Отчим. Эта малышка (не) для меня - Нокс Рокси - Страница 4

Весело тебе, гад? Позволил моей маме исчезнуть и теперь наслаждаешься «новой хозяйкой»? Устроила бы я тебе веселенькую жизнь! Да настроения нету.

– Я ничего не заказывала.

– Это от хозяина.

– У меня нет хозяина, – отвечаю дерзко.

– От Фомы Дмитрича, – поясняет туповатый амбал.

Меня даже не одолевает любопытство, что за тряпки он мне послал и главное зачем. Стараниями мамы мой шкаф под завязку набит хорошими вещами, большая часть из которых еще не ношена. Пусть катится со своими коробками… в лес!

– Ничего не приму, уноси, – машу пальцами.

– Вынужден сообщить об этом боссу, – с прискорбием сообщает Володя.

– Да хоть в небесную канцелярию пиши, что я ничего не приму от отчима, – закатываю глаза.

– Фома Дмитриевич не из тех людей, кому можно отказывать.

– А можно я как-нибудь сама разберусь, кому мне говорить да, а кого слать лесом?

– Эта еще хуже, чем Роза, – буркает охранник тихо, но я все равно слышу.

Похоже в этом доме мою мамочку никто не любит, кроме меня. Да, у нее сложный характер, но это потому, что у нее жизнь не мед.

Фома намекал, что моя мать – женщина легкого поведения, так вот это не так! Если она встречалась с несколькими мужчинами (в разное время!), то это не значит, что ей надо лепить на лоб клеймо шлюхи. Она старалась ради меня! Хотела, чтобы у меня всё было.

Чтобы я поступила в нормальный институт, прилично одевалась, и мы наконец съехали из маленький квартирки в старом доме, где постоянно прорывало трубы. Разве я могу винить ее или в чем-то упрекать? Нет! Не имеет на это право и Фома!

Ведь он так же ею пользовался. Чем он лучше того же судьи, к которому мама бегала на свидания целый год? Да, Белогорский замуж её позвал, но я уверена, что ему зачем-то нужен этот брак.

Есть какая-то веская причина, по которой закоренелый холостяк вдруг стал подыскивать себе женушку. Надеюсь, не для того, чтобы родить наследника! Если это так, то мне надо срочно бежать отсюда, сверкая пятками.

Вечером Фома Дмитриевич возвращается раздраженным. Он зовет меня через прислугу, и мне приходится спуститься вниз. Пока я живу в его доме, я вынуждена исполнять его приказы.

– Что за история со шмотками? – спрашивает отчим, сминая в руках толстую кубинскую сигару. Он не курит, только мнет, нюхает и кладет на место.

– У меня уже есть куча вещей. Можете зайти в мою комнату, открыть шкаф и посмотреть, – стараюсь не смотреть ему в глаза.

Стыдно после вчерашнего. Растеклась ручьем, самой теперь от себя противно. Надо было врезать ему между ног и валить. Но чертов страх сковал тело и лишил воли.

Боюсь Фому. Боюсь за мать. За себя тоже боюсь. От отчима исходит такая бешеная энергетика, что меня знобит. Не могу оставаться спокойной в его присутствии. Так и жду, что он снова что-нибудь выкинет. Только на этот раз Белогорский точно получит коленом в пах!

– Завтра мы с тобой идем на ужин. Я представлю тебя партнерам своей женой, Крис.

– И не стыдно будет врать?

– Мне нужен этот контракт. И ты будешь сущим ангелом в этот вечер. Ясно?

– А если не буду?

– Накажу, – отвечает, не дрогнув голосом.

Даже знать не хочу как, просто верю, что наказание не заставит себя долго ждать, если буду плохо себя вести. Когда в деле замешаны большие деньги, мужчинам на все плевать.

Вылазка в город – это мой шанс свалить от Фомы. Улучить момент и сбежать из ресторана. Какой смысл и дальше оставаться в его доме? Смиренно ждать, когда он трахнет меня? Всё решено. Если переживу эту ночь, то завтра смоюсь…

Крис

И вот я стою в вечернем платье и раздумываю над тем, какую выбрать губную помаду. Рука сама тянется к красному – любимому маминому цвету. Провокационно, да. Разрушит мой ангельский образ и взбесит Фому Дмитриевича? Да. А нечего было меня унижать сертификатом.

Решено.

