Искра божья - Глазырина Елена - Страница 11

Казалось, маэстро совсем не обратил внимания на вошедшего монаха и Джулиано. Отец Бернар откашлялся и протянул сеньору Фиоре письмо Лукки. Мужчина небрежно принял документ, развернул, пробежал глазами ровные строчки и только тогда окинул юношу ничего не выражающими тёмными глазами.

— Сеньор, вы можете занять любую свободную комнату на первом ярусе, где ещё остались места. Начнёте завтра в восемь, просьба не опаздывать, — суховатым голосом сообщил учитель. — Обед в полдень, ужин в шесть. Если я окажусь вами доволен, оставшимся временем вы сможете распоряжаться по собственному желанию. Воскресный день целиком принадлежит господу. Буду рад, если вы посетите службу в одной из церквей, вместо того чтобы затевать неуместные свары с учениками иных школ.

— Спасибо, маэстро, — Джулиано благодарно кивнул.

Не помня себя от радости, юноша быстро сбежал вниз. Заглянув в первую попавшуюся дверь и никого там не обнаружив, Джулиано бросил в угол мешок с вещами. Затем он отпустил монаха и, растянувшись на пыльном тюфяке, заснул, готовясь на утро сполна вкусить вожделенные плоды с древа познания.

Следующая неделя в школе маэстро де Либерти принесла Джулиано море разочарования и боли. Ранний подъем не стал для де Грассо трагедией, как любой житель провинции он привык просыпаться с первыми петухами. А вот ежедневные пробежки по городскому парку, подтягивание, отжимание и прыжки в длину отдавались с непривычки болью в мышцах.

После обеда маэстро Фиоре загонял учеников в маленькую библиотеку на втором этаже, где они подолгу сидели над пыльными трактатами прославленных мастеров фехтования, клюя носом и пытаясь не заснуть.

Часа в три юноши собирались в нижнем дворике, разминались и били деревянными палками соломенные чучела. Счастливчики отправлялись вместе с маэстро в тренировочный зал спаринговаться на тупых клинках, и оттуда долгое время долетал приятный сердцу юноши стальной перезвон.

Кроме всего вышеперечисленного, маэстро вменил Джулиано в обязанность подметание дворика и всей галереи верхнего яруса.

Стиснув зубы, де Грассо старался не ударить в грязь лицом, и чем больше он старался, тем больше от него требовал сеньор Фиоре. Джулиано сжимал кулаки, но стойко терпел все выпавшие на его долю испытания. Больше всего юношу задевало то обстоятельство, что маэстро не спешил знакомить его с премудростями фехтовального мастерства. Казалось, сеньор де Либерти с самого знакомства невзлюбил Джулиано и придирался к нему по любому поводу. Закономерным следствием этой неприязни стала ежедневная огородная повинность де Грассо. Вместо того, чтобы после тяжёлого тренировочного дня растянуться на жёстком тюфяке, Джулиано был вынужден заниматься прополкой любимого садика маэстро, где, окроплённые его солёным потом, буйно цвели герани, цикламены и розы.

Приходящий в девятом часу отец Бернар только покаянно вздыхал и бубнил занудные проповеди о терпении и смирении. Монах рассказывал о последних новостях столицы, забирал насквозь пропотевшую одежду де Грассо и приносил ему свежую.

Покончив со всеми свалившимися на него делами ближе к полуночи, юноша кулём валился на тюфяк и спал как убитый до самого рассвета. Если бы коварные асимане надумали в эти дни захватить Конт и пришли его убивать, он только махнул бы на них рукой и перевернулся на другой бок.

Воскресным днём вместо обещанного освобождения от дел сеньор де Либерти погнал всех учеников на набережную Тибра.

Идя по узкой тенистой улочке с домами, оплетёнными старыми виноградными лозами, три десятка юношей весело переговаривались о разной ерунде. Несколько раз Джулиано замечал на себе насмешливые взгляды других учеников, но старался не обращать на них внимания. За эту неделю он так и не успел сойтись ни с кем из старших воспитанников маэстро — слишком выматывался к вечеру. Да и сами ученики сеньора де Либерти пока не спешили заводить знакомство с новичком.

На маленькой пристани в это предобеденное время находилось только несколько рыбаков, выгружавших из утлых лодчонок ночной улов вёртких угрей и речной форели. Пяток разношёрстных котов вертелось около рыбных корзин в ожидании случайной подачки от удачливых рыболовов или ошибок от зазевавшихся. Сильный запах тины и рыбных потрохов бил в нос.

