Сын Тишайшего 3 (СИ) - Яманов Александр - Страница 35

Это стало понятно по двум грекам — братьям Лихудам, присланным Иерусалимским патриархом Дисифеем II поднимать русское образование. Забавно, что потенциальные наставники и методисты обучались в университете Падуи, но являлись сторонниками греческой системы. Пока я определил обоих преподавать языки, но приказал внимательно следить за тем, что они вещают кроме предметов. И, конечно, никто не подпустит их к руководству Академии. Не удивлюсь, что парочка иностранцев одновременно работает на иезуитов и османскую разведку. Для греков это скорее правило, чем исключение.

А свой ценный кадр, ещё и патриот, занимается посторонними делами. Так при Петре похоронили множество талантов, вроде Лызлова или Нартова. После смерти обоих осталось кое-какое наследство, быстро преданное забвению. Не была создана ни кафедра истории, ни русская школа станкостроения. О научно-учебной базе, на которую должны опираться любые реформы, лучше не говорить. Поэтому большая часть новаций первого императора провалилась или канула в Лету. Даже клиническому идиоту понятно, что здание нельзя построить без фундамента. Однако царь-реформатор и его птенцы с упорством баранов пытались пробить стену головой. Только все их локальные успехи были достигнуты путём выжимания из людей последней копейки и целым морем русской крови.

Это какую же работу проделали наши предки, начиная с середины XVIII века, если с нуля создали в стране промышленность и систему образования! Пусть они были хиленькими, зато дали колоссальный толчок развитию общества. И первый император не имел к этому никакого отношения.

Пётр оставил потомкам долги, разрушенную экономику, отсутствие образовательной системы и династический кризис. Соглашусь, что реформы были необходимы. Более того, я иду фактически по пути царя-плотника и зубодёра, только делаю это грамотно и не спеша. Хотя и ошибок мною совершенно немало. Ладно, не будем о грустном.

— Сейчас же едешь в Академию к Сильвестру Медведеву, где принимаешь кафедру истории, обществознания и филологии. Её пока нет, вот ты её и создашь, — произношу со смешком, наслаждаясь растерянным видом Лызлова.

— Но ведь я не обучен преподавать. Всё больше сам изучаю науки и вообще… — промолвил историк.

— Я верю в тебя. Перевести «Хроники» дано не каждому, а ты справился. И даже замахнулся на труды Старовольского[7], которые полезно прочитать не только ученикам, но и просто грамотным людям. А вот это станет для тебя наградой и стимулом, — протягиваю гостю список литературы, изъятой в монастырях и переданной боярами. — Часть произведений будет размножена в ближайшее время и передана в библиотеку Академии. С некоторыми трактатами дозволяю ознакомиться уже сейчас. Договаривайся сам с переписчиками при Печатном дворе. Заодно проследишь, вдруг они ошиблись и чего своего добавили.

— Но это же… бесценно! — запинаясь, произнёс Лызлов.

— Знаю, поэтому доверяю тебе их изучение. Кому ещё? Андрей, тебя ждёт ещё долгая и упорная работа на благо русской исторической науки. Надеюсь, ты меня не подведёшь?

— Клянусь, не разочарую тебя, государь! — глаза историка полыхнули блеском истинного фанатика.

— Вот и хорошо. Ступай.

После того как дверь за гостем захлопнулась, я размял затёкшую шею. Эх, хорошо быть царём! Отдал приказ и требуешь его выполнения. Угу. Или ждёшь, что всё запорют, а тебя убьют.

Пока же хватит работы. Надо ехать в Воробьёво. У меня там не менее важная встреча, а затем можно уделить внимание моим девчулям. А через два дня у меня первое свидание с Анной Звенигородской. Только она об этом не знает, думая, что ей предстоит знакомство с Иваном. Вот и удивим потенциальную царицу.

— Отличные виды, Ваше Величество! Сначала я не мог оценить красоты русской природы.

Не знаю, врёт ли гость, но с Воробьёвых гор открывается умопомрачительный вид! Вся Москва лежит перед вами. Отсутствие Лужников и прочих монументальных сооружений общей картины не портит. Я научился находить очарование и в этом времени. Потому и приказал устроить смотровую площадку на том же месте, что и в будущем. Сейчас здесь разбиваются дорожки, пригодные для пеших прогулок. Народу в округе живёт немного, и это хорошо. Имеет царь право на тишину и покой? Заодно здесь удобно встречаться с гостями.

