Ключ (СИ) - Прягин Владимир - Страница 23

— В этом поддерживаю, — сказал я. — Только не понимаю, как ты надеешься стартовать без фальшивой памяти.

— Да, придётся её вернуть ненадолго.

— А как долетишь без штурмана? Да ещё через шторм?

Он хмыкнул:

— Однажды я долетел на ящере. За меня не волнуйся.

— Дело твоё. Так что там за информацию ты пообещал предоставить?

— Скоро узнаешь.

Мы въезжали на мост.

— А всё-таки, — сказал я, — ты сам себя надурил. Захотел поссорить меня и Хильду, полез к нам — и в результате, насколько я понимаю, смешалось информационное поле от твоего сон-камня и от моих электронных гаджетов. Получился всплеск, ты нечаянно слил инфу о себе. Прокололся, в общем.

— Примерно так, — согласился Полоз. — Поэтому я и сетую на непредсказуемость в своём ремесле. Это был прокол, который от меня не зависел. А вот твоё начальство лажает лишь от собственной глупости. Вы довольны, что разоблачили меня, убрав фальшивую память. Хотя по факту оказали мне таким способом большую услугу. Вот я и говорю — наивные клоуны…

Мы пересекли пролив, нам открылось южное побережье — пригороды столицы, аккуратная бухта с портом. У моста на обочине дожидался автомобиль с местными ребятами из ямского приказа.

Когда мы остановились, один из них брезгливо положил нам на капот свёрток, и я узнал шпионскую «лапу».

— Ну, Тимофей, — спокойно произнёс Полоз, — засим откланиваюсь. Спасибо, что любезно подвёз и развлёк беседой.

— Не заговаривай зубы. Жду информацию.

— А, ну да. Едва не забыл.

Подмигнув мне, он сжал брелок в кулаке. Прокомментировал:

— Как и ты, твой шеф спрашивал об «антенне». Потребовал, чтобы я открыл вам картинки с острова, которые мне когда-то показал Аспид. Что ж, в кои-то веки — вполне разумно со стороны ямского начальства. Это действительно важная информация, ключевая. И ты её получишь.

Он смежил веки и сконцентрировался. Флюид завихрился, наполняясь помехами. Очертания приборной панели смазались, я почувствовал резкий запах — мелькнула мысль, что так мог бы пахнуть змеиный яд. Хотя, может, просто разыгралась фантазия.

Это продолжалось с минуту. Затем, шумно выдохнув, Полоз открыл глаза. Ядовитый запах развеялся, контуры предметов восстановились.

— Держи, — сказал он, дав мне брелок. — Сожми и сосредоточься.

— И я сразу всё увижу?

— Теоретически — мог бы, да. Но ты ведь не хочешь, чтобы мозги оплавились? Поэтому картинки проявятся, когда ты заснёшь естественным образом. Тогда разум сможет их воспринять.

Я сжал артефакт. Он льдисто обжёг ладонь, в глазах потемнело. За полсекунды в голове пронеслись, как вспышки, фрагменты прошлого. Но они были так спрессованы, что уловить их смысл я сейчас не мог. Очевидно, и вправду требовалась неспешная, поэтапная распаковка в режиме сна.

— Брелок верни, — сказал Полоз. — И да, ещё уточнение — я дал тебе ключ, но сами картинки откроются должным образом, когда закончится шторм. Чтобы информационная нить от вас протянулась к острову.

— Так, минуточку. А если он ещё месяц будет фигачить?

— Тогда облом, — усмехнулся Полоз.

— Решил нас кинуть?

— Давай без нервов. Шторм, по моим прикидкам, кончится в ближайшие сутки-двое, когда мы сделаем, что задумано. Уж как-нибудь дотерпишь. А теперь — выметайся. Мне пора в путь, вы мне надоели.

У меня было искушение дать ему напоследок в ухо, но я сдержался. Мы вылезли из машины. Полоз забрал с капота артефакт в виде лапы и сел на место водителя. Наблюдая, я отошёл к другим ямщикам.

Полоз вставил брелок в разъём и нацепил «лапу» на затылок.

Его болезненно передёрнуло, он оскалился, а взгляд помутнел. Вокруг аэрокара вновь заплясал флюид, закрутился смерчем.

Сейчас шпион напоминал сомнамбулу — или человека, попавшего под гипноз. Взгляд остекленел, а пальцы судорожно сжали штурвал.

Флюид рядом с ним пропитался мелкозернистой мутью, как старый телеэкран. Мне снова почудился запах яда.

