Скиталец. От монстра к человеку 2 (СИ) - Виланов Александр Сергеевич - Страница 48

— А вот мне совсем не хочется ждать этого далёкого дня и надеяться, что это чудовище к тому времени не сбежит и не спрячется. Но в твоих словах есть смысл, Алмур. Чтобы спасти этот мир, я должен для начала остаться в живых. И, как бы ни было мерзко это признавать, нам пригодится любой сильный воин. В этой битве каждый меч будет на счету.

— Рад, что ты меня понял. К тому же ты бы не смог его победить.

— Как пессимистично, — хмыкнул я. — Ведь твой артефакт должен быть не слабее моего.

— Во-первых, в нём заложено сразу несколько функций, на каждую из которых расходуется часть энергии, — пояснил Алмур. — «Экзалтед-сьюит» усиливает физические параметры тела, дарует способность к левитации, позволяет призывать клинок и создаёт иллюзию шести крыльев. В то время как твой скит-найтмер служит лишь одной цели — убивать. Это вынужденная необходимость, покуда мы с Зегрисом не подвергли свои тела усовершенствованиям за счёт чужого, как ты его называешь, биоматериала.

— А во-вторых?

— Не знаю, заметил ты или нет, но твоя связь с Войдасом на порядок крепче, чем у нас, превознесённых. Так что, даже если мы попытаемся воспроизвести твоё жуткое оружие, оно неизбежно будет уступать по мощи скит-найтрмеру.

— Ты меня прямо успокоил, — усмехнулся я. — Хотя учитывая, что теперь меня ждёт бой сразу против двух шестикрылых, шансы могут выровняться.

Вестибюль тем временем наполнился солдатами Дерохана, сразу приступивших к обследованию здания и избавлению от трупов. Как и в прошлые разы, мы задержимся в городе на пару дней, и разбросанные повсюду разлагающиеся тела нам ни к чему.

— Давайте уже переместимся в более уединённое место, — предложил Хален, как раз закончивший раздавать приказы.

Несколько минут спустя мы собрались в кабинете почившего кардинала. Я, Хален и в этот раз сразу шестеро реинкарнировавших картарианцев. Охране приказали пока дожидаться за дверью. Разговор предстоит не для лишних ушей, да и при двух вооружённых боевыми костюмами шестикрылых бояться было нечего.

Естественно, первым делом все хотели услышать историю Зегриса. По сути, её начало мы и так уже знали. Переродился в Киргонии в теле плебея, когда тот совокуплял уборщицу в подсобке магазина, где работал охранником. Потратив пару дней на то, чтобы обработать воспоминания Варая Селтониса и сориентироваться в новом мире, стал думать, как предотвратить угрозу вторжения Войдаса. А в том, что твари рано или поздно придут за душами картарианцев и в этот мир, он был уверен.

А осознав всю глупость людского вида, предпочитающего вместо решения общих проблем вести междоусобную грызню, понял, что прямые и честные методы здесь не сработают. В итоге, как и предположил ранее Алмур, Зегрис пошёл на радикальные меры и заставил людей лицом к лицу столкнуться с тварями, проклиная себя за то, что не смог отыскать иных методов, которые не повлекли бы за собой людских жертв.

Примерно в то же время превознесённый узнал о дикой местной религии, невесть каким образом прознавшей о расе картарианцев, обитавшей на таком расстоянии, что никакие телескопы не дотянутся. Так ещё и выяснилось, что пятеро превознесённых у них считаются злом, а все их подопечные — демонами, подлежащими уничтожению.

Возмутившись столь вопиющей лжи, Зегрис пошёл священной войной на религиозные форумы и паблики, подняв немалую шумиху в интернет-сообществе Малвеска. Необузданная эмоциональность превознесённого дорого ему обошлась, и вскоре он оказался сначала на допросе у киргонийских следователей, а после по запросу епископов был транспортирован в Малвеск.

На первых порах его приняли за простого сумасшедшего и подвергли стандартной процедуре перевоспитания: жизнь в тесной камере с минимальными удобствами, безвкусная еда, ежедневные беседы со священниками и ежедневные же побои.

Но когда под столицей Киргонии Дерохан открыто признался в сотрудничестве с хрукисами, до правительства Малвеска дошло, что крикливый охранник, упорно называвшийся Зегрисом и проявлявший несвойственные плебею стойкость и горделивость, может представлять из себя нечто большее, чем просто ярый противник наоризма.

