Падение Империи. Часть первая (СИ) - "Март" - Страница 32

Спустя несколько часов Стрелок поклялся себе больше не принимать решений на эмоциях. Следующее убийство, если он не свернет себе шею на этой скользкой и ржавой пожарной лестнице… он покосился на путь отхода, и постарался не смотреть на этот ужас лишний раз… Так вот, следующее убийство он проведет в комфорте. Это будет теплая уютная квартира, где ему не надо будет мокнуть и мерзнуть. Где не придется лежать в одном положении много часов. Мало кто знает, но ходьба по крыше, даже самая тихая, отлично слышна жильцам верхней квартиры. Если нет технического этажа. Технического этажа не было.

Он против своей воли покосился на пожарную лестницу. Старая и ржавая, полностью металлическая. Так не строили в его жизни в этой стране. Может, потому что в его мире Российская империя, периодически заглядывающая в рот то французам, то британцам, быстро закончилась. Здесь же, если верить историческим событиям, «флирт» с европейскими странами и попытками перенять их образ жизни длился достаточно для таких вот монстров, как этот дом.

Странно перенимать строительные нормы у стран, которые не видели таких зим, и таких перепадов температур в течение года. Радует, что это быстро поняли, и перестали заниматься ерундой. Да и от желания дружить осталась только вежливость. Но в политику он особо не лез, у него и других дел хватало.

На улице началось шевеление. Стрелок посмотрел на экран телефона. Камера показывала охранника Пономарева. Все тот же подозрительный тип опять проверил мусорку, внимательно изучил все прилегающие места засады, которых было не так и много, и закурил под козырьком возле входа. Вряд ли он проверял из любви к своей работе, а значит цель скоро выйдет. Стрелок принялся разминать мышцы. Как в старые добрые времена, придется ему побегать. Определенно, в следующий раз надо подготовиться получше, и сделать все по-другому. Совсем по-другому.

Охранник докурил, и бросил окурок в мусорный бак. Хорошо хоть не стал тушить об нее, а то мог изменить положение и все испортить. Он зашел обратно в здание, но лишь на несколько минут. Вышли они уже вдвоем с Пономаревым. До линии стрельбы надо было пройти два метра.

«Вот и все», — с облегчением подумал Стрелок. Еще минута, и можно будет убраться отсюда подальше. Снять эту мокрую маску, от которой постоянно чешется лицо, и помыться. Многочасовое лежание на крыше под дождем не очень полезно. Кроме ощущения грязи, появляется желание несколько часов полежать в теплой ванне, чтобы согреться. Охранник пошел к уже заведенной машине. Пономарев сделал шаг, и до линии стрельбы остался метр. Всего метр отделяет смерть от жизни.

Охранник аристократа делал все абсолютно верно. Шел на полкорпуса впереди, внимательно следил за всеми возможными опасностями, и не ожидал атаки со спины. Он допустил одну единственную ошибку с проверкой мусорки. Она была достаточно большой, и понять, что дно должно быть ниже на несколько дюймов было бы очень сложно. А под фальшивым дном и скрывалась самая главная опасность — закрепленный намертво штурмовой револьвер, который Стрелок и собирался активировать как только Пономарев станет на линии стрельбы. При помощи смекалки и подручных предметов он соорудил «блин», в центре которого был револьвер с удаленно активируемым моторчиком от детской машинки. Со старым револьвером он бы смог сделать всего одни выстрел, тут же будет все четыре. В пятой, пустой каморе, еще один сюрприз.

Алексей Сергеевич Пономарев сделал еще один шаг. Стрелок активировал механизм, и даже с такого расстояния выстрелы были чертовски громкими. Револьвер начал стрелять сквозь тонкую жесть мусорного бака.

«Раз, два, три, четыре», — считал он их про себя. — «Вот и все!».

Стрелок не удержался от искушения, и поднялся в полный рост. Там, на расстоянии в две сотни метров он и встретился взглядом со злым Пономаревым. Вокруг аристократа светилась защита, и он определенно точно смотрел не куда-то, а прямо ему в глаза.