Глаза у Полоза пожелтели, я это видел даже сквозь завесу помех. Зрачки вертикально сузились. Он потянул штурвал на себя.

Аэрокар натужно взлетел. Корма чуть просела, а нос задрался.

Пространство вздрогнуло, будто треснув по шву. Прореха, наполненная клубящейся мглой, открылась по курсу.

Машина рванулась вверх и вперёд, прямо в эту трещину. Послышался хруст, как будто сминался лёд или крошилось стекло.

Пространство дёрнулось снова.

Прореха схлопнулась, смерч развеялся. Ещё с полминуты в воздухе, царапая слух, висело дребезжащее эхо.

Затем всё стало по-прежнему.

— Охренеть… — пробормотал кто-то из ямщиков-южан.

— Точнее не скажешь, — согласился я.

— Как думаешь, долетит?

— Подозреваю, что да. Упёртый змеёныш.

— И он на хабе что-то мутил? Это как вообще?

— Спроси что попроще.

Пожав им руки, я поехал обратно.

Мыслить логически получалось с трудом, да и особой пользы я в этом сейчас не видел. Требовалось дождаться сегодняшней или завтрашней ночи, чтобы узнать ответы. Они присутствовали в полученном «файле», я это чувствовал.

Мост я проскочил быстро и, проехав по острову, затормозил у башни.

Хильда ждала меня в вестибюле. Выпрыгнула из кресла и кинулась мне шею, словно я отсутствовал месяц.

— Спокойно, няша, — сказал я. — Змеёныша проводили, помахали вслед ручкой. Сведения получили. Правда, с нюансами, но это уж как всегда.

Мы поднялись к шефу, я доложил подробно. Спросил:

— Считаете, это было правильное решение — отпускать его?

— У нас не тюрьма, — сказал риттер Янсен. — Мы не собирались удерживать его здесь насильно. Я рад, что он вернулся к себе.

— Я тоже, — сказал я. — Видеть здесь его рожу — удовольствие ниже среднего. Но меня беспокоит, что он так легко согласился выдать нам информацию. То есть он уверен, что мы уже не сумеем им помешать. И они теперь доведут свой план до конца. Ну, тот, который они придумали, чтобы как-то пристыковать свой гадючник к хабу…

— Стать новой осью способен только тот мир, который дозрел до этого. Таковы законы природы, их нельзя обойти. Вам это объясняли на лекциях.

— Одну лазейку «змеюки» уже нашли, пропихнули Полоза к нам…

— Их шпион продержался месяц, — сказал начальник. — И с каждым днём ему здесь становилось труднее, несмотря на все ухищрения. По итогу — статус-кво восстановлено. А ведь это был единичный случай, который «змеи» готовили много лет.

— Ну, в принципе, да, — сказал я. — Но у «змеюк» ещё пара джокеров в рукаве, как я опасаюсь. Не обижайтесь, шеф, но вы меня не совсем убедили.

Он усмехнулся:

— К счастью, а нас тут не высоконаучный диспут, а скучная контора, где есть клиенты и исполнители.

— Намекаете, что нам пора снова развозить грузы?

— Не намекаю, а говорю прямым текстом. Теоретически тебя, Тимофей, нам следовало бы подержать на хабе, пока ты не увидишь картинки. Но прерванный рейс по кольцевому маршруту — плохо для ямщика, если эта пауза не вызвана естественными причинами. Будет нарастать дискомфорт. Ритм сна может тоже сбиться — и в результате это помешает тебе нормально воспринять информацию. Так что лучшее решение — замкнуть круг. Тем более что картинки проявятся не раньше, чем завтра, если Полоз не врёт.

— Тогда мы поехали?

— Да, удачи. Единственная просьба — не распространяйтесь пока об этой истории. Об этом же мы попросили других студентов и репортёров. Подробности будут опубликованы, когда всё окончательно прояснится.

Выйдя из башни, мы с Хильдой сели в аэрокар.

— У меня предложение, — сказала она, читая путевой лист. — Сейчас возвращаемся на маршрут, отрабатываем на западе и северо-западе. До темноты, надеюсь, управимся. И сразу — на север. У нас доставка на остров, где я живу, к соседнему фьорду. Залетим в гости к моим родителям? Там же и заночуем. Имеем право, по-моему. Мы сегодня вообще-то даже не пообедали…

— Предложение офигенное. В «змеиных» делах от нас уже толку нет, так что можем слегка помаяться дурью. Но для этого надо прыгать без промежуточных остановок, сразу с одной оси на другую. Выловишь пеленг? Справишься?