Побои превратились в пытки, но очень скоро стало ясно, что болью хрукиса не сломить. Тогда фанатики вспомнили его слова о том, что где-то в этом мире разбросаны тысячи его переродившихся сородичей. Несколько дней активной работы сысковиков, и первая парочка в лице двух подростков, в раннем возрасте увлёкшихся амурными похождениями и ставших сосудами для двух юных картарианцев, была найдена и доставлена в отделение, где содержался превознесённый.

Переживший неделю пыток, ломавших других людей за пару часов, он мгновенно сдался, услышав болезненный вскрик протыкаемой мер-кнайфом девочки. В тот день превознесёный заключил с религиозным государством контракт, состоящий ровно из двух пунктов. От Зегриса требовалось выполнять их приказы и оказывать содействие в усилении армии, а малвесианцы в ответ обязывались не причинять вреда двукрылым.

Первым делом он изучил и усилил малвесианский артограф, подняв его пропускную способность в те же полтора раза, что и Алмур.

В качестве награды его вскоре «порадовали» встречей с ещё одной обнаруженной спецслужбами картарианкой. В кавычках, ибо между строк ясно читалось, что если Зегрис вздумает противиться воле епископов, то у него на глазах будут убиты уже не двое, а трое сородичей, и со временем число пленников будет только возрастать.

Когда Дерохану удалось сначала невесть откуда заполучить плоть Наора и украсть способности посланных в Гиронтан носителей, а затем ещё и обзавестись новыми органами, недоступными Малвеску, Зегриса ждал очередной неприятный разговор с дознавателями и вкрадчивые вопросы, не скрывает ли он ещё каких-нибудь способностей.

Понимая, что ответ в стиле «а вы не спрашивали» может привести к трагичным последствиям, превознесённый переступил через себя и совершил то, до чего ни за что бы не докатился, не стой на кону жизнь трёх его сородичей. Он соврал. Мол, если изучить связь с Войдасом подробнее, то, глядишь, и правда могут открыться новые способы её применения.

И спустя ещё несколько дней упомянутого «изучения» он явил Малвеску портал, призывающий тварей из иного мира.

— Ты, случаем, не узнал, откуда этих тварей берёт сам Малвеск? — спросил Хален, прервав его рассказ. — Мы уже в курсе, что их разводят в секретных лабораториях, причём довольно давно, но вот откуда они взялись изначально? Ведь никто, кроме картарианцев, не способен открыть портал, а вы объявились в Наорине всего полгода тому назад.

— Нет, мне это неведомо, — покачал Зегрис головой. — Я ведь был пленником и работал по принуждению. У Малвеска не было причин делиться со мной военными секретами.

— Так я и думал. — Командующий откинулся на спинку кресла. — Продолжай.

— Да я, в общем-то, уже всё рассказал. В один прекрасный день меня вдруг вывели из камеры и перевезли в другой город, и закончилось это встречей с Алмуром и всеми вами.

— Проясни-ка ещё один момент, — поднял я руку, словно на уроке. — Как ты защитил этих троих в вестибюле? Ведь я своими глазами видел, как фанатики перерезали им шеи. Вряд ли они могли промахнуться, или энергетические кинжалы вдруг затупились. Неужто Алмур вшил в свой артефакт ещё и защитный механизм удалённого действия?

— Ты знаешь, что это невозможно, — ответил упомянутый шестикрылый. — Иначе ты сам уже давно бы носил непробиваемую артефакторную оболочку, а не полагался на обычные латы и круглый щит. Ты ведь помнишь, что произошло, когда тебя попытались обвешать небольшими мето-шилдами?

— Тогда как?

Зегрис произнёс одно слово:

— Артограф.

А наткнувшись на наши непонимающие взгляды, соизволил пояснить:

— Устройство артографа, если тщательно вникнуть в его структуру, позволяет провести куда более тонкую настройку, нежели простое повышение или понижение мощности. Можно задать множество дополнительных условий, влияющих на работу артефактов. Если выражаться людским языком, то лучше всего подойдёт слово «скрипты». Так вот, нащупав нужные узлы, я задал малвесианскому артографу скрипт, не позволяющий вредить картарианцам. Сколь бы мощным ни было оружие, будь то хоть фагар-клеймор или хэол-ган, он не сможет оставить и царапины на наших переродившихся сородичах.