Темный мир (СИ) - Алмазов Игорь - Страница 29

— Нет, стой! Ты не понимаешь! Он будет мстить! Он отомстит за меня, если ты это сделаешь! — затараторил он.

— Кто? Учитель твой? Этот ублюдок пусть тоже ждёт своего часа. Долго он скрываться от нас не сможет, — ответил я. — Очень скоро он отправится вслед за тобой, Антон.

— Стой! — проорал призрак в моей голове, когда моя рука уже практически коснулась его иллюзорного тела. — Ты что же, Мечников, думаешь, что верховный некромант — это самое главное зло на земле? Ну ты и дурак! Ты даже не представляешь, что на самом деле кроется за всем этим. Ох, как же ты будешь удивл…

Призрак лопнул, когда я всё же просунул правую руку в его грудь и выплеснул из себя лекарскую магию.

— Фух, — выдохнул я. — Наконец-то тишина!

Сухоруков лишь делал вид, что пытался сообщить мне важную информацию. На деле же он просто хотел повеселиться. Хотя кое-что из его слов я извлёк.

Тёмный мир.

И стена между мирами, что уже практически растаяла. Любопытно. В трактате Асклепия об этом месте ничего не говорится, но автор вскользь упоминает, что некротика была извлечена им из какого-то иного измерения.

Может быть, речь именно о нём?

Обсужу это с Гигеей чуть позже. Для начала нужно доработать. Хорошо ещё, что я от призрака Сухорукова избавился. Этот чёрт мешал бы мне весь день, если бы я не догадался, что его дух имеет точно такую же некротическую природу, как и его уже почившее тело.

Вернувшись в амбулаторию, я принял оставшихся пациентов. На пару с Сеченовым мы управились довольно быстро. Пока мы принимали пять человек, Эдуард Родников умудрялся разобраться только с одним.

Плачевная статистика.

Как только народ закончился, мы тут же выдвинулись на завод.

— Меня напрягает кое-что, Алексей, — сказал Сеченов, когда мы покинули территорию лекарского учреждения. — Ты ведь заметил, что Павлов куда-то исчез? О нём нет никаких новостей. Он не пытается снова помешать работе нашего завода, не появляется там, где возникает некротика. Такое впечатление, что Владимира Павлова вообще никогда не существовало.

— Я тоже это заметил. Но из общения с этим человеком я сделал вывод, что он прекрасный актёр и притворщик. Он может прямо сейчас пройти мимо нас по улице, а мы даже не поймём, что это был он, а не какой-нибудь крестьянин, — поделился своим мнением я.

— У меня другая мысль на этот счёт, — ответил Сеченов. — Мне кажется, что Владимир Харитонович Павлов уже мёртв.

Я удивлённо взглянул на Ивана. Сеченов выглядел подавленным, встревоженным. Такой физиономии на его лице не было даже вчера, когда нам угрожали некротические бобры.

— С чего ты это взял? — спросил я.

— Он ведь прибыл в наш район, потому что того потребовала клятва лекаря. Помнишь? — сказал Иван. — Я думаю, что он нашёл верховного некроманта. Либо некромант нашёл его. Так или иначе, победителем из этой схватки он не вышел.

— Если бы нечто подобное случилось, Гигея и Подалирий сообщили бы, что Махаон лишился избранника. Уверен, они бы это почувствовали, — сказал я.

— Ты прав, Алексей, — послышался в моей голове голос Гигеи. — Махаон в полном порядке. И я до сих пор чувствую, что он связан со своим избранником. Но трактовать это можно по-разному. Возможно, Сеченов прав, хоть и частично. Павлова могли взять в плен, изувечить, но сохранить ему жизнь, чтобы мы ничего не заподозрили.

Разумное умозаключение. Хоть у нас с Павловым знакомство вышло, мягко говоря, так себе, я всё равно не хотел бы, чтобы он попал в руки некроманта. Одно дело жёсткая и даже нечестная конкуренция, а другое дело — абсолютное зло, которое угрожает своими действиями невинным людям и миру в целом.

— Павлов даст о себе знать, если он ещё жив, — сказал я. — Вряд ли он заставит нас долго ждать. Если же его взяли в заложники… Что ж, в таком случае прямо сейчас мы сделаем всё, чтобы его освободить. После завода сразу же рванём в тот дом, о котором нам рассказал Кузьма Федоткин.

