Колхоз князя Пушкина (СИ) - Богдашов Сергей Александрович - Страница 25

Для чего им столько, я поначалу не понял, и лишь спустя полмесяца узнал — дочерям в приданое берут.

А Никифор со всей своей семейкой всё-таки старовер, хоть и шифруется довольно умело.

Намекнуть ему что ли, что мне на это пофиг?

Так не поверит же. Привык, что их все гоняют и избы молельные им рушат.

А я вот смотрю, как кто живёт, и знаете — староверы не пьют, и последнее от детишек в кабак не тащат. Но существуют скучно. Словно роботы какие. И я пока честно не готов понять, кто же из крестьян мне понятней.

Удивляюсь тому, как быстро летит время, а природа меняется прямо на глазах. Вроде всего лишь неделю назад праздновали Пасху и люди по мокрому снегу разбредались по кладбищам, дабы навестить покоящуюся там родню, а сегодня уже озеро Велье очистилось ото льда. Да что там озеро — едущие из Опочки люди говорят, что в городе на реке Великой на днях наплавной мост откроют. Да и в первопрестольной, насколько мне известно из разговора с Пётром Исааковичем и Екатериной Матвеевной, на Москве-реке тоже сошёл лёд и со дня на день начнётся половодье.

Собственно говоря, я только и ждал ледохода, чтобы улететь в Москву, потому что хочу по большой воде на барке-гусянке, зафрахтованной ещё зимой у московского купца Воробьёва, завезти на свой участок как можно больше строительного материала. Это в моём мире Златоглавая является столицей пяти морей, а пока судоходство по Москве-реке очень проблематично, особенно в летнее время, когда в некоторых местах русло пересыхает до такой степени, что реку можно перейти в брод.

Если б мне нужен был только песок, то я может так сильно и не волновался бы, поскольку от песчаного карьера на Воробьёвых горах до Лефортово по воде около тринадцати вёрст. При грамотном подходе, да с использование магии при погрузке и разгрузке, вполне реально за день сделать два рейса. Если учесть, что гусянка берёт на борт около двадцати тысяч пудов, то за неделю можно завести столько песка, что хватит построить на моём участке стеклянную стенку вдоль Яузы, да ещё и останется немало.

Песок песком, но мне ещё нужен цемент, а сырьё для него находится в Тяжинском карьере, который расположен на месте слияния Москвы-реки и Пахры. На минутку, это более пятидесяти вёрст по извилистому руслу. Несмотря на то, что барку тащат тридцать лошадей, делать они это будут против течения и на путь до Лефортово уйдёт два дня. Было б очень замечательно, если за короткую навигацию удастся сделать хотя бы пару рейсов с известняком и глиной, необходимыми для клинкера.

Забегая вперёд, отмечу, что фрахт барки со всей приписанной к ней артелью и лошадьми мне обошёлся довольно-таки дорого, но всё равно это оказалось раз в десять дешевле, если бы я такой же объём груза завозил на подводах.

В день нашего отлёта из Велье была низкая облачность, и потому мне пришлось провести очередной инструктаж для тёти с дядей и его адъютанта:

— Взлетаем по очереди. Сразу после отрыва от поверхности воды набирайте высоту. Каждый из вас уже не раз летал в облаках, так что не бойтесь их и не старайтесь под них поднырнуть — уверяю вас, что на высоте нас ждёт солнце и хорошая видимость.

— А если до самой Москвы будет стоять облачность, так и будем лететь, не видя землю? — поинтересовалась Варвара Тихоновна. — Скучно же.

— А что вы на земле не видели? — парировал я вопрос. — Речки, леса да деревеньки? А чтобы скучно не было можете песни петь или с супругом по артефакту общаться, только со мной не забывайте иногда связываться.

— Брат говорил, что и в Москве пасмурно, — заметил дядя. — Как садиться будем, если там не распогодится?

— Павел Исаакович, мы же много раз отрабатывали посадку в облачность, — с упрёком посмотрел я на родственника. — Князь нас встретит на Яузе, и будет служить маяком, как только мы влетим в московскую губернию. Следите за приборами и не поддавайтесь иллюзиям.

