My way (СИ) - "Алекс1712" - Страница 19

И тут-то на меня и напали сразу Мульча, кою ко мне не пускали до этого, онни и мама Юн Ми. Меня захватили в плен, захвалили, зацеловали (мама), облизали (Мульча) и защекотали (онни). Началось в колхозе утро, весь горох поела тля. На самом-то деле я доволен, приятно же, когда тебя любят просто так, за то, что ты просто есть. Кстати, хочу есть, высказываю это желание, совершаю положенные процедуры, одеваюсь а-ля бродяга в рванине, и мы спускаемся в ресторан. Мои-то уже привыкли, а первый раз за рваные шорты чуть не удавили. Сейчас-то после моего феерического явления всей Франции на трапе самолета в рванине, уже и на улице можно встретить девушек в штанах разной степени драности. Даже пару парней видал, вот только что, прямо в ресторане. Мода- как степной пожар, не убежать.

Садимся за столик, народ делает вид, что нас не знает, так, немного косятся, и все. В Корее бы уже разорвали на тысячу маленьких ЮнМишек точно. Официантка записывает заказ, глаза у нее по пять рублей, такая звезда рядом и без охраны, кх-кх-кх. Как хорошо в дорогом отеле- никто не лезет, спокойно пообедали, мама смотрит на садик при ресторане, мы с онни в планшетах шаримся, иногда показывая маме особо интересные новости. Спешить нам некуда, до концерта в Марселе пять дней, а у нас с оркестром все готово, программа та же. В Марсель полетим самолетом вместе с оркестром и хором, обратно тоже, там три дня. Потом награждение меня премией, пресс-конференция и домой. Кстати, сегодня вечером тоже пресс-конференция, еще одна в Марселе, но это не точно. Еще нашего организатора поездки достают два модных дома, Кирзаче…ой, Версаки…ой, Версаче, вот, и Живанши. Сцепились насмерть итальянцы с франками за мою тушку. Просят о встрече, передал, что после прессухи готов, вдруг по результатам еще и передумают. Я же решил шокировать французов и слегка развеять образ новой орлеанской девы, а то канонизируют еще. На пресс-конференцию пойду в образе Гавроша, благо все сценические костюмы мне подарили и даже уже привезли, пока я дрых.

Поднимаюсь в номер, мама и онни собрались по ларькам, бутиками именуемым, закинул им на карты по десятке на булавки, глаза у онни были- не передать. Как приятно дарить подарки благодарным людям- еле спасся от зацеловывания насмерть и обнимашек до переломов. Ладно, шутки в сторону, пока нет никого- примерка. Достаю из шкафа безразмерный клетчатый пиджак с подвернутыми рукавами, джинсы драные чуть ниже колена, высокие боты типа гриндерсов, гольфы полосатые, платок на шею и кепку клетчатую на голову. Надеваю весь комплект, расхаживаю перед зеркалом, пытаюсь косить под блатного. Чего-то не хватает… Ага, надо приспустить один гольф, вот теперь образ шпаны готов! Бычка беломорины в зубах нет, но я же типа девочка, мне и не надо. И опять образ не полный. Помада! Ф-у-у-у таким быть, но придется. Кое-как накрасился той же яркой помадой, что и для *Девушки из Нагасаки* использовали- вот теперь отлично! Даже небрежно нанесенная помада в тему. Так, я Штирлиц, я Штирлиц под маской девочки, я не голубой! Фуххх, отпустило вроде. Играют же актеры женские роли, в театре есть амплуа- инженю, когда мелкие актрисы мальчиков играют, буду считать, что я в театре. К пресс-конференции я готов, надо похулиганить! Похоже, Юна была та еще шкода, если меня даже просто в ее теле так и тащит сотворить что-нибудь этакое. Лезу в телефон, меняю *Мажор* на *Пацак*, проверяю, который час в Корее. Ага, одиннадцать дня, четверг, Пацак скорее всего занят службой. Однако, попробую. Звоню. Берет трубку!

-Привет, оппа! Как служба, как успехи? А я вот тут в Париже, скучаю, плюшками балуюсь. Ты чего молчишь-то, невежливый какой, даже не поздоровался!

-Ты совсем охренела, чусан-пурида, днем звонить, это случайность, что у меня оказался телефон!

-Я знала, оппа, это судьба! Я хотела сказать тебе, что я тебя обманула- я не смогу стать миллионершей к концу следующего года! Между нами все кончено! — говорю я трагическим голосом со слезой. — Офигевший Пацак молчит.

-Почему ты молчишь, оппа, разве ты не рад?

