Кадровик 2.0 (СИ) - Листратов Валерий - Страница 3

Ректор багровеет на глазах, видимо нечасто с ним так разговаривают ученики, но эмоции сдерживает.

— Виктор, мы должны оценить сложившуюся ситуацию, — немного подумав, заявляет он. — До экзаменов у вас есть ещё три недели. Вы можете посещать библиотеку. Вот только я запрещаю вам посещать лекции. Через те же три недели истекает срок действия контракта. Тогда встретимся ещё раз.

— Хорошо, — соглашаюсь и прямо-таки вижу, как Вадим Равильевич мысленно потирает руки. — Прошу письменный запрет на посещение лекций. Я обязан предоставить его всем преподавателям без исключения. В трёх экземплярах, — напоминаю.

Ректор жует губы как жвачку и выписывает бумагу.

— Фиона, сделай копии.

— Сколько? — с ухмылкой спрашивает феечка.

— Сколько нужно, столько и сделай! — не сдерживается ректор. — Юноша, вы такой же упрямец как ваш отец! — Резко поправляется. — Точнее, ваш отец наверняка вел бы себя точно так же.

Поздно. Оговорку замечаю.

— Вы знали моих родителей? — сердце пропускает удар, а я задерживаю дыхание.

Ректор бледнеет прямо на глазах.

— Откуда у тебя родители? Не говори ерунды. — Глаза ректора бегают, а тон меняется.

— Но вы сказали… — напоминаю я.

— Мало ли, что я сказал, к слову пришлось. — Ректор снимает очки, чтобы их протереть. — Никаких родителей я не знаю. Ты вообще этот, как его — сирота. Да и никакого отношения к Академии не имеешь, если разобраться. Мы тебя отмыли, пригрели, накормили, воспитали. Благодарнее надо быть, Витя. Благодарнее.

В голосе ректора слышится пренебрежение.

Фейка ректора медленно, будто бы невзначай, подлетает к Феофану. В её позе сразу же читается легкое пренебрежение к фею. Вот только Феофан этого не понимает. Вижу краем глаза, как он суетливо перебирает руками, теряется.

— П-привет, — мямлит Фео и прячет глаза.

— Давно не виделись, — почти без эмоций отвечает фейка.

Феофан открывает свою поясную сумку и долго в ней копается.

— Ты что-то мне привез? — Фиона скорее требует, чем спрашивает.

Фей достаёт зеркальце, аккуратно завернутое в лоскут ткани. Вещицу он приобрел на ярмарке. Не замечал за ним раньше такого бережного отношения хоть к чему-нибудь, кроме еды.

— Академия учит, даёт жильё, будущее. А у вас? Вместо «спасибо» только принеси, да подай. Ученики совсем совесть потеряли, — разоряется ректор.

Понятно. Лучшая защита — это нападение. Слушаю Вадима Равильевича в пол-уха. Сам, краем глаза, больше наблюдаю за Феофаном.

Вижу, как Фиона достаёт из внутреннего кармана похожее зеркальце. Единственное отличие — оно намного богаче украшено камнями с обратной стороны. Да такими большими, что вижу их с расстояния.

— Недавно почти такое же подарили, — с ноткой восхищения говорит Фиона.

Феофан уже распаковал свой подарок и беспокойно перекладывает его из одной руки в другую. Краснеет и не может произнести ни слова. На фоне вещает ректор и рассказывает, какая нынче неблагодарная молодежь. Всем видом показываю, что согласен с ним и поглядываю на его надменную помощницу.

— Вот, это тебе. — Фео протягивает зеркальце.

Реакцию Фионы увидеть не успеваю, так как ректор замолкает и выжидающе на меня смотрит.

— Не могу с вами не согласиться, Вадим Равильевич, — говорю нейтральную фразу. — Хотел бы узнать: можно ли в кратчайшие сроки восстановить мой жетон? — сразу перехожу к делу.

— Жетон? — переспрашивает ректор. — Как ты вообще без жетона до Академии добрался? Уму непостижимо!

— Случались некоторые сложности, но не более, — рассказываю ректору и замечаю его искреннее удивление. — Получится восстановить?

— Понадобится неделя — не меньше. — Хмурит брови ректор. — Заберешь потом у кладовщика. Вы, ученики, думаете, что можно потерять жетон — и все вам без последствий? Штраф заплатишь Геннадию Петровичу, после этого заберешь.