На воде в ожидании пассажиров покачивались нанятые загодя три большие рыбацкие лодки с парой гребцов на каждой. Перед погрузкой маэстро приказал сдать ему все острые предметы, наличествующие у юношей.

Помогая друг другу, ученики расселись в старые речные лоханки. Последними на борт поднялись маэстро Фиоре и его помощник, гружёный мешком с отобранным оружием. Де Либерти, исполненный чопорного достоинства, устроился на кормовой банке и махнул рукой. Гребцы ударили вёслами, и низко просевшие лодки тяжело пошли на середину реки.

Жаркое полуденное солнце скрылось за набежавшими облачками. Речной ветер принёс прохладу и свежесть. Мутная зеленоватая вода пенилась под размеренными взмахами больших вёсел.

— Всем раздеться! — приказал маэстро, небрежно покручивая в пальцах голубой цветок незабудки, сорванный им где-то по дороге.

Предвкушая скорую потеху, ученики быстро скинули с себя верхнюю одежду, оставшись в одном исподнем. Джулиано несколько замешкался, но всё же подчинился требованию учителя. Его начинали терзать смутные догадки об истинной цели этой прогулки, но он всё ещё надеялся, что ошибается.

— В воду! — скомандовал де Либерти.

Часть самых отчаянных воспитанников с радостными криками сиганула в реку. Остальные мешкали, вопросительно поглядывая на новичка.

— Чёрта лысого я туда полезу! — огрызнулся Джулиано, совершенно не умевший плавать.

Маэстро коротко кивнул четырём старшим ученикам, и те, с трудом отодрав от скамейки намертво вцепившегося в неё де Грассо, с хохотом и гиканьем выбросили его за борт.

Юноша с головой ушёл под воду, вынырнул, отплёвываясь, и схватился за весло. Но наёмный гребец, подло ухмыляясь, быстро погрузил его в зеленоватую волну, и Джулиано пришлось выпустить спасительную деревяшку. Де Грассо начал быстро тонуть. В отчаянии, силясь хоть как-то удержаться на поверхности, он судорожно задрыгал всеми конечностями, точно слепой щенок лапками.

В эту минуту Джулиано готов был придушить маэстро-живодёра голыми руками. Увы, сеньор Фиоре находился в полной недосягаемости, спокойно возвышаясь на корме ближайшей лодки, он безмятежно нюхал цветочек.

С грехом пополам, десять раз уйдя под воду и нахлебавшись ею до самого судного дня, де Грассо, измученный и жалкий, выбрался на берег Тибра. Его вырвало речной водой, и он возблагодарил бога, что в школе де Либерти не практиковались завтраки. Ноги и руки его мелко подрагивали. К слипшимся кудрям пристала ряска, водоросли и какая-то сомнительная дрянь.

Стуча зубами и не говоря ни слова, Джулиано натянул сухую рубашку и штаны. Под непроницаемым взглядом маэстро Фиоре он забрал у учителя свой клинок и направился в резиденцию кардинала Франциска. Вслед ему понеслись смешки и улюлюканье.

Добравшись до резиденции Валентинитов, де Грассо успел не только хорошенько просохнуть, но и накалиться от бушевавшей внутри него ярости. Заметив в окошечке входной двери его перекошенное лицо, тощий монах-привратник предпочёл не задавать юноше лишних вопросов и сразу проводил его к брату.

Лукка сидел у себя в кабинете и разбирал потемневшие от времени рукописи. Он бережно расправлял их правой рукой, затянутой в чёрную перчатку. Левой викарий что-то записывал в объёмистом фолианте, раскрытом перед ним на столике. Подняв глаза на вошедшего, Лукка изобразил на лице искреннее удивление и отложил перо.

— У тебя такой вид словно сама Дьяболла каталась на тебе по Тибру.

— О, повелительница бездны и в подмётки не годится маэстро де Либерти! Вот где настоящий живодёр и самодур! Хватит! Достаточно он потешался надо мной за эту неделю. Не желаю более терпеть его издевательства! Да чтоб ещё раз я переступил порог этой занюханной школы! Ноги моей там больше не будет! Гори она синим пламенем! — беснующийся Джулиано гневно потряс кулаками. — Тьфу! Конт огромен. В нём полно разных фехтмейстеров. Почему именно де Либерти? Позволь, я найду что-нибудь себе по душе. В конце концов, я не обязан терпеть этого напыщенного индюка с замашками инквизитора!