Темный мир (СИ) - Алмазов Игорь - Страница 37

— Алексей Александрович! — воскликнул Денис Чижиков, когда мы вошли на территорию завода. — У нас проблема.

Хоть бы день без проблем!

— Что случилось? — спросил я.

— Ваш коллега… Господин Синицын…

— Синицын⁈ — перебил его я. — Я же отправил его в отпуск!

— Он вернулся. И он сейчас ест ещё неготовый препарат. Думаю, вам стоит поспешить к нему на помощь.

Да он совсем, что ли, спятил⁈

Я не успел дослушать Чижикова и сразу же рванул к складу, где у нас хранятся тестовые варианты налтрексона — препарата, главной функцией которого является помощь в отказе от зависимостей.

И в первую очередь этот препарат я делал для своего друга Синицына. Но, чёрт подери, он ведь ещё не готов! Я не проводил никаких испытаний, не проверял принцип его работы. Есть риск, что на данной стадии налтрексон даже опаснее, чем тот недоделанный препарат, который не так давно создал Павлов в стенах нашего завода.

Не мог Илья ещё немного подождать, что ли? Можно ведь было спросить меня перед тем, как бросаться на неготовый препарат.

Я влетел на склад, выбив плечом дверь. Илья, похоже, успел забаррикадироваться, но делал он это явно впопыхах. Поэтому трухлявый стол сразу же переломило металлической дверью, когда я ворвался в помещение.

— Синицын! — прокричал я. — Ты что творишь⁈

Илья чем-то напоминал голодного одичавшего зверя. Он трясущимися руками распаковывал созданный мной порошок и жадно забрасывал его в рот голыми руками.

Я понял, что останавливаться он не собирается, поэтому тут же накинулся на него и попытался оторвать его от препарата силой. Синицын, к моему удивлению, потянулся за саблей.

Нет. Я до такого не опущусь. Не стану использовать на нём обратный виток, даже если будут соблюдены условия для клятвы лекаря. Резким рывком я вынул из ножен свою саблю и выбил оружие из рук Ильи.

Мой удар оказался настолько сильным, что Синицын потерял равновесие и рухнул на холодный пол.

И больше не поднялся. Смотрел на меня снизу вверх, как ребёнок, у которого ни с того ни с сего отобрали его любимую игрушку.

— Ты бы видел себя со стороны, Илья, — поморщился я. — На кого ты стал похож⁈ Жрёшь ещё не готовый препарат. Заталкиваешь его в себя, как наркоман, и даже не понимаешь, как вообще это лекарство действует!

Синицына трясло, но он не отвёл глаз. Продолжал смотреть на меня так, будто сам хотел, чтобы я продолжал его ругать. Причём трясло его не от злости, а от осознания собственной беспомощности.

Его усы побелели от осевшего на волосках ещё не завершённого налтрексона.

— Я тебя обезоружил, — чуть спокойнее подметил я. — Скажи, когда такое было? Ты фехтуешь гораздо лучше меня. Месяца два назад я бы ни за что не смог этого сделать. Будь передо мной тот же Илья Синицын, что и раньше, сейчас бы я валялся на полу, а не ты. Неужели даже собственные навыки уже начал забывать?

— Продолжай, — хриплым голосом произнёс он. — Добивай меня, Алексей. Я всё равно уже потерял надежду. Это бесполезно. Выскажи всё, что считаешь нужным, и я уйду.

Совсем сломался. Не думал я, что ему настолько плохо. Последние недели он хорошо держался. Казалось, что его дух вообще невозможно сломить. Но я ошибся. Нет больше того Синицына. И вернуть его будет трудно. Однако я сдаваться не собираюсь. Всё равно вытащу его, даже если потребуется все силы бросить на изготовление препарата. Он всегда помогал мне, и я его не брошу.

— Никуда ты не уйдёшь, Илья, — прямо сказал я. — Поднимайся. Обсудим дальнейшую тактику твоего лечения. Так дальше продолжаться не может. Придётся что-то менять.

— Н-не могу… — простонал он.

— Не спорь со мной. Лучше сделай, как я говорю, — настоял я.

— Нет, ты не п-понял, — начал заикаться он. Тело Ильи начало перетряхивать так, будто он лежал в снегу во время январских морозов. — Мне что-то совсем п-плохо!

