Падение Империи. Часть первая (СИ) - "Март" - Страница 26

— Елена? — раздался голос от входа. — Я не мог до тебя дозвониться!

Девушка тяжело вздохнула и закатила глаза. Говоривший моментально навис над их столиком.

— Алексей, — повернулась она к молодому мужчине. — Я тебе уже все объяснила, и не раз.

— Меня не устраивает этот вариант, — возразил он и повернулся к Корсакову. Глаза мужчины быстро пробежались по фигуре и одежде капитана, отметили дешевую форменную ткань, отсутствие дворянских колец на пальцах, дешевые туфли… с каждой секундой осмотра отношение новоприбывшего аристократа изменялось.

— Любезный, — наконец определился он с обращением к Корсакову. — Покиньте столик.

— Он никуда не уйдет, — вступилась за капитана Елена Михайловна. — Мы оба при исполнении и обсуждаем ход расследования. Твои душевные терзания волнуют меня в последнюю очередь.

Корсаков еле заметно хмыкнул. Не ожидал он от девушки такой неожиданной фразы, и не смог сдержаться. Хоть не засмеялся, уже хорошо.

— Вы что себе позволяете? — взвился мужчина, глядя на капитана. — Оскорбление чести дворянина…

— Помолчите! — повысила голос Елена Михайловна. — Не можете вести себя прилично — уйдите. Нашли повод поругаться. Может на вас теперь и смотреть нельзя, это вас тоже оскорбит? Нет? Алексей Сергеевич, наша помолвка уже официально расторгнута, и я не желаю вас видеть. Не раз уже сказала об этом. Что вам еще не понятно? Своим присутствием вы хороните все надежды на дальнейшее приятельское отношение между нами. Давайте останемся друзьями, и не будем больше поднимать эту тему.

«Надо же, даже дворянам могут предложить остаться просто друзьями», — мелькнула мысль у капитана, и он немного скривился в попытке сдержать улыбку.

— Вы… — чуть ли не задохнулся от возмущения Алексей. — Вы!

— Дуэли между государственными служащими, коим является Леонид и дворянами строго запрещены и караются по закону, — сообщила в воздух девушка. — Не припомню, там что-то про конфискацию имущества рода, штрафы, и вплоть до казни участника дуэли.

— Я это так не оставлю, — дворянин уже успокоился и смотрел на капитана спокойным и злым взглядом. — Мне не понадобится дуэль.

«Вот так вот ничего не делал и влип», — констатировал Леонид. — «Не зря, ой не зря надо держаться от дворян подальше».

— Алексей, это смешно, — попыталась успокоить мужчину девушка.

— Вот и посмеемся, — улыбнулся дворянин. — Всего наилучшего!

Он развернулся и гордо удалился из кафе. Елена Михайловна выругалась. Леонид тоже очень хотел выругаться, но сдержался при девушке.

— Кто это? — наконец спросил он. Ругаться еще хотелось, но он себя контролировал. В конце концов, все еще не так плохо.

— Все очень плохо, — сказала девушка. — Это Алексей Сергеевич Пономарев. После того случая на складе оружия… отец немного разозлился.

«Какой сдержанный отец, я бы очень разозлился».

— И решил выдать меня замуж. В очередной раз, — девушка смущенно улыбнулась. — Обычно всех этих женихов хватает на неделю или две, но этот оказался на редкость влюбчивым. И… упорным.

«И тупым», — перевел для себя Корсаков.

— Отец со временем успокоился, помолвка была разорвана с нашей стороны, что пусть и некрасиво, но моей репутации сильно не повредило. Вот только Алексей Сергеевич для себя все уже решил, и отступать не собирается. Род у Пономаревых богатый, но почти все активы у них за Уралом. Слывут они очень мстительными и жесткими дворянами. Консервативны, старые правила им намного больше по душе.

«Старые правила…», — мелькнуло что-то нехорошее связанное с этим в мыслях капитана.

— Я поговорю с отцом по этому поводу, — как-то совсем скомканно и неубедительно закончила она. Очевидно, девушка не верила в помощь отца.

— Поговорите, — кивнул Корсаков. — Но давайте вернемся к этому делу. Например, меня можно официально отстранить и отправить в неоплачиваемый отпуск. И в каких-нибудь левых газетах об этом упомянуть. Уверен, убийца будет следить за всеми новостями о деле и обо мне. И только в открытых источниках, других-то у него нет.

