Развод и девичья фамилия (СИ) - Любимая Елена - Страница 16

В сумочке завибрировал телефон, и я отвлеклась от Майи: звонил Глеб Сергеевич.

— Алиса. Добрый день, — поприветствовал меня зав.отделением.

— Добрый.— Настороженно согласилась с ним. Его звонок в воскресенье заставил напрячься. — Что-то случилось с «мужем»?— аккуратно поинтересовалась я.

— Да, то есть нет. В смысле да, — путано начал врач.— Алиса Владимировна, а вы не могли бы подъехать к нам.

— Сегодня?— ехать откровенное не хотелось, мы с дочкой в музей собирались, да вообще выходной…

— Если можно прямо сейчас.

— Что с ним?— начала беспокоится я.

— С ним ничего, а вот с больницей. Боюсь, если вы не приедете, он ее разнесет.

— Скоро буду, — пообещала я и отключилась.

— Что-то случилось?— обеспокоенно поинтересовалась Майя, сидевшая все это время рядом, — ты сказал муж.

— Ой, да какой там муж, это Иван чудит,— ляпнула я машинально и осеклась.

— Иван? Муж?— Мая Михайловна приподняла очки и удивленно рассматривала меня.— Твой муж Иван?

— Да нет,— обманывать женщину не хотелось, и пока я одевалась, пока помогала дочери, кратко рассказала, как так получилось.

— Иван — хороший мальчик.

— Мальчик? — оторвалась от ботинок Насти и удивленно посмотрела на Майю.

— Для меня он мальчик,— улыбнулась женщина,— вспыльчивый, не без этого, но отходчивый, добрый. Только одинокий очень.— Прозвучало как-то грустно. И я бы его наверняка пожалела, но себя мне было жальче. Этот «мальчик» за неделю мне все нервы вытрепал. — Ты на него не обижайся.

— Делать мне нечего, он мое высокое начальство. А на начальство не обижаются. — попыталась я съехать с темы. Майя как-то особенно грустно вздохнула, видимо, жалея «мальчика», а на прощание попросила:

— После больницы обязательно позвони мне, хорошо?

— Так, может, ты сама? Номер я дам.

— Нет-нет,— поспешила отказаться та, — я не могу. И ты ему не говори, что приезжала хорошо?

Я лишь пожала плечами:

— Ладно, — пообещала.

С такой теплотой и нежностью рассказывала о Вадиме, Иване и Льве Мая, так переживала их ссору, что я твердо была уверена, надо попытаться их помирить.

Иван

После ухода Алисы время снова замедлилось. Я бездумно щелкал пультом ТВ, переключая канал за каналом. Вот ведь странное дело. Раньше было три канала и всегда можно было что-то посмотреть, а сейчас их сотни и нечего выбрать. Разозлился и швырнул пуль в стену, батарейки выскочили и с грохотом покатились по полу.

Идиот, теперь еще и без пульта остался. Снова требовал отпустить меня домой, но этот глупый доктор лепетал еще рано и выскальзывал за дверь. Проклятое время остановилось. Все документы, принесенные Алисой, были изучены, перечеркнуты и закинуты в тумбу еще в субботу. К обеду воскресенья я озверел от безделья. Швырнул в дверь, стоящий на тумбочке стакан, разбив его вдребезги, отправил следом второй.

На шум прибежала молоденькая медсестричка, оценив происходящее, убежала жаловаться главному на буйного пациента. И правда, минут через десять прибежал Глеб Сергеевич, принялся монотонно бубнить, что надо потерпеть, что я не готов.

— Выписывай меня домой, слышишь!— ревел я, — Какую расписку тебе написать? Не отпустишь, я сам уйду!

Попытался встать с кровати, но замотанной в гипс ногой, конечно, ничего не получилось. Да и голову повело, я в последний момент ухватился за стол. Доктор рванул было ко мне, но под моим злобным взглядом остановился. Медсестричка выскочила за дверь и практически сразу вернулась, везя перед собой инвалидное кресло.

— Вот. Может, лучше сюда?— с натянутой улыбкой покатила его ко мне, чем мгновенно взбесила еще сильнее.

— Убирайся! — рявкнул на нее,— Я сам пойду, на своих ногах!

Девчонка ойкнула и покатилась к выходу.

— Прекратите орать!— пришел в себя заведующий. — Что вы тут устроили!

