог бы меня сопровождать на протяжении жизни. И когда эти мечты возникали в голове, я видел Лику Гринёву.

― Туманцев! ― сказала она тихо и ласково. ― Ну вот ты и дома, как я рада. Садись же, рассказывай, как у тебя дела, как настроение?

Ей было плевать на то, что происходило на Прайде. Её интересовало моё состояние. Это вызывало самые тёплые чувства в глубине души. Я даже растаял.

― Работа блайтером выматывает, рад вернуться в родную гавань. И тебя рад видеть.

― Ой, как приятно, всегда рада, если мои дети приходят ко мне спустя годы. Ты так вырос, возмужал… Хотя ты никогда и не был хлюпиком. Всегда вселял уважение всем своим видом.

― А у тебя как? Замуж вышла?

― Ой, ну что ты, нет конечно! Куда мне? Столько детей, всем надо дать имена, всех зарегистрировать, с каждым пообщаться, каждому помочь с попаданием в этот жестокий и опасный мир!

Я точно знал, что она совершенно не обязана придумывать красивые имена. Она не обязана помогать клонам адаптироваться к реальности. Просто Лика видела, как это делают другие духологи.

Им плевать. Они прогоняют клона через тест на эмпатию, после чего ставят штамп и отпускают.

Лика же настоящая мамочка, которая печётся о своих детях. Возможно, именно по той причине, что сама иметь детей она не может. Но я стараюсь не говорить с ней на эту тему, чтобы лишний раз не травмировать.

― Вот тебя помню, как сейчас. Сидишь такой, лет шестнадцать тебе на вид, если на лицо глядеть. А на мускулатуру глянешь, так и все двадцать! Мощный, жилистый, крепкий. В глазах желание подчинить себе этот мир. Говорю тебе, как ты себе представляешь жизнь в этом мире? А ты мне отвечаешь, мол, я пришёл сюда, чтобы выполнять приказы. Здорово тебя там вымуштровали своими нейрочипами.