Колхоз князя Пушкина (СИ) - Богдашов Сергей Александрович - Страница 23

Не буду гадать, но как по мне, так Виктор Иванович пошёл опробованным путём русских инженеров — взял в расчёт двукратный запас прочности и поправок на русский «авось».

В итоге в желоб привезли двенадцать здоровенных возов торфа, который туда еле влез. Ввосьмером утаптывали. Теперь уже третий день подряд я по разу, а то и по два в день бегаю смотреть, не треснули ли плиты перекрытия и насколько точно можно заслонками регулировать равномерность нагрева полов. И вы знаете, вполне прилично получается! Сам удивляюсь. Очень удачный экспромт получился!

Будем его тиражировать. Рассады мне потребуется много, как и умелых рук. Так что сейчас вовсю идёт обучение будущих бригад огородниц, а в качестве пряника — обещание, что для своих личных огородов женщины получат рассаду в счёт зачёта их трудодней. Да, пришлось ввести такой термин, иначе мне было трудно объяснить, как и за что я собираюсь платить. Оказывается, вовсе не от лукавого когда-то появились трудодни, а от элементарной дремучести крестьян.

— А вот ежели я не захочу на барских огородах работать? — в очередной раз уткнула какая-та бабёнка руки в боки.

Старая песня. Я уже раз десять на такой вопрос отвечал. Так что знаю, чем бить по тонким струнам женской души.

— Так и не работай, — пожимаю плечами, сохраняя равнодушное выражение лица, — Вот только все деньги раз в неделю будут получать, и их трудодни в стаж пойдут, после которого я им вольную отпишу, а ты сама будешь выкупаться. Да, и ещё. Рассаду в самую последнюю очередь приходи покупать, из того, что останется, если надумаешь. И скидок тебе не предусмотрено. Так что готовь денежки, для тебя она в два раза дороже выйдет. И за школу с больницей приготовься платить. Я тебе в благодетели не нанимался. Своим умом живи.

— Пф-ф-ф! Жила я всю жизнь без рассады и ещё проживу! — оглянулась сварливая бабёнка, но поддержки не нашла.

Ещё бы. Прозвучало волшебное слово — скидки. А одно то, что они для всех, подняло это предложение чуть ли не в космос.

— Так и живи, кто тебе мешает. Можешь прямо сейчас домой идти. А остальным про царскую капусту сейчас агрономы расскажут. Как-никак, а мне лично пришлось Её Величество просить, чтобы она семена нам для Велье из своих личных запасов выделила. Да, и кто в бригаду записался, потом сходите в контору за талонами. Вам из амбаров по пуду муки и по полпуда картофеля по ним выдадут. Ну, и маслица с рыбой, сколько в этом месяце положено на одну работницу. Чуть позже для вас отдельную лавку откроют, там свои товары будут дешевле, чем где-либо. То же полотно нашей мануфактуры сможете купить, и прочие нужные вещи. И мужьям своим скажите, что всем работникам продовольственный паёк раз в месяц положен. Пусть тоже за талонами зайдут.

— Стешка, ты же домой вроде собиралась, — прозвучал из толпы крестьянок чей-то насмешливый голос.

— Чего это… Я может, ради обсчества вопросы задавала, — старательно выговорила бунтарка новое для неё слово, — На работу я никогда ленивой не была. А пуд какой муки нам по талонам давать будут? Обдирной? — переобулась она прямо в воздухе.

Этот её следующий вопрос крестьянки встретили улыбками, а то и вовсе хохотом.

Понятно, что случались диспуты и похлеще, особенно первое время. Но вид пары отставников из моей охраны, которые со скучающим видом стоят в сторонке и похлёстывают нагайкой по голенищу сапога, очень доходчиво образумливал самых ретивых. Да крайностей не доходило. А потом и сарафанное радио разнесло по селу основные моменты. Чую, споров много было, но лично для меня большая их часть осталась за кадром. Зато конторские работники первый месяц за всех отдувались, отвечая на самые въедливые, а порой и откровенно глупые вопросы крестьян.

Тяжело ломать через колено устоявшуюся систему.

Триста пудов соли только звучит громко, а на самом деле это меньше пяти тонн, которые спокойно увезёт ЗиЛ-130 (если кто-то ещё помнит о таком грузовике). Тем не менее, калиевую соль мне доставили ещё зимой, и я настроился получить из неё калиевую селитру через азотную кислоту.