Но мне было все равно. Я. Сегодня. Буду. Дома. Я так решил. Остальное меня не волнует. Дура-медсестра принесла костыли и, поставив их около кровати, выскочила за дверь. Вышел и Глеб Сергеевич, пробормотав напоследок — я на вас Алисе пожалуюсь. А вслед за ним в дверь с грохотом полетели костыли.

— Мне это не нужно, слышишь⁈ Я сам! Сам пойду!— устало рухнул на кровать и со всей силы ударил по спинке. — Я не буду беспомощным!— в пустоту пообещал я.

Алисе он будет жаловаться, — усмехнулся я,— ей, как и всем, я глубоко безразличен. Уверен. Что в выходной она даже трубку не возьмет.

Алиса.

Мы буквально влетели в кабинет Глеба Сергеевича, тот обрадовался нам как родным, только что не расцеловал при встрече.

— Алисочка! Дорогая!— но тут исправился, — Владимировна. Как я рад. Ой,— увидел он рыжую макушку дочери, выглядывающей из-за меня. — А кто это у нас такой?

— Дочь! — резко ответила я.

Меня злило все, этот противный доктор, неспособный навести порядок в собственном отделении и выдернувший нас от Майи, Иван, устроивший тут черт знает что! Да мне еще всю неделю ездить сюда! Имею я право в свой законный выходной вообще не думать о работе! — что случилось?

— Вот, прочтите и распишитесь, — протянул мне мужчина листок с большой круглой печатью.

Расписка — пробежала глазами по строчкам — Иван решил уехать домой под свою и мою ответственность. Мило, ничего не скажешь. А меня он спросить не хочет⁈— злилась я все сильнее.

— Идем.— потянула дочку в сторону палаты.

Доктор поплелся следом и хотел было зайти со мной. Но в итоге передумал и остался ждать нас снаружи.

Палата была… в общем, как после нашествия.

Иван лежал на кровати, но его ноги были спущены вниз, как если бы он собирался встать. Услышав хлопок двери, он приподнял голову.

— Зачем пришла?— поинтересовался он.— У тебя выходной.

— Муж, говорят, буянит,— усмехнулась в ответ,— домой просится. — Протянула ему расписку.

Мужчина приподнялся на локтях и потянулся за листком.

— Мама, а кто тот дядя?— высунулась Настя из-за моей спины.

Иван замер, держась за край расписки.

— Маам, — дернула меня за руку дочь, напоминая о себе.— А почему он лежит?— мою злость как рукой сняло, при Насте желание прибить буйного шефа стало меньше, но до конца еще не прошло.

— Моя дочь Настя, а это, — указала на шефа, — мой начальник Иван Дмитриевич.

— Привет!— дочь протянула свою маленькую ручку, которая утонула в большой мужской ладони.

— Ты домой собираешься или передумал уже?— прервала я молчание. Провести остаток выходного в больнице мне не хотелось.

— Не передумал.

— Тогда собирайся, чего сидишь? Пойду, заберу твои медицинские документы. — принялась командовать я, Иван на удивление не спорил, молча кивал, не сводя глаз с дочери. — Настя, остаешься за старшего, присмотри за больным.

Дочка пискнула от восторга, подбежала к застывшему начальнику и пообещала.

— Ты не бойся, я тебя сейчас вылечу.

Что там происходило дальше, я уже не слышала, потому что бордо покинула кабинет и пошагала выписывать буйного пациента.

У меня не было опыта перевозки маломобильных больных, поэтому подсказки врача пришлись как нельзя кстати: оказывается, есть специальная служба, в помощь при таких ситуациях. Но вызов машины должен быть заранее. Час переговоров, тройной тариф за срочность, и вот машина мчит к нам навстречу.

То ли присутствие Насти, то ли мой взгляд не обещал ничего хорошего, но Иван молча сел в кресло на колесиках, правда, катить его категорически запретил

— Я сам!— никто не посмел с ним спорить

— Как вам это удается?— восхищенно шепнул мне зав. отделением на ухо — час назад он так орал, при виде кресла… Вот, Алиса,— врач протянул мне на прощание свою визитку. — Прошу по любому вопросу звоните мне днем и ночью. Хотя лучше днем, — заметив взгляд «мужа», поспешил поправиться доктор.

Я в машине хранила молчание, но у Насти же всю дорогу не закрывался рот. Она вытащила из карманов своих пупсов, демонстрируя их Ивану, рассказывала, что мы, вообще-то, собирались музей, но вместо этого поехали в больницу. Но это ничего, ведь в музее она уже сто раз была, а в больнице еще ни разу.