Брандвахта (СИ) - Гор Александр - Страница 12

— Слушай, Садык. Девять из десяти, как говорят, умерли. Нам что, всё бросить и ходить всех в землю закапывать? Вон, Андрюха с Сергеем съездили в город, своих близких похоронили, да и то не всех, а только тех, к кому смогли в квартиры попасть. И привезли сюда тех из знакомых, кому посчастливилось уцелеть. Сейчас о живых позаботиться надо, а уж потом, если получится, о мёртвых. Народ ведь скоро от шока отойдёт, и такое начнётся! За гнилую картофелину друг друга убивать будут.

А вот последнее для Сабирова стало настоящим откровением.

— Думаешь, наши люди могут до такого состояния оскотиниться? Власти-то куда смотрят?

— Какие власти? Если бы это какое-то точечное явление было, может, власти и предприняли бы что-нибудь. Как я понял, от того мега-протуберанца всей Земле не поздоровилось. И нам ещё повезло, что основную часть космических лучей приняла на себя та часть планеты, которая к солнышку была обращена, нам только отклонённые магнитным поле Земли достались. И то, блин, до того доходило, что выключенные лампочки светились. Сам видел перед тем, как вырубиться.

На этот раз мужики уехали не «с концами», вернулись часа через три. Впереди полз фургон, тяжело переваливаясь на неровностях дороги, а за ним плелась «Волга». В которой, помимо мужиков, оказалась ещё и девчонка примерно васькиного возраста. Жутко перепуганная, но выполняющая указания Данилыча.

— Так всё и есть, как они рассказывали, — объявил товарищам, столпившимся на палубе, Евгений, выпрыгнув из кабины «Ниссана». — Там ужас какой-то!

— А это чудо малолетнее откуда взяли? — кивнул я в сторону девчонки, уже промчавшейся к столпившимся на палубе женщинам.

— Подобрали у мясоконсервного комбината. Откуда-то с дач в районе Максимовского озера пешком на проспект Октября топала. Родители в гости в Октябрьский уехали, а она «с пацанами» на дачу закатилась. Те её подпоили, хотели трахнуть, а у неё месячные. Перепугалась, когда в себя пришла и увидела, что все мёртвые, до утра где-то ныкалась, а потом решила втихаря домой пробираться. Вот я подумал: пропадёт ведь! Ну, и на Ленку она похожа, дочку нашей с тобой сестры Веры, — добавил брат после паузы.

— Андрей, кажется, ты тут за старшего? — сбежал по сходне Садык.

— Ну?

— Мы, наверное, всё-таки у вас останемся. Не знаю, насовсем, не насовсем, но пока не осмотримся, точно останемся.

— Тогда присоединяйтесь к разгрузке: мясных консервов мы полную машину нагребли. Ну, и замороженную коровью ногу в кузов забросили в расчёте на ближайшие несколько дней. Разгрузим — Максимыч вам постельное бельё выдаст. Он у нас теперь кем-то вроде коменданта на брандвахте.

Ну, спасибо, братка, за назначение на официальную должность. Смеюсь, конечно…

12

После разгрузки Андрей с Серёгой, намаявшиеся за сутки больше всех остальных, снова ушли спать, а мы с Наташей остались «на хозяйстве». В основном, разговаривать с людьми. И не только отвечать на интересующие тех вопросы. Поговорив с «женой» (всё-таки не привык я ещё к нашему с ней статусу семейной пары), я убедил её в том, что надо разобраться, кто на что годен, у кого какие знания и таланты, кто чем дышит. То ли моя доармейская активность по комсомольской линии сработала, то ли пресловутые скрытые резервы организма переключили мозги на работу в этом направлении.

Проще всего с Васькой и Ритой: оба школьники, и за плечами ничего не имеют. Пока полезны будут только «на подхвате». Данилыч — бывший пограничник-радист, водит машину, хорошо знает Уфу, умеет работать руками и по электронике, и по строительным делам. Я — бывший мотострелок, охранявший ракетные шахты, а значит, имеющий довольно неплохую армейскую подготовку. По образованию автомобилестроитель, по опыту работы — водитель-экспедитор, также хорошо знакомый с деревообработкой и «электропроводкой» (и тому, и другому отец научил). Наташа — ни дня не успевшая поработать по специальности, но ещё очень хорошо помнящая институтские учебники инженер-машиностроитель. Серёга — матрос. Просто матрос, успевший отслужить срочную службу на Балтфлоте.

