Ключ (СИ) - Прягин Владимир - Страница 25

После ужина Хильда, Рагнетта и старшая герцогиня отправились поболтать о своём, о женском. Я с четверть часа потрепался с главой семейства и Бернтом, сделал пару глотков густого, сладковатого эля. Но глаза у меня слипались, так что меня отпустили спать.

Как и ожидалось, картинок, которые дал мне Полоз, я пока не увидел.

Кое-что интересное мне, однако, всё же приснилось.

Пользуясь передышкой, мой мозг пытался переварить всё то, что утрамбовалось в него за предыдущие дни. И некоторые моменты, всплывающие из памяти, воспринимались теперь нагляднее.

Получился сон по мотивам нашего визита к Миккентайо Четвёртому — чуваку, который недавно предлагал нам сохранить кусочки воспоминаний, используя кругляши из ядовитого минерала.

Мы тогда пришли к выводу, что эти кругляши объединены в большую систему, которая для чего-то нужна «змеюкам». А визуально всё это напомнило Хильде координатную сетку — или, может быть, клеточки на тетрадном листе.

Теперь эти клеточки мне приснились, хоть и не сразу.

Сначала я как будто смотрел на контурную карту, дорисованную цветными карандашами. Это был материк с зелёными равнинными пятнами, синими изгибами рек и коричневато-красным горным хребтом по центру. «Змеиный» мир.

На карте возникли точки, разбросанные вроде бы хаотично. Затем, однако, они соединились линиями, и обозначилась та самая сетка. Ровной и стройной она не выглядела — квадратики-клетки были искажены, скособочены, а порой дробились на треугольники разной величины, тоже кривоватые.

Геодезическая сеть — вот с чем я это сравнил бы.

Такую схему используют, чтобы зафиксировать, например, высоту в точках-ориентирах, объединив их в общий рельеф.

Но вряд ли «змеюки» заморочились геодезией.

Они измеряли не высоту, а что-то другое. Некий параметр, завязанный на воспоминания…

Лист с картой начал приподниматься, как будто его хотели перевернуть. Под ним открывалась следующая страница — на ней, наверное, и был нарисован главный секрет «змеюк». И если бы я его уже разгадал, мой мозг сейчас преподнёс бы соответствующую картинку.

Но, к сожалению, ума на это мне не хватало.

Секрет я пока не знал, визуализировать было нечего.

Я обиделся и проснулся.

Солнце уже висело над горизонтом, утренний свет вливался в окно. Начинался новый рабочий день посредине лета.

Позавтракав, мы сели в машину. По местным меркам было тепло и чуть ли не жарко — градусов восемнадцать. Родители Хильды нас провожали, выйдя во двор. Когда мы взлетели, старшая графиня захлопала. Хильда махнула им на прощанье, а я взял курс на соседний фьорд, где ждали клиенты.

Доставка предназначалась местному департаменту судоходства. Столоначальник, увидев Хильду в кроссовках, джинсовых шортах и майке с жёлтым подмигивающим смайликом, впал в когнитивный ступор. В его сознании, похоже, боролись две разнонаправленные интенции — отвесить аристократке протокольно-вежливый комплимент или тщательно протереть очки, чтобы исключить вероятность оптического обмана. Из соседнего кабинета подглядывали секретари-машинистки, прекратив молотить по клавишам.

— Развлекаешься? — спросил я у Хильды, когда мы вышли из здания. — Специально выбрала самый дурацкий принт?

— Рагнетта меня навела на мысль своими нотациями. Могу же я хоть чуть-чуть подурачиться? Немножко утрированно получилось, не спорю. Но если я буду развозить почту в строгом наряде и с серьёзным лицом, шептаться будет не меньше, поверь мне на слово. Пусть лучше обсуждают мой гардероб.

Слетав ещё на два острова, затерянные в холодном северном море, мы закрыли оставшиеся позиции в списке. Машина поднялась в воздух, Хильда взялась за джойстик и нащупала пеленг.

— Опять без промежуточных? Няша, моё почтение.

— Я ведь говорила, что справлюсь.

Мы прошли «акварель» и вынырнули в «индейском» осевом мире. Доставили единственный груз — объёмистый ящик с саженцами каких-то растений с южной оси. Они были в техномагическим стазисе, судя по флюидному эху, исходившему от контейнера.