-Кхм, кхм! А почему ты не сможешь стать миллионершей? — задает ожидаемый глупый вопрос Пацак.

-А я ей уже стала! Я хихикаю и отключаюсь, заношу Пацака в ЧС и валюсь на кровать, дрыгая ногами. А я сошел с ума, я дразню Пацака, по его понятиям- заигрываю с ним, я идиот, ага. Но довольный, как слон в овощной лавке. Решаю так довести Пацака, что бы окончания срока нашего липового жениховства он ждал, как избавления от мук. Будет знать сволота, как ручки мои белые целовать без спроса. Со спросом-то ему и вовсе облом бы был. Думаю, звонить Му Ран или нет. Нафиг, сама позвонит, пацак ей наябедничает непременно. Звоню Сан Хену.

-Доброе утро, сабоним. Как ваши дела, как здоровье, вы хорошо кушали?

-Доброе утро, Юн Ми-ян. У меня все хорошо, у тебя тоже не плохо, смотрел ваш концерт по интернет-трансляции, ты сильно выросла как артист, поздравляю. Когда обратно в Сеул?

-У нас еще концерт в Марселе, потом награждение и домой, дней через восемь-девять. Сабоним, как вам *Бомбей Буги*? Есть еще пара вещиц в таком же стиле, поработаем вместе?

-Если такого же уровня, то я согласен, конечно же. Я уже заметил, все, что ты делаешь, приносит деньги, как я могу отказаться? - поболтали еще минут пять и распрощались. Приятно иметь дело с сабонимом, если от него не зависеть. Строго разовые контракты, строго все расписано, и всем счастье. Довольный, валяюсь на кровати, лазаю в интернете, а вот и кавалерия из-за холма, звонит МуРан. Быстро они.

-Здравствуй, Юн Ми-ян, у тебя все хорошо, ты хорошо кушаешь?

-Доброе утро. Да, у меня все в порядке, ем хорошо, завтра летим в Марсель. Даем там концерт и через три-четыре дня домой, в Сеул. Всего дней через девять прилечу. А что случилось? - придуриваюсь я -Почему вы позвонили?

-Хотела узнать, все ли в порядке у вас с моим внуком, вы не ссоритесь?

-Нет, конечно. Вы же знаете, нет никаких меня и вашего внука, у нас просто договор. Он закончится, и мы разбежимся. А может и раньше, мне тут после концерта сын герцога Монако ручки целовал, комплименты говорил, может, и предложение сделает! - вру я. Тишина.

-Конечно, Юночка, решать только тебе, но ты все же подумай, Чжу Вон свой, кореец, как ты там будешь в чужой стране? - такие свои овцу в овраге доедают, думаю я. А бабка-то Пацака стала слаще сахара, к чему бы это? Я не сотворил ли очередную дурость?

-Я все равно не приму ничьего предложения, я умру на сцене незамужней, я же вам говорила. Не нужен мне принц Монако, как и ваш внук, вы уж не обижайтесь. Ладно, у меня скоро пресс-конференция, надо хорошо выглядеть, давайте прощаться.

-Конечно, Юночка, подготовься как следует, ты же там всю Корею представляешь.

Опять! Вроде и послал завуалировано, а все равно сироп льет, не к добру это! Вот и нахрена я про сына герцога наврал, а? Гормоны опять или моя дурость? То и другое скорее. Собираться и правда пора бы, посетить ванную, накрас…чур меня! Так привыкну еще.

17-00, отель Плаза Атени, конференц-зал.

Зал битком набит журналистами и операторами телекомпаний, все ждут *Дочь Франции*. Ровно в пять распахивается дверь и пританцовывая входит Юн Ми. Она в образе Гавроша, руки в карманах, губы ярко-алые, кепка на глазах, и взгляд исподлобья. Один гольф приспущен. Оглядев прищурившись замерших соляными столбами журналистов, криво улыбается, распахивает пиджак, явив драные кюлоты миру, и крутится на месте. Щеки ее раскраснелись, она сдувает упавший сбоку локон, выпавший из-под кепки.

-Шарман!!! — стонет в экстазе какой-то лощеный щеголь в желтом костюме и пенсне. Народ отмирает, толпа акул пера бросается к Юн Ми, она испуганно пятится, но нахальных журналюг оттирают от нее четыре шкафа два на два, это охрана, выделенная организаторами. Юн Ми садится за стол с микрофонами, там же лежит с десяток диктофонов, рядом садится помощник мэра Парижа, он же ответственный за организацию поездки.

-Задавайте вопросы, господа. Представляться обязательно! — начинает ведущий.