Развод в 50. Муж полюбил другую (СИ) - Караева Алсу - Страница 22

В его голосе звучит решимость, которая находит отклик внутри меня. Мы оба знаем, что такое потеря, и оба пытаемся превратить свою боль во что-то полезное для других. Эта мысль создает между нами невидимую связь, которую трудно объяснить словами.

Официант проходит мимо с подносом закусок, и Самир жестом предлагает мне взять что-нибудь. Я выбираю канапе с лососем и мягким сыром. Когда я откусываю маленький кусочек, крошка падает на мое платье, и Самир деликатно указывает на это. Смутившись, я смахиваю ее, чувствуя, как краска приливает к щекам.

Мы разговариваем еще около часа, неспешно перемещаясь по залу, иногда останавливаясь у высоких барных столиков. О фонде, о его планах помощи, о его жизни за границей — он работал в крупной нефтяной компании, потом создал свою компанию, объездил полмира. Рассказывая о Нью-Йорке, он так живо описывает рассвет над Манхэттеном, что я почти чувствую прохладный утренний ветер и запах кофе из уличных фургончиков. Его руки выразительны, когда он говорит о чем-то, что его волнует — пальцы рисуют в воздухе незримые образы, подчеркивают важные мысли.

Теперь вернулся на родину, продолжает развивать бизнес. В его глазах загорается огонь, когда он говорит о своих проектах, и я ловлю себя на мысли, что мне нравится эта страсть. Она напоминает мне о том, как важно иметь цель в жизни.

Время от времени наши взгляды встречаются дольше, чем требует простая вежливость, и каждый раз что-то внутри меня трепещет, как крылья пойманной бабочки. Мне становится жарко, и я обмахиваюсь программкой мероприятия, сложенной в импровизированный веер.

К концу вечера я понимаю, что впервые за полгода провела несколько часов, ни разу не вспомнив о Рамазане. Эта мысль приходит внезапно, и я застываю на мгновение, пораженная этим открытием. Это странное, почти забытое чувство говорить с мужчиной не о прошлом, не о детях, а просто о жизни, о работе, о планах. Ощущать себя не матерью, не бывшей женой, а просто женщиной, интересным собеседником.

— Вы в порядке? — спрашивает Самир, заметив мое замешательство.

— Да, просто внезапная мысль, — отвечаю я, улыбаясь. — Ничего важного.

Он смотрит на меня с легким сомнением, но не настаивает. Вместо этого смотрит на часы, старинные, на кожаном ремешке, и с легким сожалением говорит:

— Было приятно познакомиться, Рания, — его голос звучит искренне, без формальной вежливости, которой переполнен этот вечер. Он достает из внутреннего кармана пиджака визитницу из тисненой кожи, извлекает карточку и протягивает мне. Наши пальцы на мгновение соприкасаются, и по коже пробегает легкий электрический разряд. — Надеюсь, мы еще встретимся, чтобы обсудить детали сотрудничества.

Я принимаю визитку, чувствуя приятную тяжесть плотной бумаги с тиснением.

— Конечно, — отвечаю, и моя улыбка получается неожиданно искренней, губы растягиваются сами собой, без привычного усилия, которое я прикладывала последние полгода. — Буду рада.

Он прощается легким поклоном головы и уходит, его высокая фигура выделяется среди гостей. Я провожаю его взглядом, пока он не скрывается за дверями зала. Только тогда я замечаю, что всё это время не дышала.

Дома, снимая макияж перед зеркалом в ванной комнате, залитой мягким светом, ловлю себя на мысли, что думаю о Самире. Влажная косметическая салфетка прохладно скользит по коже, снимая тональный крем и румяна. Я внимательно вглядываюсь в своё отражение, словно пытаясь найти какие-то изменения. О его спокойной манере говорить, о том, как внимательно он слушал, склонив голову чуть набок, о теплоте в его глазах, когда он улыбался. И чувствую странное волнение, покалывание где-то под ложечкой — словно что-то давно забытое просыпается внутри.

Расчесывая волосы перед сном, я вдыхаю аромат своих духов, всё еще сохранившийся на коже. Закрываю глаза и на мгновение представляю, что Самир снова стоит рядом, что его бархатный голос произносит мое имя. По телу пробегает дрожь.