Выхожу к отчиму, и у него глаза на лоб лезут от моей неземной красоты. Это, если что, сарказм. Красавицей я себя не считаю. Но он всё равно удивлен.

– А вот и я, – стараюсь быть доброй и милой, чтобы усыпить его бдительность. Пусть расслабится, подумает, что я смирилась со своим положением. Я его потом еще раз удивлю.

– Тебе идет черный, Кристина, – разглядывает меня, сунув руки в карманы своего стильного пиджака. Я смотрю, отчим тоже прибарахлился. Мама научила этого дуболома стилю. Ведь Фома Дмитриевич в молодые годы работал физруком в школе, и пол-жизни проходил в спортивном костюме и майке-борцовке.

Платье не просто черного цвета, оно глубокого черного, траурного. Словно мы на похороны собрались, а не в ресторан. И снова плохие мысли лезут в голову! А мне улыбаться велено.

– Губки секси, – отчим легонько оттягивает мою нижнюю губу пальцами, – в следующий раз измажешь ими мой член, но сейчас придется стереть.

Белогорский достает из кармана пиджака платок и аккуратно, стараясь не превратить меня в клоунессу, убирает со рта губную помаду.

Козлище.

На уме один секс!

– Поехали. Арабы не любят не ждать.

Фома сам садится за руль своего мерса, а его охрана следует за нами на большом джипе. Володя будет смотреть в оба, да и отчим ни на шаг меня не отпустит. Даже не знаю, каким образом мне удастся совершить побег. Но я что-нибудь придумаю. Напрошусь в гости к кому-нибудь из девчонок с универа на время или сниму номер в гостинице. Паспорт я прихватила с собой.

Глупости всё!

Он же меня везде найдет, если захочет. Найдет и накажет за непослушание. Страшно.

– Нужно приехать первыми в ресторан. Ты волнуешься? – Фома бросает на меня цепкий взгляд.

– С чего бы? – пожимаю плечами, а сама нервно тереблю клатч, выдавая свои эмоции.

– Сумку сейчас порвешь.

– Я просто боюсь этих восточных мужчин. Они дикари.

Как и Фома Дмитриевич. Тоже дикарь первостатейный, который на инстинктах живет.

– Со мной тебе нечего бояться, Крис, – отчим кладет ладонь мне на колено, и я резко дергаю ногой, больно ударившись коленом об панель. – Ты моя женщина.

Присвоил уже, только послушайте! Аж злость берет от того, как он быстро переключился с матери на дочь! Ему просто все равно, кого держать возле себя, кого выдавать арабам за свою женщину. Эгоистичный, о себе только думает. И, конечно же, больших деньгах.

– Нет, я не верю, что вместо поиска мамы, мы едем заключать какой-то контракт! – горько качаю головой.

– А что ты предлагаешь? Срочно вылетать в Монако и искать твою матушку по бескрайним берегам Лигурийского моря?

– Есть доказательства, что она туда вылетела? – впиваюсь взглядом в непроницаемое лицо отчима.

– Это самое любимое место на земле Розалии.

Мама любит путешествовать, и много раз брала в поездку меня. Это были мои лучшие дни. Сидеть на берегу моря или океана и читать книгу. Разглядывать через солнечные очки парочки и придумывать им истории любви.

– Это не доказательство, – машу головой.

– Мне уже плевать на Розалию. Она нарушила наш уговор, и больше мне не интересна.

В салоне приятно пахнет и играет тихая ненавязчивая музыка, погружающая в ощущение, что я еду на свидание с мужчиной. Но это далеко не так. Отчиму от меня нужен секс, а от арабов – контракт. Ни капли романтики в нашей вечерней поездки нет.

В ресторан мы приезжаем на пять минут раньше восточных гостей. Когда в помещение входят двое смуглых мужчин в дорогих костюмах, меня бросает в дрожь. А где же их женщины? Или у них не принято брать с жен на деловые встречи?

Мужчины здороваются за руку, отчим представляет меня:

– Это Кристина. Моя жена.

Случайно замечаю, как один черноглазый усмехается от этой фразы. Он что, не верит? И правильно делает, конечно, Белогорский безбожно врет. Просто… у меня плохое предчувствие.

Один помоложе, второй постарше. Тот, что помоложе почти не отводит от меня глаз. Что ему нужно?

Фома Дмитрич занят беседой со своим ровесником, они говорят на беглом английском. Я плохо воспринимаю инглиш на слух, поэтому понятия не имею, о чем идет речь.