«А я заодно посижу у себя дома в тишине и спокойствии, не буду подставляться, и продлю отпуск».

— И что будет? Кроме дополнительного отпуска для вас.

— За свой счет это и не отпуск даже. Думаю, он со мной свяжется.

Елена Михайловна задумалась. Сам Корсаков тоже задумался. Так они и сидели друг перед другом несколько минут.

— Хорошо, будет вам отстранение и отпуск за свой счет, — Елена Михайловна ни на секунду не поверила в желание капитана стать приманкой, но чувствовала свою вину за произошедшее, и пошла навстречу идеям Корсакова. — Отправляйтесь прямиком домой. Я подготовлю документы и поговорю Семеном Матвеевичем самостоятельно. И с отцом по поводу всей этой ситуации…

Капитан попрощался с девушкой. Оно поняла его недоверие по поводу помощи отца, слегка покраснела от стыда, и обещала позвонить.

На улице было все также душно и малолюдно. Корсаков поспешил к своей машине, не желая ни одной лишней секунды находиться в этой печке. Сама машина стояла в тени, и в ней было чуть более комфортно.

— Значит наш парень на стадии строительства сумел поучаствовать, — принялся заводить он машину. На этот раз получилось с третьего раза. — Сделал себе лаз и полость прямо за стеной подвала. Он давно знал о увлечениях Воронцова, дождался очередной жертвы, то есть эта девушка не первая, и убил его. Да уж…

На светофоре никого не было, и капитан стоял перед красным запрещающим сигналом в полном одиночестве.

— Два основных направления это стройка и слежка за Воронцовым. Если на стройке действительно постоянно менялись и рабочие и планы, то делал это сам княжич с целью маскировки подвала. Надежда на запись камер, если она велось. Со слежкой… странно все. Неужели служба безопасности Воронцовых настолько обленилась, что не заметила? Следили явно давно. Но как?

Он задумчиво постучал пальцами по рулю. Сзади посигналили, капитан очнулся от своих мыслей, и поехал. Красный запрещающий сменился зеленым давно, и если бы не недовольный водитель сзади, он бы так и стоял на перекрестке.

— Ты что-то нашел на ноутбуке Воронцова… что-то важное… — продолжил в слух говорить он сам с собой. — Вся информация с телефона утекла в сеть благодаря тебе. Что-то служба безопасности могла перехватить, но если ты не дурак, то это еще всплывет. Но ноутбук… что же там могло быть такое? Или он оказался запаролен, и ты взял с собой для взлома? Непонятно…

Корсаков припарковался недалеко от дома, зашел в небольшой продуктовый прямо возле дома, и закупился по полной. Подходя к своему подъезду он чувствовал себя как нагруженный верблюд в пустыне, поэтому слишком поздно заметил непонятных личностей. Ждали явно его.

Утро началось с плохих новостей. Коля вертел в руках конверт, не решаясь его открыть. Хотя он и сам знал, что там — сообщение на телефон пришло раньше.

— Ладно, чего уж, — вздохнул он, небрежно оторвал часть конверта, и достал письмо. — Так… уважаемый… бла-бла-бла… вынуждены сообщить…

Письмо было скомкано и отправлено в мусорку. Он и не сомневался, что поступить не получится, но надежда все равно была. Образование в этом мире ему требовалось как минимум для возможного светлого будущего. Работать официантом всю свою вторую жизнь он не очень сильно хотел. Как и идти куда-нибудь в офис. Самым обидным было другое — он набрал достаточно баллов, чтобы пройти. Достаточно для прошлого года, до принятия нового закона.

В его мире в конце девятнадцатого века аристократы были не в восторге от многочисленных послаблений для простых людей. Они, как обычно, выделяли себя по праву рождения, и не считали, что образование нужно и другим. Официально этот документ назывался «О сокращении гимназического образования», в простонародье же его назвали «циркуляром о кухаркиных детях». Министр просвещения рекомендовал директорам гимназий не принимать к себе на обучение детей лакеев, поваров и многих других. Целый список обычных рабочих профессий, которыми многие зарабатывали себе на жизнь, и на жизнь своим детям. Мелкий лавочник мог работать и откладывать прибыль пять лет, в надежде дать своему ребенку достойное образование. Чтобы его ребенок мог получить достойную жизнь, и не выгрызать себе место под солнцем.