И снова — прыжок.

Восточная ось, по обыкновенью, встретила нас прохладой и моросью. Небоскрёбы мокро блестели. Приземлившись на крышу, мы пробежались к лифту.

В приёмной у лорда Маллана секретарша передала нам записку от леди Данн, чья рыжая дочка с нами училась. Мы приглашались на ланч, если у нас останется время.

Метнувшись по адресам, мы сдали-приняли грузы. Подошло время ланча, и мы задумались, как быть с приглашением. С одной стороны, отказываться было невежливо, с другой же — мы опасались, что нас начнут спрашивать о шпионе, если слухи о нём просочились-таки из кампуса.

Всё же мы полетели в гости. А Хильда даже переоделась, чтобы не фраппировать хозяев московскими закидонами.

Особняк семьи Данн был строг и внушителен, с идеально ровной лужайкой, подстриженными кустами и подъездной аллеей, которая вела от ворот к огромному крыльцу с портиком. Ради приличия мы сели за оградой, а по аллее проехали на колёсах.

Отец Кайлы тоже присутствовал — приехал с работы в обеденный перерыв. Он оказался сухопарым шатеном под пятьдесят, безупречно выбритым, с лёгким проблеском седины в волосах.

Первым делом нас расспросили, как проходил полёт и не помешал ли нам шторм. Перебои с ямской доставкой здешняя пресса освещала подробно — межосевые контакты были важны для бизнеса.

А вот про проверку в кампусе, к нашему облегчению, рассказывать не пришлось. Как выяснилось, родителям накануне звонила Кайла, но об истории с отравленным минералом не говорила. Так что сейчас их занимал сам факт разговора с дочерью.

— Мы благодарны, — сказал лорд Данн, — что вы отвезли ей наше письмо. Кайла своенравна, но я вынужден признать — наша с ней размолвка произошла отчасти по моей вине. Мне трудно принять некоторые вещи, рассматриваемые нынешней молодёжью как совершенно естественные. Наши отношения с дочерью грозили перейти в отчуждение, но этого, к счастью, удалось избежать. Мы, по крайней мере, снова общаемся.

— После того письма, — добавила леди, — Кайла звонила уже два раза. Первый разговор был трудный, с упрёками… Но не буду вас утомлять, простите. Я убедилась — ей там действительно нравится, вот что главное. Когда мы разговорились-таки, она рассказала мне о своих впечатлениях, очень живо и красочно, в своём стиле. Часто упоминала вашего брата, Хильда. У меня ощущение, что отношения у них не просто товарищеские…

Хильда порозовела, и я ответил вместо неё:

— Как у них дальше сложится, гадать не берусь, но наши преподаватели — люди очень толковые. Если ставят студентов в связку, то основания для этого есть. Даже если сами студенты этих оснований не видят, выкаблучиваются и ноют. Мы с Хильдой убедились на своей шкуре.

Со школьно-семейных дел мы переключились на более глобальные темы. Не вдаваясь в коммерческие детали, лорд рассказал нам, как его трест и бизнес-киты из моего мира находят общий язык.

Технологически моя ось заметно ушла вперёд. Но были и ниши, где ребята с востока вполне могли развернуться. На экспортный хит тянули, например, дирижабли, усиленные флюидом. Они имели чудовищную грузоподъёмность.

— До девятисот тонн, — похвастался лорд. — При этом, как вы понимаете, им не требуются аэродромы. А у вас на оси хватает труднодоступных местностей, куда нужно доставлять грузы.

Как он пояснил, флюид увеличивал КПД, но дирижабль всё-таки оставался техническим ноу-хау, а не магическим. Поэтому были шансы, что эти махины смогут работать в нужном режиме и на нашей оси.

— А нас, в свою очередь, — добавил хозяин дома, — крайне интересуют ваши сверхзвуковые лайнеры. И это примеры только в области транспорта, других отраслей сейчас не касаюсь. Перспективы заманчивые, обмен информацией идёт полным ходом. Шторм на ямских маршрутах — совершенно некстати. Очень надеюсь, что он уляжется в ближайшее время.

На этой ноте мы распрощались.

Аэрокар взлетел над особняком, и я проинформировал: