Ван Ван из Чайны 2 (СИ) - Смолин Павел - Страница 12

Переворачивание блина совпало с появлением на кухне приветливо улыбающегося, худощавого невысокого смуглого мужика, в котором чувствовалась примесь не-китайской крови. Морщины на лице, крашенные в черный цвет волосы, дорого выглядящий костюм и блеснувшие камешками и металлом из-под рукава наручные часы завершали образ преуспевшего в жизни и из-за этого не желающего уходить на заслуженную пенсию бизнесмена.

— Добрый день, отец, — «включив» китайский язык, Ли шагнул родителю навстречу, и они пожали друг дружке руки.

— Добрый день, многоуважаемый Хуэй Личжи, — поклонился я, тоже перейдя на китайский. — Огромное вам спасибо за приют, машину и еду.

— Друзья моего сына — мои друзья, — благожелательно кивнул хозяин жилплощади. — Не пригорит? — с улыбкой кивнул на плиту.

— Пригорит, если я не помешаю, — улыбнулся я в ответ.

Одобрительно хмыкнув, старший Хуэй кивнул сыну садиться, уселся на свободный стул сам и спросил:

— Мука, молоко и яйца?

— Русская классика, — ответил я, переложил готовый блин на тарелку и налил новую порцию теста под внимательным взглядом мастера кулинарии.

— Сын говорил, что ты из деревни? — спросил он.

— Да, господин Хуэй, — распределив тесто, обернулся я. — Из маленькой деревни в провинции Сычуань, близ города Гуанъань. Там живет меньше двух тысяч человек. Если вы не против, я бы хотел пригласить Ли съездить со мной туда на ближайших каникулах.

— Ли достаточно взрослый, чтобы решать сам, — ответил Хуэй. — Позволишь мне немного постоять у плиты? Давненько я этого не делал.

— Мой прадед говорил, что наблюдать за работой настоящего мастера — величайшее удовольствие, — отвесил я комплимент отцу Ли, перевернул блинчик и протянул лопатку успевшему снять пиджак и закатать рукава шеф-повару.

Какая общая черта имеется у почти всех пожилых богатеев? Конечно же скука — бизнес-процессы отлажены и требуют лишь определенных, давным-давно приевшихся действий и решений, дамы и попойки наскучили и попросту вредны для здоровья, многие хобби опробованы и исчерпаны, и состоявшийся человек остается один на один со временем, которое некуда девать. Рутина — всегда рутина, и неважно, в каких декорациях и с какими деньгами ты проводишь жизнь: все равно рано или поздно тебя начнет грызть Ее Величество Скука. Сколько тысяч долларов стоило старшему Хуэю перенести себя из Тайланда сюда? Сколько часов он провел в самолете и машинах? И все это — чтобы познакомиться с другом сына и пожарить в нашей компании блинов за разговорами, которые ничего самому старику полезного не дадут.

— Ли говорил, что твой прадед работал переводчиком на самом верху? — спросил Личжи, вооружившись лопаткой и заняв мое место.

Уверен, помощники старшего Хуэя уже давным-давно раскопали обо мне и нашей семье все, что только можно — люди такого уровня попросту обязаны знать, с кем общаются их отпрыски.

— Да, уважаемый господин Хуэй. Его зовут Ван Ксу, и ему выпала честь переводить для самого Мао.

— И Сталина, — добавил Ли.

— Удивительный человек, — похвалил прадеда Личжи.

— Я обязательно передам ему ваши слова, — пообещал я.

Блин занял место в тарелке, сковорода наполнилась новой порцией теста, а я залюбовался движениями старшего Хуэя — сколько миллионов блинов нужно испечь, чтобы уподобиться идеально функционирующему роботу? Ни единой лишней капельки, ни миллиметра лишнего движения рук.

— Как твои руки, Ван? — спросил он.

— Деревня дала мне не совсем те мозоли, что нужны для ракетки, — ответил я. — Но я смогу доиграть турнир.

— Ван уже в четвертьфинала, — похвастался Ли.

— Я жду видео с таким же нетерпением, как и все остальные, — обернувшись, подмигнул старик. — У тебя настоящий талант, Ван.

— Огромное спасибо за такие слова, уважаемый господин Хуэй, — благодарно поклонился я.

— Расскажи о своей деревне, — попросил он.

