Ван Ван из Чайны 2 (СИ) - Смолин Павел - Страница 16

Попрощавшись с нами, старший Хуэй погрузился в другую машину и отчалил, а мы с Ли поехали на старой домой.

— Ты понравился отцу, — поделился друг очевидным, перейдя на привычный русский.

Так и водитель подслушать не сможет.

— Понравился, но дело совсем не в этом, — с улыбкой покачал я головой. — Просто он очень рад тому, что из-за меня может проводить с тобой много времени.

— Думаешь? — обернулся назад Ли, пытаясь высмотреть отцовскую машину.

— Ты же его сын, — развел я руками. — Уверен, он сильно жалеет, что не растил тебя сам. Чувствует вину и хочет наладить с тобой связь. Люди не так уж сильно отличаются друг от дружки. Особенно — старики. Они чувствуют, что закат уже близок, и тянутся к своим росткам — детям и внукам, видя в них продолжение себя.

Отвернувшись от окна, Ли скривился и обхватил ладонями щеки:

— Долбаные внуки!

А? Ревнует к племяннице, на день рождения которой отправился старший Хуэй?

— Тянется он, ха! — горько усмехнулся Ли. — Просто мой старший брат облажался — у них с женой три девчонки, и ни одного пацана! Последние роды были тяжелыми, и она больше не может рожать. Да, братец мог бы жениться второй раз, но не хочет — был очень большой скандал, и отец махнул на него рукой, решив попытать удачу со мной. У меня и невеста есть! — с нотками истерики хохотнул Ли, вцепившись руками в волосы. — Какая-то тайка, которую я видел только на фотографиях! У ее отца, видишь ли, пяток неплохих отелей на Пхукете, и мой старик через этот брак хочет расширить наш бизнес. Внук и наследник — вот и все, что ему от меня надо!

Так, истерик нам здесь не нужно! Взяв с расположенной между сидений подставки бутылку воды, я протянул ее Ли:

— Попей!

— Отвали! — неожиданно рявкнул на меня Ли.

Ох уж эти подростковые гормоны и детские травмы.

— Нет, не отвалю! — рявкнул я в ответ. — Мужиком будь!

Так с «молодым господином», походу, никто кроме бабушки и отца не разговаривал — не станет же богатый Хуэй отправлять сыночку в обыкновенную школу с хулиганами-простолюдинами, а в учебном заведении для богачей на Ли никто не орал, а просто не стремились дружить — поэтому друг дернулся как от пощечины.

— Да ты блин счастливчик! — продолжил я вещать на повышенных тонах. — Живое воплощение поговорки «богатые тоже плачут», — добавил в голос издевки. — Родился с золотой ложкой в жопе, а теперь ноешь, что ее держали недостаточно нежно! Я не считаю себя лучше тебя, но ты, блин, двадцать часов на поле раком стоять пробовал? Ох, невесту ему нашли! Да у нас в деревне от безысходности на крокодилах женятся, выписывая их с Филиппин, и то приходится полжизни впроголодь жить, чтобы накопить на свадьбу! Я понимаю, что тебе от этого не легче, но хотя бы волосы на голове не рви! Спорим, твоя невеста офигенно красивая? Ну-ка покажи!

Похлопав на меня глазами, Ли съежился — подсознательная реакция на громкие нотации, вбитая бабушкой — и, отпустив волосы, достал айфон и принялся искать в нем фотку. Я открутил крышечку и сунул ему бутылку в свободную руку, спокойно велев:

— Пей, друг — оно поможет.

Задоминированный пацан машинально отпил несколько больших глотков.

— У тебя панические атаки? — спросил я.

— И депрессия. И астма, — всхлипнул он. — Я на таблетках сижу, психиатр выписал — первое время помогали, а теперь… — он скривился от отвращения к себе и ожесточенно вытер нос рукавом. — Разнылся как баба! На, смотри! — сунул мне в руки айфон и отвернулся к окошку.

— Офигеть! — оценил я фотографию очень красивой смуглой девушки с третьим размером груди, осиной талией, большими глазами и пухлыми губами.

Похлопав Ли по плечу, я протянул ему телефон:

— Извини за все это. Я не смогу понять тебя полностью, но очень стараюсь. На тебя свалилось много всего, чего ты совсем не хотел, а тебе — разгребай и оправдывай надежды отца, которому до недавнего времени было не до тебя.