— Упс…

— В третий! В третий раз за неполный месяц! — Семен Матвеевич действительно кричал, но как-то… без огонька. Выполнял нудную и обязательную часть работы, в которую и сам не полностью верил.

— Угу, — вяло отозвался Корсаков.

Он тоже не верил в эту часть работы, но считал ее необходимой. Себя он виновным ни в одном из трех случаев не считал, и поэтому даже не пытался делать виноватый вид. Вместо этого он потянулся к кружке с кофе, и сделал большой глоток. Поставил кружку обратно на стол своего начальника и продолжил слушать.

— Вот что⁈ Что же с тобой не так⁈

— Он подошел и попросил закурить, — в который раз принялся объяснять капитан. — А я не курю…

Семен Матвеевич достал платок из нагрудного кармана, вытер вспотевшее лицо, и вернул его обратно. За весь разговор он уже в третий раз так потел.

«Поменьше бы орать старику», — всерьез забеспокоился Леонид. Все-таки начальника он уважал, а тот долгие годы принимал участие в его жизни и помогал ему.

— Я знаю. Очень похвальное отношение к своему здоровью. Но нельзя же стрелять во всех, кто балуется вредными привычками! Твою же…

Он замолчал. Тему родителей Корсакова они по негласному закону не поднимали. Капитан был сиротой, но не из-за смерти родителей. Семен Матвеевич не знал, искал ли капитан их, пользуясь своим служебным положением. И встречался ли, если нашел. Обычно у брошенных детей очень много вопросов к своим родителям. А зная характер Корсакова, тот бы обязательно добился ответов. И знать об этом не хотел.

— … мать, — продолжил капитан за начальника. — Можете ругаться, я взрослый человек. А у этого курильщика был в рукаве маленький двухзарядный пистолет.

— Да, был, — согласился начальник. — Но ты же выстрелил первым. Ты не знал, что у него есть оружие. Может оно ему для самообороны нужно.

— И, конечно же, у него есть разрешение и на оружие, и на скрытое его ношение? — добавил Корсаков сарказма в свой голос.

— В базе нет, — нехотя согласились с ним. — А как очнется, обязательно спросим. Реши этот вопрос.

Теперь настала очередь Леонида тяжело вздыхать. Ребята возле подъезда были первой ласточкой. Пробным шаром, если можно так выразиться. Будь он чуть разумнее и опытнее, не стал бы этому пробному шару… кхм… давать по шарам, а одному слишком резвому прострелить ногу, чтобы не ушел. Уши Пономарева торчали из этого нападения, но доказательств не было, а нападавшие отказывались говорить. Как он ни старался, расколоть не вышло. Видно, крепко их Алексей Сергеевич держит за теперь уже болящие причинные места.

Второе нападение было серьезнее. Первый отпор разозлил аристократа, и на этот раз была уже не уличная шпана. С чего вдруг иностранный турист попытался пырнуть его ножом, они так и не смогли спросить. Сработали рефлексы, а некроманты существовали только в фильмах. На этот раз дело было серьезнее потенциальных побоев, и Корсаков начал злиться. Неудивительно, что он не стал дожидаться следующего покушения и превентивно пристрелил третьего нападавшего. Точнее, потенциального нападавшего, мужчина не успел даже начать нападение. Он старался не думать, что это мог на самом деле быть обычный человек без зажигалки.

— И как мне вопрос решить? Как будто вы не сталкивались с аристократами… Я с удовольствием послушаю вас, если вы знаете…

— Надо извиниться.

— Во-первых, за что? Я не делал ничего его оскорбляющего.

— Женишься, и научишься извиняться и без повода, — почти неслышно пробормотал Семен Матвеевич. Корсаков сделал вид, что не услышал. Но на очередном праздничном ужине, на которые его часто приглашали, он постарается не злить жену начальника.

— Во-вторых, Пономарев точно не нуждается в моих извинениях. Сначала он хотел меня поставить на место банальным избиением. Второй и третий же разы… Извинениями я не отделаюсь.

— Доказательства есть? — уточнил Семен Матвеевич, и тут же поставил капитана на место. — А раз нет, то не смей бросать обвинения!

— А вы что думаете?