Что ж, это — тоже общее для многих место: чем старше человек, тем больше его тянет к земле. Точнее — не столько к самому земледелию, а к тоске о жизни, которой он никогда не жил. Для городских жителей — это деревня или другие страны, для жителей деревенских — город. Рассказывать об изнуряющем труде и бытовых проблемах сейчас не надо, лучше сосредоточиться на «пасторалях».

— Там очень красиво, — принялся я рассказывать. — Наша семья выращивает в основном чеснок — наши поля тянутся до самого горизонта, а канавы с водой полны вьюнов. Когда наполняешь ими ведро, они издают тихий свист. Мама и мои бабушки мастерски их готовят.

— Однажды мне довелось их готовить, и, признаюсь честно, мне не удалось избавиться от затхлого запаха, — перевернул блин Личжи.

— Главное — отмыть их от слизи, — поделился я хитростью.

— Знание о деле не всегда гарантирует успех, — поделился мудростью старший Хуэй.

— Прадедушка говорил точно так же, — поставил я его вровень с Ван Ксу. — Могу ли я пригласить к нам в гости и вас? Моим родным будет очень приятно познакомиться с отцом моего первого городского друга.

— Если дела позволят — я с радостью познакомлюсь с твоим прадедушкой, — дал предварительное согласие Личжи.

Попьет самогонки, сходит в баньку, полюбуется красотами — хороший отдых получится, душевный.

— Я рад, что Ли подружился с правильно воспитанным юношей, — отвесил мне комплимент старик. — Это — большая редкость в наши дни.

— Слова такого человека как вы очень много для меня значат, уважаемый господин Хуэй, — благодарно поклонился я.

— Принимайтесь за работу, — отдал нам тарелку с блинами Личжи. — И, если ты не против, Ван, давай выбросим эту гадость, — указал на упаковку творожного сыра «Филадельфия». — Боюсь, она совсем не сочетается с блинами.

Прогибаться не хочется.

— Если вы не против, уважаемый господин Хуэй, я бы хотел попробовать — раньше не было такой возможности.

Угадал — старик усмехнулся и благосклонно кивнул:

— Только набив шишек можно по-настоящему убедиться в правоте старших.

Поладим.

По итогам первых двух геймов счет был 1−1. Оппонент-таец оказался весьма крепким игроком, и мне в кои-то веки пришлось постараться, пока я не научился его «считывать». Третий гейм для Таксина Хонгсавана выдался неудачным — он проигрывал почти в сухую.

Подбросив мяч, я ударил по нему ракеткой, отправив в правый угол корта. Соперник бодро добежал до туда и отбил, порадовав меня необходимостью проделать три больших прыжка, чтобы не позволить тайцу сравнять счет. Таксин оказался не промах, и реализовал свое преимущество левши, отправив мяч обратно одноручным форхендом. Ничего страшного — траектория очень удачно подарила мне возможность исполнить защитный, укороченный удар, заставивший соперника пробежаться поближе к сетке и от безысходности отбить мяч корявеньким слайсом, что успевшего добежать до сетки меня более чем устроило.

— 40−15!

Заработанное очко заставило наполовину заполненные народом трибуны засвистеть и зааплодировать. Поразительно, но на них очень много моих интернет-фанатов, и перед игрой мне пришлось наделать три десятка селфи, пообещав оставшимся без внимания проделать то же самое после матча. Я набираю популярность с пугающей быстротой. Загруженное два дня назад видео с проходом в полуфинал прямо в перемотанном пластырем кеде к следующему утру набрало полсотни тысяч просмотров, а принимать заявки в друзья мне пришлось весь день с перерывом на победу в четвертьфинале. Видео с него, само собой, тоже было загружено в сеть. Короче — первый миллион совокупных просмотров на Yoku уже не за горами, а размер френдлиста внушает надежду на неплохое положение в университетской иерархии после начала учебы.

Неплохо себя чувствуют и соцсетки Ли, и я начинаю переживать о том, что свалившаяся сетевая популярность вскружит ему голову, и он начнет создавать себе и мне проблемы из-за этого. Себе — из-за ощущения себя «буфером» для доступа ко мне, мне — завистью и интригами по этому поводу. К счастью, пока даже звоночков подобного не возникает — он даже личные сообщения открывает только для тех, кого знает лично. Будем следить и надеяться, что пронесет.