— Да к черту, — отмахнулся друг. — Чего мне переживать? Деньги есть, невеста есть, — в голосе снова появились истеричные нотки. — Папка наконец-то вспомнил, что у него есть еще один сын, у меня появился друг-крестьянин, который любит читать нотации и делает вид, будто все знает и понимает — да я, блин, победитель по жизни!

Не выдержав, я заржал:

— Вот теперь я прямо как дома! Прикинь, мы там так все время общаемся, воплями и издевками. «Плохое яичко, ты опять опозорил нас на всю деревню!», — передразнил бабушку. — А самое прикольное в том, что это ни на что не влияет — после каждого скандала мы просто жили как жили до этого. Можешь орать на меня сколько хочешь — все равно это ни на что не повлияет.

Переварив ответ, Ли повернулся и посмотрел на меня мокрыми, красными глазами, поделившись выводом:

— Ты — самый странный человек из всех, кого я знаю.

Я такой, да!

К прибытию в квартиру Ли оттаял, и, поужинав, мы решили по-детски побеситься под русскую музыку — китайскую друг не любит. Кидались подушками, обменивались подколами, разговаривали о фигне и вообще веселились. Плейлист у Ли оказался тот еще — советские классические хиты сменялись спорного содержания песнями, популярными у русской молодежи. Воспитанники из унаследованной мной памяти Ивана слушали примерно то же самое, если оставить за скобками советскую эстраду — это уже бабушка Ли внуку привила. Через пару незаметно пролетевших часов у меня зазвонил телефон.

Бабушка Кинглинг спешит узнать, насколько «яичко» исправилось.

— Да?

— Что у тебя с рукой? — сразу взяла Кинглинг быка за рога.

Я объяснил.

— Ладно, хочешь играть одной рукой — играй, — разрешила она. — Только уж будь добр постараться как следует — господин Хуэй входит в верхнюю тридцатку самых богатых людей Таиланда, а значит тебе нельзя опозориться на его глазах.

— Не опозорюсь, — пообещал я, не сильно понимая, в чем тут связь — будто капиталы отца Ли что-то меняют.

У меня тут вся дальнейшая жизнь определяется вообще-то, «позор» здесь вообще никакой роли не играет.

— Теперь давай поговорим о твоем блоге, — сменила тему бабушка. — Сегодня за завтраком в отеле я с удивлением услышала, как за соседним столом обсуждают моего внука.

Значит близняшки соблюдали договоренность.

— Дзинь и Донгмэи не могли об этом не знать, поэтому я как следует их пропесочила, — похвасталась бабушка.

— Всякое бывает, — поддержал я разговор.

— Тебе уже предлагали контракты? — спросила она.

— Нет.

— Когда попадется что-то подходящее, обязательно скажи мне, — велела бабушка.

— Конечно, — согласился я.

Подписывать бумажки нужно уметь, и тут я с радостью положусь на прадедушкиного знакомого юриста.

— Не забудь завтра надеть красные трусы, — добавила Кинглинг.

— Само собой. Еще господин Хуэй подарил мне красные шорты, красную майку и красную бейсболку, — похвастался я, ловко спрятав иронию в голосе.

— Отлично! — одобрила бабушка. — Я купила нашим предкам вещей и уже сожгла их — они за тобой присмотрят. А сразу после игры обязательно позвони мне.

— Хорошо.

Разговор закончился, но телефон не пожелал оставить меня в покое, пиликнув сообщением в Wechat от близняшек:

«Братец, сфотографируйся еще раз с красавчиком Ли».

Что? Какого нафиг «красавчика»? Нет, так-то он не урод, но и «красавчиком» его называть я бы не рискнул — обычный «южный» китаец с широкими скулами и узкими глазами. Ну-ка заглянем на его страничку… Что это за широкие глаза? Что за форма черепа⁈ Он что, бог фотошопа⁈

— Ли, а как ты такие фотки сделал? — спросил я.

— Тем, кто выглядит хуже тебя, приходится много работать над своим сетевым имиджем, — ухмыльнулся он. — А что?

Я показал ему сообщение от сестренок. Друг заржал и в ответ показал мне приложение с кучей фильтров, простеньким, но функциональным интерфейсом, а потом повел в свою комнату, где прочитал получасовую лекцию о важности косметики и даже показал крайне неудобные на вид вставки в обувь, накидывающие пяток сантиметров роста.