Ван Ван из Чайны 2 (СИ) - Смолин Павел - Страница 14

— Спасибо, уважаемый господин Личжи (отец Ли к концу вчерашнего вечера разрешил себя называть по имени) за мной присмотрит, — отвесил я главному судье благодарный поклон.

— Не опаздывай, — потеряв интерес, тот ушел.

— Нужно в больницу, — виновато улыбнулся я «фанатам», и в компании Хуэев отправился на выход.

— Скажи, эта ракетка тебе подходит? — по пути спросил старший.

— Для этого турнира — да, — ответил не желающий моральных долгов я.

— Мне будет стыдно смотреть в глаза твоим родным, если я не отвезу тебя в больницу, — перешел он к другой теме, как бы признав мое право отказаться от подарка.

— Не отказывайся — неужели хочешь проиграть финал из-за неуместной гордости? — усилил младший Хуэй.

Здесь спорить глупо — если можно меня подлатать хоть как-то, нужно это сделать. На кону стоит слишком многое.

— Простите, я вовсе не хотел показаться гордецом, — извинился я. — И буду очень признателен за помощь с руками. Просто надеялся, что они успеют зажить.

— Нельзя легкомысленно относиться к своему здоровью, Ван, — ожидаемо принялся делиться мудростью старших Личжи. — Когда я был молод, я тоже не обращал внимания на царапины, ссадины и мозоли. До тех самых пор, пока оцарапанная веткой в джунглях Таиланда нога не начала гнить.

Остановившись, он приподнял штанину, показав очень старый, но все еще страшненький трехсантиметровый шрам на покрытой седыми волосами голени:

— Обезболивающие и медицина в те времена были совсем не те, что сейчас, и тогда, сжимая зубы от боли, я многое понял. Как говорят русские — «умный учится на чужих ошибках».

Русский язык старшего Хуэя был несоизмеримо хуже, чем у Ли — фраза была произнесена правильно, но приправлена жутким акцентом. Что ж, от шеф-повара китайского посольства никто не вправе требовать большего, и я полагаю, что и этому-то его научила бывшая жена-кореянка.

— Я буду стараться, господин Личжи, — пообещал я.

Мы забрались в машину — хозяин уселся на переднее сиденье, а мы с Ли привычно обосновались на заднем. Я решил не отрывать пластырь — все равно в больницу едем, пусть доктор заморачивается — и левой рукой достал из рюкзака оставленный телефон. Глянув на экран, внутренне содрогнулся: восемь пропущенных звонков от бабушки Кинглинг приравниваются к смертному греху! О, девятый раз звонит.

— Бабушка звонит, извините, я обязательно должен ответить, — извинился я перед спутниками и взял трубку. — Алло? Бабушка, я…

— Ты что, совсем дурной⁈ — с громкостью петуха старосты Бяня взревела бабушка. — Неужели тебя испортила эта полоумная Джи Жуй⁈

А глухонемая бабушка тут причем?

— Да что случилось? — воспользовавшись нужной для набора воздуха перед новой порцией бабушкиных криков паузой, спросил я.

— Это ты мне скажи! — «прокурорским» тоном велела Кинглинг.

— Я в Гонконге, участвую в турнире по теннису и только что прошел в финал, — как на духу признался я.

Уши близняшкам надеру при встрече — договорились же, что они молчать будут!

— Ты играешь в теннис на деньги! — обвинила меня в страшном бабушка.

Понятно, почему она приплела любительницу лотерей Джи Жуй. Нет, формально-то оно так и есть: платишь вступительный взнос и получаешь шанс выиграть призовые, но дело же совсем не в деньгах! Да и вообще это ничего общего не имеет с азартными играми!

— Неправда! — принялся я спорить.

— Не хочу ничего слышать! — проявила бабушка свой проблемный характер. — Немедленно, слышишь — немедленно! — лети обратно в Цинхуа, и каждый день будешь оттуда звонить мне по видеосвязи, плохое яичко! Ох, а я ведь уже было решила, что ты достаточно взрослый, но стоило оставить тебя одного, как ты ввязался в проблемы! Это все деньги — не стоило мне оставлять тебе так много!

— Да послушай ты меня хоть минуту! — взмолился я.

— Давай, излагай свои никчемные оправдания, — саркастично разрешила бабушка.

