Слово шамана (Змеи крови) - Прозоров Александр Дмитриевич - Страница 3

Стрельцы, перехватывая бердыши у самого подтока, норовили достать таких бедолаг тяжелыми остриями топоров, либо, коли татарин пытался отмахиваться саблей, брались ближним хватом — одной рукой под косицу, другой за середину рукояти, принимали удары на широкое лезвие после чего кололи недруга подтоком или резали топором. Сзади татар кололи в спины подоспевшие бояре, и степняки, затравленные, словно волки, падали на землю один за другим. Вскоре все было кончено: на залитом кровью снегу остались только мертвые тела.

— Ну что, Дмитрий Федорович? — окликнул воеводу стоящий за стрельцами боярин с обнаженной саблей, одетый в зерцала поверх кольчуги панцирного плетения. — Всех татар ныне посекли, али ушел кто?

— Ушли, Петр Иванович, — оскольский воевода, самолично приведший кованую рать в Дикое Поле, отер саблю о суконный рукав зипуна и вернул ее в ножны. Пригладил рукой заиндевевшую бороду. — Тысяч пять басурман не побежало от нас, а в сторону тронулись. Кони у них возле лагеря стояли.

— Пять тысяч, говоришь? — раздвинув стрельцов, боярин подошел к воеводе, положил руки на луку седла. — Так может, нагоню я их со своими стрельцами, Дмитрий Федорович? То ведь не много, управлюсь…

— Не много, — понимающе усмехнувшись, согласился воевода. — Что же, Петр Иванович, ты государев дьяк, тебе и добивать Гирея. Славы у тебя отнимать не стану. А мне по воеводским хлопотам лучше в крепость вернуться. Негоже ее надолго без руки хозяйской оставлять. Долю вашу в промысле мы выделим, за то не беспокойся.

— Благодарствую, Дмитрий Федорович, — облегченно кивнул командующий стрельцами боярин и поворотился к своим воинам: — По коням, братцы! Есть для нас еще бранное дело.

Стрельцы, закидывая бердыши за спину и поднимая пищали, потянулись назад, по широкой натоптанной в снегу тропе, уходящей к недалекому табуну, поджидающему своих хозяев.

Государь отрядил супротив крымчан, в помощь оскольскому воеводе, три тысячи опытных воинов. С такими силами московский дьяк раздавит трусливых степняков безо всякого труда.

Кандидат физических наук Александр Тирц, специалист по акустике твердых тел и генерации носителей зарядов, опустил обглоданную овечью масталыгу и поднял голову, настороженно прислушиваясь, потом отшвырнул кость в сторону, прямо на ковры, выпрямился во весь рост:

— Дай мне кирасу, ведьма. Польскую, с орлом, что хан Девлет подарил.

— Никак, скачет кто-то? — неуверенно предположила чуть полноватая рыжеволосая женщина лет тридцати с широкими бедрами, развитой грудью, алыми соблазнительными губами, вздернутым небольшим носиком, иссиня-черными бровями и миндалевидными зелеными глазами. — Табун сюда идет?

— Давай кирасу, дура! И сама одевайся!

Шаманка вскочила, кинулась к сундуку, прихватила две позолоченные половинки, поднесла их хозяину. Придержала наспинник, пока мужчина стягивал ремни. Кираса была снята с какого-то поляка неимоверных по здешним меркам размеров — но для двухметрового основателя клуба «Ливонский крест» она оказалась все-таки маловата, и кандидату физических наук приходилось одевать ее прямо поверх тонкой шелковой рубахи.

— Меч! Ватник!

Поверх кирасы он накинул толстый стеганый халат с подрезанными полами, прихватил такую же стеганную шапку с длинными лисьими наушами — шлема нужного ему размера среди запасов Девлет-Гирея не нашлось.

— Давай ведьма, шевелись, одевайся!

— Что случилось, ифрит? — шаманка с явным сожалением бросила взгляд на недоеденное мясо. Конечно, оказавшись рабыней ифрита, она рисковала своим родовым даром, однако многие странные привычки этой нежити оказались очень приятными. Например, он запросто ел вместе с ней за одним столом и давал невольнице нормальное мясо, а не потроха.

— А ты думаешь, это для нас свежие табуны из Крыма гонят? Говорил я Девлету… — злобно скрипнул он зубами.

Снаружи послышались крики, стоны, лязг оружия.

— Тряпье хватай! — Тирц первым выскочил из шатра, на ходу обнажая тяжелый меч, и едва не лицом к лицу столкнулся с пролетающим мимо шатра русским боярином. При габаритах физика и низкорослости лошадки их головы оказались на одном уровне.

Тирц успел отреагировать первым, ударив по шлему оголовьем меча — боярин вылетел из седла, но на физика уже налетал другой с занесенной саблей. Тирц подставил клинок под удар, попытался достать врага в спину — но русский мчался слишком быстро, и кончик меча лишь чиркнул по кольчуге.

— Ведьма, ты где?! — он резко присел, уворачиваясь от удара третьего боярина, рубанул навстречу — меч угодил плашмя поперек груди, и русский воин начал заваливаться на спину.

Однако мчащаяся вскачь лошадь унесла его дальше, и Тирц так и не узнал, чем кончилась для врага стремительная схватка. Ни добить, ни в плен взять. — Ведьма!!!

Наконец шаманка выскочила из шатра. Тирц, пятясь в ожидании новых нападений, кивнул ей на коня, который топтался возле поверженного витязя.

— Садись!

Татарка не замедлила подчиниться, и ее хозяин, крутя головой во все стороны и не убирая меча, побежал вдоль лагеря.

— Менги-нукер!

Тирц увидел окруженного плотным кольцом телохранителей бея — верные нукеры успели осознать опасность и подвести Девлет-Гирею коня.

— Туда, уходите, — махнул физик рукой в западном направлении и сам побежал следом.

Из-за шатров появились еще полсотни татар. По счастью, Тирц догадался потребовать, чтобы коней не уводили, по обычаю, рыть подснежную траву вдалеке от лагеря, и теперь воины довольно быстро успели подняться в седло.

А от стоянки ширеевского рода накатывалась новая волна криков и лязга. Похоже, кованая конница развернулась и снова прочесывает лагерь копьями и саблями.

— Менги-нукера заберите! — требовательно закричал Девлет-Гирей, указывая в сторону сумасшедшего русского. Несколько телохранителей отделилось от плотного отряда и поскакало к нему.

Приблизилась еще одна полусотня — Тирц узнал татар Алги-мурзы, приставленного к нему Кароки-мурзой толи в качестве сторожа, толи в качестве охранника. Самого мурзы среди воинов не было, но зато имелось несколько коней без всадников.