Беседа с венецианским послом особой тайной не являлась, но для неформального общения лучшего места не придумать. Предварительные переговоры мы уже провели, сегодня второй раунд. Он не последний, просто мы должны обменяться своим видением на войну с Портой. Именно Венеция является главным и непримиримым врагом османов. Сейчас торговая республика пошла в атаку, пожалуй, последнюю в своей великой истории. Адмирал Франческо Морозини, дядя посла, недавно захватил часть Далмации и занялся Мореей. После потери Крита в 1669 году, чья осада длилась двадцать пять лет, это настоящий успех, который надо развивать. А помочь венецианцам могут только Россия и Речь Посполитая. Испанцы больше заняты внутренними делами и колониями. Австрия выйдет из войны в любой момент, как ей будет выгодно. Франция вообще поддерживает Константинополь, не давая Европе объединиться против людоедской империи, уничтожающей христиан.

— Вы можете быть уверены в нашем желании воевать. В отличие от большинства союзников Венеции, для России это вопрос дальнейшего развития. Именно Порта стоит на нашем пути, устраивая набеги кочевников, захватывающих в рабство моих подданных и разрушающих приграничные поселения. То же самое касается Польши, но там решение принимает совет магнатов, который выделяет деньги и войска. У нас дела обстоят иначе. Если я подпишу с Венецией тайное соглашение, то оно будет выполняться. До моей смерти уж точно, — произношу с усмешкой.

Лицо посла неприятно сморщилось. Это он вернул мне улыбку, но из-за шрамов, она получилась весьма специфической. Джакомо больше воин, нежели дипломат. Не знаю, как адмирал выбирал посланника, но мы сразу нашли общий язык с его племянником.

— Надеюсь, Ваше Величество понимает, что сейчас Венеция ничем не может помочь России. Мой дядя сосредоточил основной удар на Греции. Думаю, мы разобьём османский флот, но магометане боятся открытого сражения, предпочитая действовать через своих алжирских вассалов, заставляя нас защищать огромную территорию. В любом случае Венеция, Тоскана и Мальта оттянут на себя весомую часть турецких кораблей, которые покинут Чёрное море. В свою очередь, это развяжет руки вашим казакам, привыкшим нападать на побережье Крыма, — младший Морозини неплохо знал наши расклады. — Согласовав действия, мы сможем бить по слабым местам османов. Надеюсь, что Священная лига продержится хотя бы три года. Тогда у наших стран появится возможность закрепиться на новых рубежах. Далее всё в руках божьих. Если повезёт, то войну лучше продолжить, или будем готовиться к следующей. Вы правильно заметили, что у султана нет более непримиримых противников, нежели Венеция и ваша держава. Признаюсь честно, на Польшу мы особо не рассчитываем. Мне понятны действия короля Собеского, спасшего Вену и решившего усилить свою державу. И я осуждаю императора, отплатившего спасителю чёрной неблагодарностью. Что не отменят ненадёжности поляков. Их государственное устройство весьма неустойчивое. Поэтому нам нужен договор именно с вами.

Посол говорил на немного непривычном варианте немецкого, но мы прекрасно понимали друг друга. Он и сам больше похож на немца, будучи русоволосым и голубоглазым. Только солидный нос выдавал в собеседнике итальянца. Хотя бог его знает, как сейчас выглядит тамошняя элита. В Северной Италии правят больше потомки лангобардов, смешавшихся с местной знатью. На юге так вообще у власти хватает потомков норманнов.

Между тем Джакомо продолжил:

— Я скорее солдат, чем политик. Мой дядя тоже, хотя он обладает государственным умом. Умные люди в Венеции прекрасно понимают, что второй возможности сломить Порту может не представиться. Вернее, это касается нас. Республика слабеет, наши торговые пути перехватывают голландцы и англичане. Французы так вообще дружат с османами, а их купцы чувствуют себя в магометанских городах как дома. Нам же приходится постоянно воевать, теряя огромные деньги и людей. Республика может опереться только на Мальтийский орден и Испанию, чьи короли иногда вспоминают об общем враге. И мы прекрасно понимаем, что Россия может ограничиться завоеванием степей, заключив с Портой мир. Но я предполагаю, что у вас есть условия для заключения долговременного союза. У меня есть определённые полномочия, выданные дядей. По крайней мере я могу сразу сообщить, на что готова пойти республика.