— Это ITF — что-то вроде полупрофессионального теннисного турнира. Да, на нем есть небольшой вступительный взнос и призовой фонд, но это совсем не то же самое, что лотерея или другие азартные игры, от которых я держался и буду держаться подальше. Мне просто хотелось попробовать себя в большом теннисе — он гораздо интереснее баскетбола, а еще в нем мне будет проще добиться успеха, чем в баскетболе — в него играют командой, а теннисе все зависит только от меня. Я уже прошел в финал, бабушка, и завтра обязательно выиграю, — тараторил я, не давая Кинглинг вставить ни слова. — Я сейчас еду в машине отца моего друга Ли — я о нем тебе рассказывал. Уважаемый господин Хуэй Личжи присматривает за нами, мы живем в его квартире, а завтра, после того как я выиграю турнир — а я его обязательно выиграю, потому что у меня нашелся большой талант в теннисе — мы с Ли сразу же отправимся обратно в Цинхуа.

Присутствие взрослого рядом с детьми всегда помогает в таких ситуациях, поэтому бабушка, переварив мой монолог, вполне логично попросила передать трубку старшему Хуэю.

— Простите, господин Личжи, могу я попросить вас поговорить с моей бабушкой Ван Кинглинг? — попросил я улыбающегося мне в зеркало заднего вида старика.

— Конечно, Ван, — протянул он руку и великолепно поставленным, годами оттачиваемым «бизнес-тоном» принялся успокаивать старушку. — Добрый день, многоуважаемая Ван Кинглинг. Меня зовут Хуэй Личжи, я — отец друга Вана…

Фух, кризис миновал!

А нет, не миновал.

— Не смей вести себя как напыщенный павиан, плохое яичко! Многоуважаемый господин Хуэй от чистого сердца хочет помочь другу своего сына не лишиться руки едва начав жить, а ты оскорбляешь его отказом! Хочешь повторить судьбу моего непутевого младшего сына⁈ Немедленно извинись перед ним и поблагодари за все, что он для тебя… Нет, лучше поблагодари коротко — я сама позабочусь о должном выражении нашей признательности уважаемому семейству Хуэев когда они почтят наш недостойный дом визитом!

Напрямую отец Ли на меня не жаловался, преподав очень хороший мастер-класс изъясняться намеками. Напротив — он похвалил мое благоразумие, которое привело нас на дорогу к больнице, много рассказывал о том, как впечатлен моим умением играть в теннис…

— … Я показал видео игр вашего внука своему знакомому теннисисту — он выступает за сборную Таиланда. Юный Ван произвел на него очень благоприятное впечатление — по его словам теннисисты, которые могут одинаково хорошо играть как правой, так и левой руками, встречаются нечасто. Увы, умения Вана несколько сковывает негодная ракетка…

Короче — за десять минут разговора бабушка смогла понять вообще все, и теперь обрушила на меня поток педагогического гнева, не оставив шанса отказываться от подарков Личжи дальше. Попросту не простит. Что ж, «фактор бабушки» Ли понимает гораздо лучше многих, и винить меня в том, что я дружу с ним из-за денег отца не станет: я же честно отказывался до вмешательства непреодолимой силы, и друг теперь станет относиться ко мне только лучше, как к пострадавшему от бабушкиного произвола «коллеге».

Дав бабушке закончить на меня орать, я смиренно признал свою неправоту, и, изобразив смущение и стыд, извинился перед старшим Хуэем. Мужик добродушно покивал и перевел разговор на другую тему, рассказав парочку бизнес-баек, повеселив нас с Ли. Смех сына улучшил настроение Личжи, и я понял свою дополнительную функцию в его глазах: я — мостик между ним и Ли, потому что наедине с сыном, которого не растил, старший Хуэй чувствует себя так же неловко, как и младший. Что ж, я не против — мне чисто по-человечески нравятся оба, и я так же по-человечески рад помочь им породниться в полной мере.

Клиника ожидаемо оказалась крайне элитной и занимала три верхних этажа небоскреба. Полагаю, чтобы богатый пациент мог прилетать на вертолете — вон, один из таких как раз в небе протарахтел. Мы вкатились на подземную парковку, которую охраняла аж тройка автоматчиков в похожей на полицейскую форме, проследовали указаниям стрелок, на которых было написано «для гостей клиники» и припарковались на больничной части парковки, заняв место рядом с пятком люксовых автомобилей — даже полноценный лимузин есть.