Что со мной происходит? Неужели я готова к этому?

Может быть, это просто одиночество, может, потребность в мужском внимании. Забираясь под прохладное одеяло и чувствуя, как хлопковые простыни приятно касаются кожи, я размышляю о том, что произошло сегодня.

Или же… Может быть, жизнь и правда продолжается, даже после того, как рушится все, во что ты верила тридцать лет.

Засыпая, я улыбаюсь своим мыслям. Завтра я позвоню Самиру. По поводу проекта, конечно. Только по поводу проекта…

Зима в этом году выдается снежной и холодной. Белые хлопья кружатся за окном, укрывая город пушистым одеялом. Сквозь двойные стеклопакеты до меня доносится приглушенный шум ветра, а кончики пальцев слегка покалывает, несмотря на работающее отопление. Я сижу в своем кабинете, просматриваю отчеты, чувствуя, как напряжение постепенно скапливается в плечах после нескольких часов работы. Кожаное кресло поскрипывает при каждом моем движении, а запах свежезаваренного кофе смешивается с едва уловимым ароматом моих духов. Внезапно тишину нарушает мягкий, но настойчивый стук в дверь.

Вздрагиваю, выныривая из потока цифр и графиков, чувствуя, как пульс слегка учащается от неожиданности. Выпрямляю спину, расправляю плечи, ощущая, как затекшие мышцы отзываются легкой болью.

— Рания, к вам посетитель, — сообщает моя помощница Асия, просовывая голову в полуоткрытую дверь. Её жемчужные серьги мягко покачиваются в такт движениям головы. — Самир Мамедов.

Сердце делает странный кульбит, а затем начинает биться быстрее. По коже пробегает волна мурашек, а во рту мгновенно пересыхает. Мы с Самиром несколько раз виделись за последние месяцы — обсуждали проекты, встречались на благотворительных мероприятиях. Он стал одним из самых щедрых спонсоров фонда. Но сегодня я его не ждала.

Почему он здесь? Сегодня же нет никаких встреч в моем графике. И почему я так волнуюсь? Это просто деловой визит, ничего больше.

Сглатываю образовавшийся в горле комок и стараюсь придать голосу обычную деловую интонацию:

— Пригласи, — говорю, поправляя непослушный локон рукой. Чувствую, как прядь скользит между пальцами — мягкая, словно шелк. Сердце продолжает стучать где-то в горле.

Надо было сегодня надеть тот синий костюм, а не это серое платье. И, кажется, помада уже стерлась после обеда.

Быстро провожу языком по пересохшим губам и выпрямляю спину еще сильнее, ощущая, как напрягаются мышцы шеи и плеч.

Дверь открывается шире, и Самир входит, высокий, статный, в темно-сером костюме, который идеально подчеркивает его широкие плечи. От него исходит легкий, едва уловимый аромат сандала и чего-то свежего, морского. В руках букет белых лилий, моих любимых цветов — их нежные бутоны контрастируют с темной тканью его пальто, припорошенного тающими снежинками. Капельки талой воды блестят на лепестках, словно крошечные бриллианты. Уже давно мне никто просто так не дарил цветы, уже как пару-тройку лет точно. Всегда были заботы поважнее…

Внутри разливается странное тепло, начинающееся где-то в солнечном сплетении и растекающееся по всему телу, до самых кончиков пальцев. Стараюсь сдержать улыбку, но чувствую, как уголки губ сами собой приподнимаются.

— Добрый день, Рания, — говорит он с улыбкой. Его голос, низкий и бархатистый, словно обволакивает меня. В темных глазах отражается свет настольной лампы, создавая золотистые искорки. — Надеюсь, не отвлекаю от важных дел?

Он делает шаг вперед, и я замечаю, как осторожно он ступает, словно боится нарушить какую-то невидимую границу. Его движения плавные, но в них чувствуется внутренняя сила и уверенность. Непроизвольно делаю глубокий вдох, чтобы успокоить участившееся сердцебиение.

— Нет, что вы, — отвечаю, поднимаясь из-за стола и ощущая легкое головокружение от резкого движения. Пальцы слегка подрагивают, когда я принимаю цветы. Наши руки на мгновение соприкасаются, и от этого мимолетного касания по коже пробегает электрический разряд. — Спасибо, они прекрасны.