Гном. Выбор (СИ) - "Alex O`Timm" - Страница 31

Ночной отдых прошел вполне сносно, если разумеется не обращать внимание на каменное ложе, и немного громко урчащий живот, требующий еще как минимум столько же, чтобы почувствовать относительную сытость. Но даже сейчас, Женька уснул с чувством, что наконец-то оказался на свободе.

15.

Казалось бы, простой и бесхитростный Бово, был вещью в себе. Иногда он выдавал такие перлы, что Женька поневоле задумывался, тот ли это глупый, несчастный и трусоватый гоблин, или под его личиной скрывается хитрая бестия, и почему-то с каждым новым днем его подозрения все больше и больше оправдывались. Но с другой стороны, каким-бы хитрым и скрытным он не ощущался, что-то в нем было такое, что располагало к себе с каждым днем все больше и больше. И даже несмотря на то, что Женька, уже обжёгшийся на тех же котах, делил все минимум натрое, все равно, даже после этого, его тянуло к Бове.

— Бова слабый. Бова несчастный, но умный. Нельзя быть умный и сильный. Бова хочет жить. Кто защитить Бова? Только сильный. Чмука быть сильный! Бова помогать Чмука. Чмука защищать Бова. Где тот Чмука? Гномо быть сильный! Гномо защищать Бово.

Казалось бы, что в этих словах плохого? Несчастный гоблин жалуется на свою слабость и рассказывает, как как он помогал своему напарнику, а тот его защищал, теперь, он прильнул к Женьке, опять же ища у него защиты. Вроде бы все верно. Но в памяти вдруг проявился маленький нюанс. По его словам, получается, что он умный, и потому ищет защиту у сильного. А Женька в таком случае дурак, и потому защищает Бову. С одной стороны, вроде бы и так, но если хорошо подумать, то помощь гоблина, во всяком случае именно сейчас просто неоценима.

Во-первых, Женька ни за что не решился бы прыгнуть в отрывшуюся расселину. Хотя он и происходил из смешанного рода Дворфийки и Гнома, и где-то в подсознании, возможно даже на генном уровне, теплились кое-какие знания о рудном деле, горнодобывающем и тому подобное, но отец был известен больше как оружейник, а он сам выбрал стезю воина. И потому, просто бы не решился на это самостоятельно, только из-за того, что не понимал этого, да и не знал, как выживать в этих условиях. И потому скорее всего сейчас продолжал бы рубить камень, и вынашивать считай бесполезные мечты о побеге.

Во-вторых, именно сейчас, гоблин был просто незаменим, в плане добычи еды. Женька просто не представлял, как в полной темноте и безмолвии можно услышать шорох, определить кто этот шорох произвел, найти гнездо крыс и вдобавок ко всему еще и изловить их. И все это в полной темноте. Да Женька бы просто с ума сошел, тыкаясь непонятно куда, и спотыкаясь на каждом шагу.

А еще гоблин иногда после того как ему приходилось долго что-то говорить, вдруг, по какой-то причине, возможно от волнения, появляющегося из-за непонимающего его слов гнома, вдруг, как казалось Женьке, терял контроль над своей речью, и она вдруг превращалась во вполне осмысленную со всеми склонениями, падежами. А еще при этом чем-то напоминающую речь Одесских евреев. Правда подобное случалось очень редко, да и гоблин начавший изъясняться правильным языком, вдруг на мгновение замолкал, и дальше шли все те же неопределенные слова, о смысле которых порой приходилось догадываться. А сам он принимал как говорится «вид лихой и придурковатый, дабы разумением своим не смущать начальство». И одно это наводило на определенные мысли. Все же за гоблином, скрывалась какая-то тайна, и разгадать ее для гнома было просто жизненно необходимо.