— И ещё не помешает проверить оставшихся двух долгожителей, — напомнил Сеченов. — Возможно, они и не имеют ничего общего с нашим врагом. Но наверняка им известно о нём хоть что-нибудь, раз они тоже жили в самый расцвет сил верховного некроманта.

Рассуждая на эту тему, мы добрались до завода, и ещё даже не успев зайти внутрь я услышал крики Ильи Синицына.

— Бардак! — вопил Синицын. — Почему до сих пор не готова новая партия? От вас требуется только крутить центрифуги. Всю остальную работу делают кристаллы. Давайте, ребята! Не ленимся!

— Илья! — позвал Синицына я. — Что тут происходит?

Мне не понравилась его интонация. Такое впечатление, будто он разговаривает с рабочими свысока. А у нас на заводе совсем другие взаимоотношения. Да, мы по рангу находимся гораздо выше простых работяг. Но это вовсе не означает, что мы должны относиться к ним, как к рабам.

— А что не так? — пожал плечами Илья. — Чем быстрее наши сотрудники выполнят свою работу, тем лучше. Меня совершенно не устраивает, что они отлынивают от своих обязанностей. Что от них требуется? Просто крутить эти чёртовы центрифуги! А они даже с этим справиться не могут!

— Илья! — процедил сквозь зубы я. — Пойдём поговорим. В моём кабинете. Вдвоём. Хорошо?

— Ну… — нахмурился он. — Ладно. Без проблем.

— Иван, последи за работой в цехах, хорошо? — попросил Сеченова я. — Мы скоро вернёмся.

Иван кивнул и принялся совершать обход по заводу, а мы с Синицыным тем временем переместились в мой кабинет. Прежде чем закрыть дверь, я убедился, что нас никто не подслушивает, и лишь после этого приступил к разговору с Ильёй.

— Ты понимаешь, что ты делаешь? — спросил я.

— Руковожу заводом, как ты и просил, — в очередной раз пожал плечами он. — А что тебя не устраивает?

— Ты распугаешь всех рабочих таким подходом. Они нам — не рабы. Это обычные люди, которые делают то, что умеют. Им нужно кормить себя и семью. Как думаешь, что будет, если мы будем на них давить таким образом? Они уйдут назад — в поле.

А в этом мире уже появились фермеры. Вольные крестьяне, которые смогли купить себе землю и начать нанимать сотрудников. Нанятые ими работники трудятся гораздо больше, чем многие крестьяне, которые до сих пор служат у дворян-землевладельцев. Именно поэтому я хочу создать на заводе условия, которые позволят людям чувствовать себя комфортно.

В этом мире крепостное право отличалось от того, что было в моей прошлой жизни. Здесь люди могли купить себе свободу и уйти работать в другое место, но на это решались отнюдь немногие, хотя и цена была приемлемая, установленная императором.

Рано или поздно наступит такой момент, когда сотрудники наших предприятий будут получать огромные деньги. Просто потому, что у нас возрастёт доход в сотни или даже в тысячи раз. А это обязательно случится, потому что конкурентов в Российской Империи у нас нет.

Да, где-то в Хопёрском районе шляется Павлов, который может запросто нас обогнать при желании, но у него даже нет своего предприятия. Он работает на чистом энтузиазме. В этом плане я давно его обогнал.

Но если Синицын продолжит относиться к нашим сотрудникам в том же духе, я точно лишусь завода. И сравняюсь с Павловым. В прошлой жизни я видел множество подобных примеров, когда и хорошая оплата не может удержать людей. А мне подобный исход не нужен.

— Мне кажется, ты сам не понимаешь, что говоришь, Алексей, — поморщился Синицын. — Ты доверил мне заниматься заводом. Я бросил работу в амбулатории ради этого! А теперь ты утверждаешь, что я что-то делаю не так. Какой в этом смысл? Ты меня совсем не уважаешь, что ли?

О-о-о… Теперь всё ясно.

— Ты пьян, да? — прямо спросил его я. — От тебя разит перегаром.

А перегар — это ацетальдегид, который образуется при распаде спирта в организме. И запах у него очень характерный. Обычно люди думают, что этот запах исходит исключительно изо рта, поэтому пытаются скрыть следы своего пьянства, пожевав жвачку или почистив зубы.

Но это не сработает по той простой причине, что ацетальдегид выделяется сразу и отовсюду! Через пот, мочу и дыхательную систему. Поэтому одежда тоже обязательно пропахнет, как и всё тело.