В теории это выглядит следующим образом. К концентрированному раствору хлористого калия прибавляется азотная кислота. Полученная смесь перегоняется или высушивается при температуре чуть выше ста градусов. В остатке получается стопроцентная калиевая селитра.

Всё бы хорошо, но у меня нет азотной кислоты. Поэтому пришлось плясать от печки и это не оборот речи. Мы с Николаем и Максимом действительно на берегу озера Чадо построили стеклянное нечто, похожее на русскую печь, внутри которого работал созданный мной артефакт. Вообще-то для моих маго-химических аппаратов не требуются никакие стенки или сосуды, но нужно же людям понимать, куда сыпать ту же самую соль.

Если подумать, то моё новое творение заменяет небольшой химкомбинат, где из атмосферного воздуха добывается азот, реагирующий с водородом, полученным из воды. Образовавшийся аммиак окисляется до оксида азота, который поглощается водой. Получившаяся азотная кислота смешивается с приготовляемым тут же раствором хлористого калия и перегоняется в селитру. Профит, но встал вопрос, куда девать соляную кислоту, которой в результате образуется немало.

— Александр Сергеевич, у вас крестьяне обуты во что попало, — заметил Виктор Иванович. — Разложите кислоту на составляющие и получите винилхлорид, а из него ПВХ. Затем из пластика сапоги или калоши для людей сделаете.

В целом так мы и поступили, в результате чего наша химическая печь с одного борта выдавала нитрат калия, а с другого порошок поливинилхлорида. Селитру отвозили на склад, а ПВХ отправляли в деревеньку Слезарёво, где два брата давно уже приноровились формировать из полиэтилена различные изделия. По большому счёту, братьям без разницы какой пластик в экструдер загружать и что из него получать — деньги-то я им всё равно плачу по копейке за килограмм готового изделия.

— А нельзя обувь делать менее тяжёлой? — задался я вопросом, когда взял в руки первый в этом мире пластиковый увесистый сапог. — Ноги ведь отвалятся, если в них целый день походить.

— Можно синтезировать сэвилен и использовать его для изготовления обуви, но она будет слишком мягкая, так что любой сучок её проколет, — объяснил мне минусы этиленвинилацетата Виктор Иванович. — Меня больше интересует вопрос, как быстро казна вас за жабры возьмёт, узнав о том, что вы в землю закапываете нитрат калия, чтобы растения лучше росли.

— А что не так? — насторожил меня вопрос тульпы. — На переработку соли в удобрение имеется какой-либо Императорский рестрикт?

— Вроде нет. По крайней мере, я о таких законах не слышал, — усмехнулся Иваныч. — Просто, у вас получился продукт стратегического значения. Нитрат калия ведь до сих пор получают из навоза и мочи, на что уходит два года, а у вас из бросовой соли в считанные минуты выходит основной компонент пороха.

А ведь действительно калиевую селитру до сих пор в селитряницах производят и тут я такой со своим чистым нитратом калия. Да ещё и готов в Соликамске наладить производство селитры, чтобы продавать её налево и направо.

— А нельзя в состав селитры добавить какие-нибудь ингредиенты, чтобы она не потеряла свойств удобрения, но была непригодна для изготовления пороха? — дошла до меня вся неоднозначность сложившейся ситуации.

— Можно из воды магниевые соли добывать, чтобы в состав селитры их добавлять. Для растений будет полезно, а в составе пороха будут связывать серу, образуя тяжёлую соль. Но нужно думать и пробовать, — наморщил лоб Виктор Иванович. — А пока, в качестве меры предосторожности, я бы не допускал студентов к теме изучения влияния селитры на плодородность почвы. У вас есть сапропель и фосфаты — вот пусть в них и копаются, а всех нюансов про селитру им знать пока ни к чему.

Ну да, студенты у меня те ещё кадры. Прибыли на практику с минимальным запасом чернил и перьев, которые успешно исписали в первую же неделю. Пришлось выделить им железный купорос, дистиллированную воду и синтезировать пару вёдер этиленгликоля, чтобы сами для себя чернила делали. Вроде, научились и даже умудряются не пачкаться во время работы.