Женькино пробуждение, ознаменовалось скромным завтраком состоящим из горсти личинок, непонятного происхождения, и все той-же крысы, которая к его пробуждению была еще жива и достаточно бойко старалась высвободить свой хвост из щели в деревянной доске, куда его запихал Бова, пока собирал личинки для своего приятеля, для того, чтобы крыса не сбежала. Судя по его цветущему виду, он уже полакомился и тем, и другим, и был вполне сыт и доволен. От личинок Женька решил отказаться, хотя в свое время смотрел по ТВ и голодные игры, и шоу о выживании на каком-то острове, и прекрасно видел, как там поглощали нечто подобное без каких-либо проблем для организма. Но видимо именно сейчас он еще не на столько оголодал, чтобы поглощать их и потому широким жестом предложил Бове сожрать их самому, что тот с огромным удовольствием и проделал. Крыса же в очередной раз была разорвана и Женька, стараясь не нарваться на шерсть, аккуратно выел из нее мясо и высосал всю кровь. И хотел было уже отбросить шкурку в сторону, как вспомнил, что гоблин вполне себе поедает и такое, не обращая внимания ни на шерсть, не на что-то еще. Тот с благодарностью принял подношение, и слопал остатки за милую душу. Запив, скромный завтрак водой, из сочившегося неподалеку родничка, Женька уже было собрался двигаться дальше, как гоблин попросил его сделать нож, мотивируя это тем, что в этом случае не нужно будет рвать крысу на части, теряя при этом драгоценную кровь. На вопрос, как он это себе представляет, и где взять метал для ножа, гоблин просто указал, на сохранённые оковы, представляющее собой, довольно широкие браслеты, к которым крепилась цепь их соединяющая. Действительно, достаточно было снять браслеты, выправить их на любом куске камня, и на нем же навести режущую кромку. Разумеется, получится все довольно примитивно, некрасиво, но вполне действенно. Как говорится: — «Дешево, но сердито». К тому же имелась в наличии кирка, способная в какой-то степени заменить молот. Оставалось только приложить к этому руки.

Железо, из которого были выполнены браслеты, было откровенно дрянным, зато достаточно широким. И после нескольких минут холодной ковки, под светом факела, у Женьки появилось три, довольно приличных ножа. Он мало того, что распрямил браслеты, так еще и несколькими ударами смял их на одном конце образуя вполне удобную рукоятку, обрубил под углом, другой конец, сделав остриё, а сами лезвия отбил по краю, как в юности отбивал косу литовку, на хуторе у дядьки. И сейчас ножу не требовалась даже лишняя заточка. Он оказался вполне острым и достаточно удобным. Два ножа, из браслетов, когда-то сковывающих Женькины лодыжки оказались длиной около тридцати сантиметров, все же объем ног был достаточно большим, и чем-то напоминали примитивное мачете. А еще один более короткий, где-то около десяти, не считая разумеется рукоятки. Последний нож, как и один из длинных ушел гоблину, а у Женьки остался один из длинных ножей и кирка, что тоже вполне могла выступать в качестве оружия. От телеги тоже осталось не слишком много дерева, поэтому было решено разобрать ее до конца, сделав несколько заготовок для факелов. Так было и проще в плане дальнейшего пути. Часть досок обмотали цепью и закинули Женьке за спину, а одну из них вручили гоблину, прокладывающему путь в пещерах.

Вряд ли будет интересно описание дальнейшего путь, по однообразным проходам, появившимся в незапамятные времена в глубине Гремящих гор. Правда чуть позже стало несколько более понятным их название. Просто горы, оказались достаточно молоды, и в них еще жила вулканическая деятельность. В некоторых местах, приятелям встречались бездонные провалы, с бушующей в их глубине лаве. Время от времени, она вырывалась к поверхности провалов, вызывая очередные катаклизмы, в виде каменных обрушений и сотрясения гор. Чаще всего друзьям удавалось, вовремя замечать подобные явления и заранее отходить на достаточно безопасные расстояния. К тому же благодаря подобным извержениям, в пещерах становилось гораздо светлее, и можно было вполне сносно определиться со своими дальнейшими действиями.

На очередную ночевку друзья устроились, отойдя от непредсказуемой стихии, на достаточно большое расстояние. На этот раз с крысами был полный облом, почему-то последние не встречались с того самого момента, как приятели удалились от предыдущей стоянки, зато, гоблин сумел откуда-то вытащить огромного слизняка, длиной около полутора метров. При этом его рожа выражало такое удовольствие, что Женька проникся его чувствами и решился тоже попробовать это мерзкое на взгляд существо, которое оказалось довольно приятным на вкус, хотя и напоминало всем своим видом обыкновенные сопли, которые нужно было высасывать с поверхности, предварительно сделав надрез ножом, потому что иначе, добраться до них было просто невозможно. Но преодолев свою брезгливость, Женька «приобщился к прекрасному» и оказался вполне сыт и доволен. Правда от второго слизняка, чуть поменьше размером, все же отказался, решив, что на первый раз достаточно. Тем более, что пока было не ясно, как отреагирует на это его организм.