Проклятье…

— Сколько ты препарата съел⁈ — воскликнул я, поспешно присев рядом с Синицыным.

— Горсти три, — признался он. А озноб всё нарастал и нарастал.

А вот это уже очень плохо. Скорее всего, передозировка. Настоящим налтрексоном её вызвать сложно. Этот препарат довольно мягко воспринимается организмом. Но этот я ещё не тестировал. Он был приготовлен не в тех условиях, которые я планировал изначально.

Я вообще собирался испытать его на себе. Но Синицыну ударило в голову не дожидаться окончания разработки!

— Что со мной? — забеспокоился Илья. — Я умираю? Да? Умираю, Алексей?

— Успокойся, со мной не умрёшь, — уверил его я. — Лежи смирно, я тебя осмотрю.

Налтрексон обычно используется для стабилизации состояния после длительной интоксикации наркотиками или алкоголем. Но от самого налтрексона антидота нет. Потому что в норме он и не может вызвать острое отравление!

Придётся решать проблему лекарской магией. Другими препаратами Синицыну уже не помочь.

Илья весь вспотел, его тело продолжало содрогаться. Я измерил его давление и обнаружил, что оно стремительно полетело вверх. Уже сто пятьдесят на сто. Многовато для молодого человека. Да чего уж тут! Для любого человека это очень высокие цифры!

Синицын закашлялся. Из его носа потекла кровь. Либо лопнули сосуды из-за резкого скачка давления, либо это реакция на передозировку препаратом.

— Сколько я уже тут лежу? Где я? — прошептал он. — Н-не могу понять… Сколько часов уже прошло? Алексей, ты что, в п-портал меня засовывал?

Бредит. Перестал ориентироваться в пространстве и времени. Его глаза начали закатываться.

— Илья, слушай меня! — я потряс его за плечи. — Не спать! Что сейчас чувствуешь? Опиши. Постарайся подробно описать мне, что ты испытываешь?

— Слабость… — пробубнил он. Язык Ильи начал заплетаться. — Спать хочется. В голове будто нет мыслей, — Синицын поморщился, когда его взгляд упал на открытое окно. — Слишком светло… Голова болит из-за этого дурацкого света! И в ушах гудит так, будто меня под паровоз засунули и в рельсы закатали…

Выдав этот бессмысленный набор слов, Синицын пустил слюну и потерял сознание.

Я понял, что происходит. Все симптомы, которые всплыли после употребления препарата, совпадают с набором побочных эффектов, способных возникнуть от обычного употребления налтрексона. Вот только обычно эти побочки приходят не все разом и выражены гораздо мягче.

Время для меня будто остановилось. Я принялся быстро анализировать ситуацию, вспоминать, как действует препарат.

Налтрексон блокирует опиоидные рецепторы головного мозга. Те самые, к которым обычно присоединяются определённые виды наркотических веществ. Кроме того, этот препарат косвенным путём снижает количество эндорфинов — нейромедиаторов счастья, которые выделяются при употреблении наркотиков и алкоголя.

Только в данном случае, судя по всему, Синицыну заблокировало куда больше рецепторов. Подозреваю, что препарат сильно нарушил работу головного мозга, а в частности — дыхательного и сосудистого центров.

Единственное, что я могу сделать — вручную, с помощью магии запустить его нервную систему. Но этого недостаточно. Нужно ещё найти способ вывести остатки проглоченного им препарата. Промывать желудок и вызывать рвоту сейчас не получится. Пока Илья без сознания, высок риск, что произойдёт аспирация, и он попросту захлебнётся рвотой.

— Что тут происходит? — спросил пробравшийся через баррикады Иван Сеченов. — Чёрт… Только не говори, что он переел…

— Тихо! — воскликнул я. — Иван, ускоряй работу печени и почек Синицына. Нужно вывести препарат. А я пока займусь самым главным.

Как только Сеченов без лишних рассуждений приступил к работе, я мысленно пробрался в мозг Синицына и начал восстанавливать работу всех рецепторов, в том числе и опиоидных. Пришлось повозиться, вспоминая местоположение всех нервных центров.

Однако Синицын уже перестал дышать. Хотя его сердце всё ещё продолжало биться.

Так… Нужно сосредоточиться. Придумать способ, как завести дыхательный центр. Иначе его мозг начнёт переживать смертельные повреждения уже через пять-семь минут.