На самом деле полёты на небольших самолётах сопровождаются не только воздушными ямами, но и грозят пилотам иллюзиями, от которых сложно избавится. Порой в болтанку вообще представляется, что летишь верх ногами. Это я молчу о том, что большинству лётчиков при полёте в облаках кажется, что они летят с креном. И самый лучший способ побороть иллюзии — это научиться доверять приборам, которые благодаря магии на наших самолётах всегда работают безупречно. Взять тот же высотомер, отображающийся на проецирующейся панели приборов. С помощью магии на моём Каймане и всех последующих самолётах он показывает не абсолютную высоту над уровнем моря, а истинную над поверхностью земли, которая в данный момент под крылом. Конечно, можно измерять высоту обычным барометром-анероидом, но не вижу в этом смысла, если существуют артефакты.

Как я и предсказал, стоило только подняться на высоту в километр, как облака оказались под крылом, а кабину самолёта залило солнечным светом. Пересчитав вылетевшие из дымки самолёты и убедившись, что и остальные трое пилотов справились с взлётом, я взял курс на Москву.

Зачем мне четыре борта в Москве? В основном для того, чтобы показать всем заинтересованным лицам, что я могу строить самолёты и делать это довольно таки быстро, ведь ещё зимой Катран существовал в единственном экземпляре. К тому же груза мы в общей сложности несём больше тонны. Как-то неудобно было лететь с пустыми руками к Екатерине Матвеевне, и я при участии студентов синтезировал два новых красителя для шёлка, а именно бирюзовый и малахитовый зелёный.

Ну и то, что в Москву со мной летят проверенные пользователи мощных воздушных перлов, тоже играет не последнюю роль. Мне нужно быстро загружать и разгружать барку и одновременно с этим строить стеклянную стенку. Так что у меня каждый владелец артефакта на счету. Мне даже Максима с Николаем пришлось с собой взять. Что-то мне подсказывает, что если парням не мешать, то они вдвоём двадцать тысяч пудов сыпучего материала за пару часов с гусянки на берег запросто перенесут. Да и охранять самолёты кому-то во время стоянки нужно, так что, считая двух вооружённых егерей, компания у нас не маленькая собралась. Такую толпу в двух самолётах не перевезёшь.

Вопреки ожиданиям, Варвара Тихоновна в полёте петь не стала. Да и вообще её практически было не слышно. Зато Юрий Александрович, адъютант дяди, всю дорогу в эфире травил анекдоты, читал на память стихи и рассказывал сказки, в том числе и те, что были опубликованы под моим именем. Как он столько текста держит в голове, я не спрашивал, но такая память однозначно заслуживает уважения.

Через пять часов полёта в эфире появился Пётр Исаакович и сообщил, что над Москвой высокая облачность и отсутствует ветер. Будь у меня спортивный самолёт, я может и пару фигур высшего пилотажа над Кремлём для его обитателей показал бы. Но так как летаем мы пока на фанерныхгидропланах, то пришлось скромным каре сделать круг над Златоглавой и по очереди приводниться на Яузе рядом с моим участком.

— Ну, здравствуйте гости дорогие, — с улыбкой встретила нас Минаева, когда наша компания появилась у ворот её двора. — Как добрались? Проголодались, поди, в дороге. Проходите в дом, мы с Петром Исааковичем специально за стол не садились, всё вас ждали.

— Екатерина Матвеевна, ты бы снарядила подводу до Яузы. Там четыре самолёта на берегу, а в них красителей не на одну тысячу рублей, — обратился я с просьбой к купчихе. — Мы для охраны пару своих вооружённых людей оставили, но всё равно неплохо бы краску в дом перевезти.

Не успел я поделиться пожеланиями, как Екатерина Матвеевна умчалась во двор раздавать указания слугам, бросив напоследок, чтобы все садились за стол.

— Вот что значит купеческая хватка,– кратко описал я поведение хозяйки, усаживаясь на полюбовавшееся ещё с прошлого приезда место. — Товар превыше всего.

— А нет больше купчихи второй гильдии Минаевой, — ухмыльнулся Пётр Исаакович в ответ на мою реплику. — С недавних пор Екатерина Матвеевна у нас в дворянское сословие вошла.