Это по «старожилам». По «новеньким». Шамиль. Торговый работник и по образованию, и по сути. «Белобилетник» из-за плоскостопия. Красноречив, что называется, «мёртвого уговорит». И «бревно» раскрутит на секс. Оля Бородина. Бл*дь первостатейная. Но не путана, а «честная давалка», для которой «интересен сам процесс». По образованию и специальности — кулинар. Не «выпускник кулинарного техникума», как у Хазанова, а самая настоящая, работавшая в кулинарии. Любит и умеет печь торты, прекрасно их оформлять. И вообще обладает художественными способностями и неплохо готовит. Её хахаль (не постоянный любовник, а именно случайно оказавшийся «под рукой») Виктор Латыев. Экскаваторщик, дорожный строитель. Бывший деревенский житель, а значит, много чего умеющий делать руками. В армии служил артиллеристом. Светлана Юлдашева. Бухгалтер-экономист. Кстати, мгновенно взяла под опеку Риту. Видимо, чтобы переключиться с переживаний о сыне, который поехал с классом в Питер посмотреть на белые ночи. Юля Фельдман. Бывшая одесситка, попавшая в Уфу по распределению. Товаровед, разбирается в стройматериалах и, как утверждает Шамиль, немого — в строительных инструментах.

Теперь «супер-новые». Садык Сабиров. Ремонтник автобусного предприятия, моторист. Любитель походов, заядлый рыбак и охотник. Кстати, услышав о том, что тут, в затоне, то ли щуки, то ли сомы пожрали дохлых чаек, уже собрал спиннинг, имевшийся в байдарке, и бросает его с дальней от нас части палубы. Служил в танковых войсках. Женя Колющенко. Бывший десантник, ныне охранник Салаватнефтеоргсинтеза. Надя Бивалькевич, работница аптеки, провизор. Это, для незнающих, специалист по медицинским препаратам. Год, как после института, вышла замуж и развелась ещё во время учёбы. Лиля Икрамова. Та самая, что всё не хотела верить в случившееся. Швея в мастерской. Подружка Садыка. Люся Вострецова, нормировщица Нефтеоргсинтеза, подруга Евгения. Её дальняя родственница Римма Вафина, выпускница сельхозтехникума, работающая продавцом в гастрономе.

Примечательно, что ни у кого, кроме Серого, в Уфе нет родителей. Впрочем, у Серёги Руденко их уже тоже нет.

На плеск воды мы внимания не обратили, а вот оживлённые голоса, загудевшие внутри «гостиницы», привлекли внимание. Оказалось, Сабиров таки сумел выудить судачка, весом килограмма полтора, и теперь его подружка суетилась «организовывая тару и всё необходимое» для ухи.

— Ушицу она любит! — подтвердил довольный удачей «живчик».

В общем, уже через час, в сгущающихся сумерках, все, кроме спящих, дружно «фыркали» горячую, наваристую «рыбную похлёбку» (для настоящей ухи не хватает морковки, картошки, зелёного лука и укропа, как объявила Лиля). Хлебали и посматривали на зарницы надвигающейся, как и предупреждал наш «метеоролог», грозы.

— Сколько, всё-таки, времени и усилий экономит семейная жизнь, — со смехом объявила мне Наталья, когда мы, наконец, угомонились. — Потёрлась грудью о мужчину, забросила на него ногу, и вот тебе секс. И не надо голову ломать, как сделать так, чтобы мужчина поверил, будто, он тебя уговорил, а не ты этого хотела так, что зубы сводит.

— Ага, — подтвердил я. — Погладил женщину по попке, притянул к себе, поцеловал за ушком, и не надо полвечера к ней подкатывать, боясь спугнуть.

— Так ты, значит, меня целуешь только ради того, чтобы секс получит? Ах, ты подлый!

— Нет, нет и нет! Мне вообще нравится тебя целовать. Хоть в губы, хоть за ушком, хоть в шею, хоть в грудь, хоть в живот, хоть там…

— Вовка! Ты садист! Не напоминай, дай хоть передохнуть. Давай оставим все эти поцелуи в интимные места, особенно в то, до утра. Я уже предвкушаю, какое обалденнное пробуждение ты мне ими устроишь. А пока давай послушаем, как приятно шуршит дождь.

Вот именно: барабанная дробь градин по металлической крыше сменилась приятным шуршанием капель. Успокаивающим, умиротворяющим, убаюкивающим.