Не потерять, а распылить, на самом деле. Но ректору об этом знать не обязательно.

— У тебя все? — Ректор демонстративно поглядывает на часы.

— Один вопрос, если позволите. — На этот раз начинаю издалека.

— Последний, надеюсь? — Ректор снова напрягается. — У меня ограниченные часы приема, дел много.

— Займу всего пару минут вашего времени, — отвечаю. — На мою жизнь недавно покушались. Не знаете, кому я так насолил?

Внимательно слежу за реакциями ректора. Он заметно нервничает и подбирает слова.

— Виктор, ну, это уже ни в какие ворота. Покушаться? На вас? Глупости какие. Придумали себе в голове невесть что, — тон Вадима Равильевича теплеет. Он будто пытается меня успокоить. — Кому вы нужны? Что в страже вам сказали на это?

А вот то, что он вообще не удивлен… Возмущен, нервничает, беспокоится… все, что угодно. Но не удивлен. Это выдает его причастность к покушению с головой. В любом случае, если даже не его рук дело, то он о возможном покушении знает. За фиалом меня отправляли на верную смерть — это факт.

— Я не заявлял, — пожимаю плечами. — Покушавшийся сбежал.

— Ну вот! Может бандит какой был! Вам следовало его поймать! Вы же не кто-то там, вы наш студент! — ректор опять уходит на десяток секунд в дебри рассуждений об Академии и нравах. Потом внезапно вспоминает о своем вроде как ограниченном времени. — Вы лучше расскажите мне, как племя гоблинов погибло? — снова переходит в нападение ректор, чем полностью себя выдает. — Мы вас отправили за фиалом, а вы что сделали с бедными существами? Говорят, в пещере живого места не осталось, все в пепел!

Интересно. Слухи до Академии дошли быстро. Следовательно, у ректора везде свои уши.

— Гоблины? — переспрашиваю. Феофан кидает на меня опасливый взгляд.

Фиона не торопясь возвращается на своё место за спину ректора.

— Вообще не знаю, почему погибло племя, — продолжаю невинным тоном. — Я этого не видел.

— Хм. Ты ведь правду говоришь, я чувствую. Странно.– подытоживает ректор. — Ладно. У меня дел по горло, как я и говорил. Фиона, проводи посетителей. Обсуждать нам больше нечего. А ты, — снова обращается ко мне. — Приходи через три недели, попробуем посмотреть, что там с твоим контрактом.

— Пойдём Фео, — дёргаю фея за рукав.

Феофан оборачивается, смотрит на Фиону умоляющим взглядом и летит сразу за мной.

Решаю не откладывать в дальний ящик и сразу зайти к кладовщику. Не помешает узнать более точные сроки изготовления жетона, да и примерную сумму штрафа. Благо, все рядом, и с прошлого раза ничего не изменилось.

— Геннадий Петрович, здравствуйте. — Захожу на склад.

— Твой жетон справа на столе, — без лишних слов отвечает кладовщик. — Если снова потеряешь. — Слышу нотки осуждения в голосе. — Подойди к аппарату на выходе, там новый получишь. Только руку приложи, он вылетает резко.

По взгляду фея понимаю, что он думает о том же, о чем и я. Никакой недели, никакого штрафа. Жетон поблескивает на тёмной бархатной подложке.

— Спасибо, Геннадий Петрович! — благодарю.

— Угу, — бурчит тот.

Видимо, настроение ему испортили до меня, или встал не с той ноги. В любом случае, с расспросами задерживаться — это лишнее. Ректор просто хотел потянуть время. Интересно, зачем? Забираю жетон и прячу в нагрудный карман.

— Как попало ходят, для чего им форма? — слышу бурчание кладовщика.

А ведь точно, переодеться не помешает, чтобы не выбиваться из толпы студентов. Займусь этим чуть позже.

Посещение склада и отпавшая надобность платить штраф приводят Феофана в себя. Выходим из ворот Академии, и он сразу же заявляет:

— Вить, надо пожрать! Мы столько сил потеряли. Столько с ректором разговаривали! — аргументирует фей.

— Ага, особенно ты, — подмечаю с легким сарказмом.

— А что я? Я тебя поддерживал и тоже переживал! — отвечает Феофан, да так искренне, что я улыбаюсь.

— Ладно, — соглашаюсь. — Пойдём искать таверну. Ищи эмблему с дикими животными или крупными птицами. Нам такие лучше подходят, последнее время.