"Фантастика 2025-65". Компиляция. Книги 1-29 (СИ) - Владыкин Александр - Страница 7

Рядовой Семёновского полка 3-го батальона Степан Агопеев служил в солдатчине семь лет, по этой причине считался вполне заслуженно ветераном. Друзей приятелей в Семёновском полку у Агопеева хватало, даже унтер-офицеры порой прислушивались к его мнению. Своей крестьянской смекалкой Степан понимал, что ему выпал шанс, который бывает лишь раз в жизни. Тем более он знал, что император вполне благосклонно относится к нижним чинам. Такое положение позволяло думать о том, что государь понимает солдата. Такое мнение имелось не только у Агопеева, но и у большинства нижних чинов, и не только в Семёновском полку. Степан решительно вышел во двор, где собрались мятежные батальоны. Начал беседы да разговоры с солдатиками и быстро выяснил, что нижних чинов обманули. Сказали, что идут спасать императора от заговорщиков, а на самом деле задумали убийство. Вскоре вокруг Степана собрались не только солдаты, но и унтер-офицеры.

— Вы подумайте, братцы, наш государь-батюшка на вас всю надежду возложил. Не уж то позволим супостатам убить государя? Вспомните, как государь крестил детей у некоторых нижних чинов, встать нам потребно на его защиту, — старался убедить Степан собравшихся солдат.

— А ну как, Стёпка, ты нас дуришь? — задал вопрос старший унтер Егор Лыков.

— Государь мне сам лично велел привести представителей батальонов, сам поговорить с ними желает. Только сделать надо это без ведома офицеров, потому как не знаем, кто из них задумал предательство. Вот вам истинный крест, — Степан размашисто перекрестился.

Чтобы не посвящать офицеров в такие разговоры нижние чины быстро разбежались по всему батальону, а часть отправилась в батальоны Преображенского полка. Чтобы не возвращаться в Михайловский замок большой солдатской толпой, решили выбрать представителей из самых авторитетных солдат. По пять человек от каждого батальона. Агопеев умудрился тайно провести эту представительскую группу пред светлые очи императора.

Пока я ожидал Агопеева и его результатов от переговоров с солдатами, память Павла подсказала мне, что есть казачьи формирования. Это наследие от его Гатчинских детских забав. Три года назад создан лейб-гвардии Казачий полк. Кроме этого, в том же году сформирована лейб-Уральская сотня. Я взял бумагу перо и чернила и принялся писать письма командирам этих казачьих формирований. Мне, как императору нужна не просто защита, но и возможность взять под арест всех заговорщиков которых получится выявить. Не знаю почему, но мне верилось, что именно казаки станут опорой в самом начале моего пути. За несколько часов я уже стал понимать, насколько глубоко произошло «загнивание» империи. Из памяти Павла я извлёк данные о командирах казаков. Уральцами командовал войсковой старшина Дмитрий Данилович Донсков, он был лично знаком с императором. Не вдаваясь в подробности, но указав о заговоре, я приказал ему немедленно прибыть в Михайловский замок со всеми его казаками. Уральские казаки находятся в Гатчине, до Питера сорок пять вёрст. Чтобы не загнать лошадей казаки прибудут сюда в лучшем случае часа через три. Да и мало уральцев. Казачья сотня — это грубо сто двадцать сабель. В голове промелькнула грустная мысль Павла, что лучше бы он ночевал в Гатчине. Но я быстро отбросил такие настроения. Следующее письмо я написал командиру лейб-гвардии Гусарского полка генерал-майору Болотникову Андрею Илларионовичу. По сведениям памяти Павла, у императора с гусарским генералом сложились вполне ровные отношения. Тем более гусары находились значительно ближе, в Павловске, а значит смогут прибыть сюда в течении двух часов. Я вздохнул, закончив письмо. Эх, нам ночь продержаться, да день простоять. Гвардейцам Казачьего полка написал третье письмо, командиром у них генерал-майор Орлов Алексей Петрович, и дислокация казаков в самом Петербурге, что внушает мне радужные надежды. Что печально в это время, при правлении Павла Первого, нет толком полиции и жандармов. Полицмейстер, конечно, имелся, но это не те силы, которые могли помочь императору. Я отвлёкся от раздумий, но ненадолго. Вставал вопрос, кого послать курьерами к казакам и гусарам? Камер-гусаров? А если они предадут? Надо дождаться Агопеева, а потом подумать.

Вскоре послышались гулкие шаги, явно шло несколько человек. Я взял винтовку и обнаружил, что она заряжена, на полке почти не просыпан заряд. На один выстрел хватит. И когда Агопеев успел зарядить винтовку? Я приготовился к тому, что возможно придётся погибнуть, но бегать мне совсем не хотелось. Может потому, что я не успел привыкнуть к жизни, после первой смерти? Вполне может быть… Вскоре в комнату, а точнее в большой зал вошли шестнадцать человек. Это были нижние чины Семёновского полка и Преображенского полка. Подойдя ближе и наконец разглядев, кто перед ними, солдаты построились в нестройную шеренгу. Один отделился от них, и это был Агопеев, страх и напряжение сразу отпустили меня.

— Ваше Императорское Величество, ваше приказание выполнено, — бодро отчеканил Агопеев.

Я прошёлся вдоль шеренги гвардейцев, всматриваясь в лица. Что-то мне подсказывало, что среди них нет заговорщиков. Солдат использовали втёмную. Вот среди этих унтер-офицеров я и выбрал троих, на свою удачу, тех, кто отвезёт письма казакам. Между мной и гвардейцами состоялся разговор, короткий и в тоже время ёмкий. А вслед за разговором я отдал приказ взять под стражу всех офицеров батальонов. Привести их сюда, в смысле арестованных, а далее получить от меня распоряжения. Нижние чины гвардейцев не подвели меня, через сорок минут привели всех офицеров, начиная с командира взвода. Особенно мне понравился один старший унтер-офицер, Матвей Болотный, в уме я поставил для себя «галочку», что обязательно произведу его в офицеры. Кроме Болотного имелся ещё один унтер из Семёновского полка, Егор Лыков. Я приказал организовать оборону царственной особы. Кроме всего прочего выставил караулы к комнатам сыновей и императрицы. Сам проводить расследование не торопился. Всех арестованных заперли в одной из кладовых замка. На месте преступления велел навести порядок, слуги очухались и сейчас суетились, наводя порядок. Отправил посыльного за комендантом Петропавловской крепости князем Долгоруким.

К семи утра прибыл лейб-гвардии Казачий полк, во главе с генерал-майором Орловым. Я отдал приказ взять под охрану Михайловский замок, а караул, состоящий из гвардейцев 3-го батальона Семёновского полка взять под стражу, пока всех без исключения. Ведь именно они пропустили заговорщиков на территорию замка. Кто прав, а кто виноват будем разбираться позже. Вместе с казаками прибыл и комендант крепости князь Долгорукий. Он тоже получил приказ обеспечить перевозку арестованных в крепость. Я же решил посетить цесаревича, чтобы, так сказать, посмотреть ему в глаза. Генерал Орлов выделил мне охрану из двух десятков казаков, которые теперь повсюду следовали за мной. Как мне подсказала память Павла, у императора личного конвоя не было, но имелись казаки, которые в этот день отдыхали, он же сам их отправил в увольнение. Так сказать, предоставил возможность попить водки в кабаках. Сначала я сам не хотел вести допрос заговорщиков, но по прибытию казаков мне пришла хорошая идея, что «колоть» виновников надо по живому, не откладывая в долгий ящик. С этой просьбой обратился к Орлову.

— Алексей Петрович, есть у тебя среди казачков такие, кто умеет развязывать языки?

— Так точно, Ваше Императорское Величество, найдём, — отчеканил казачий генерал и я поморщился.

— Алексей Петрович, не надо так кричать. Разрешаю обращение «государь» или «батюшка государь», — решил я упростить отношения.

Вскоре пришли казаки, вызванные Орловым. О, удача! Этими казаками были родовые пластуны. Такие казачки, как правило элита казачьего воинства, а в том числе и разведка. Определив помещение в замке для допросов, я дал добро казачкам начинать беседы с заговорщиками, за исключением Волконского и Беннигсена, генерал плохо понимал русский язык, а если быть точным почти не разговаривал на языке русских варваров. Сам же отправился к старшему сыну своего нового тела, в которое попал. По пути рассуждал о подлости семейки Романовых. Попробовал вспомнить, кто же из Романовых нормально правил в последующие годы. Из своей памяти, Павла Обухова, мне на ум приходил, только Николай Первый. Сейчас он младший сын Павла и ему пока нет даже пяти лет. А что, самый возраст, чтобы правильно воспитать. Пока размышлял добрался до комнаты цесаревича, у дверей стояли два гвардейца Преображенского полка, из нижних чинов. В комнату сына императора я вошёл один.