Я спереди! (ЛП) - Секстон Мари - Страница 27

Я услышал борьбу в этих словах. Я почувствовал напряжение в его руках и спине, когда он боролся с собой, зная, что хочет меня, но отказываясь позволить этому случиться.

- Дом?

- Прости, - прошептал он дрожащим голосом. - Наоми ждет меня. Я обещал ей, что принесу домой ужин.

Наоми. В спешке, пытаясь отвлечься, я как-то забыл о других его обязанностях. Я не держал зла ни на нее, ни на него, но и не мог скрыть своего разочарования. Я не был готов ко встрече со своим пустым домом.

- Может, ты мог бы остаться ненадолго? На час?

Но чары рассеялись. Я почувствовал, как он собрался с силами, отстраняясь.

- Это было бы нечестно по отношению к тебе, - тихо сказал он. - Это не то, что тебе сейчас нужно.

Я поморщился, но спорить не стал. Это правда, что если бы он уделил мне всего час или даже два, я бы почувствовал себя намного хуже, когда он ушел. Я хотел, чтобы он был со мной всю ночь. Я хотел лежать в его объятиях и чувствовать себя в безопасности.

- Ты придешь завтра? - спросил он, все еще держа меня так, словно не мог отпустить.

- Ты разве не работаешь?

- Это моя единственная свободная суббота в этом месяце.

- Тогда да, я зайду завтра.

- Мы должны закончить «Имперский шагоход», а затем нам нужно собрать «Звезду Смерти».

- Я знаю. Утром мне нужно проверить кое-какие бумаги, и мне нужно подстричь газон, но я зайду после обеда. – Рассмеялся я.

- Хорошо.

Он вздохнул. Его хватка на моей шее ослабла, но он не отпустил меня. Его хватка перешла в ласку. Он поцеловал меня в лоб, его губы задержались на секунду, прежде чем переместиться к моей брови, затем к носу, щеке, уголку рта, его дыхание нежно касалось моих губ, напоминая мне о нашей первой ночи вместе и остром привкусе дыма марихуаны между нами. Я закрыл глаза и стал ждать, думая, что, может быть, он передумает.

Но он остановился.

- Боже правый, - тихо выругался он.

И затем, прежде чем я успел перевести дыхание, он отпустил меня. Он быстро отошел, оставив меня одного и в таком состоянии, словно у меня отняли все силы.

- Спокойной ночи, Ламар. Не забудь запереть за мной дверь.

ДОМИНИК

Я вышел из дома Ламара, не оглядываясь, хотя это был один из самых трудных поступков, которые я когда-либо совершал. Мои руки дрожали, когда я садился в машину и возился с ремнем безопасности. Детали отказывались складываться воедино, я громко выругался и сдался. Я наклонился вперед и положил голову на руль, глубоко дыша, стараясь не думать о том, как сильно мне хотелось вернуться, постучать в его дверь, сказать ему, что я принял неправильное решение.

Но я этого не сделал. Как бы сильно я ни хотел его, сексуальные отношения с ним были роскошью, которую я не мог себе позволить.

Я зажмурил глаза и выругался, надеясь, что он не наблюдает за мной, не видит, насколько я расстроен.

Если бы только пятнадцать лет назад он вернулся. Если бы только я признался в этом, когда мне было девятнадцать, а не женился на Елене. Если бы только Елена не нуждалась во мне так сильно тогда. Если бы только....

Если бы только у меня была свобода выбирать свое счастье.

Но я этого не сделал. Не сейчас. Елена бы поняла, но не мои родители. А Наоми?

Нет. Я не мог так с ней поступить. Я должен был помнить о ней, что бы я ни делал. Если жизнь - это путешествие, то она была моим вторым пилотом, и я должен был ставить ее потребности выше своих собственных.

И я не солгал Ламару. Она действительно была дома и ждала, когда я принесу ей цыпленка в кисло-сладком соусе из «Чайна Палас» в центре города. Ждала, чтобы попросить меня помочь ей с домашним заданием, хотя я редко знал ответы. Ждала, что я стану лучшим отцом, каким только мог быть.

Я, наконец, завел машину. С приятным щелчком вставил чертов ремень безопасности в его маленькую прорезь. Развернул машину и направился домой. Я воспользовался знаком «стоп» и полным отсутствием машин позади меня, чтобы позвонить Наоми на мобильный.

- Папа! - нетерпеливо ответила она. - Почему так долго?

- Мне пришлось подвезти клиента, но сейчас я направляюсь в ресторан.

- Ладно. Мама тоже здесь. Она хочет говядину по-монгольски. И еще возьми жареный рис.

- Понял тебя.

Я отключился и бросил свой сотовый на пассажирское сиденье, жалея, что не могу забыть всю эту встречу с Ламаром. Я не хотел думать о поцелуе на крыльце дома Анджело, или о том, каким испуганным и отчаявшимся казался Ламар, или о том, как волнующе было снова прикоснуться к нему, или о том, с какой готовностью я вызвался стать его спасителем. Я также не хотел думать о его приглашении остаться на ночь, о том, как сильно я поддался искушению, или о разочаровании в его глазах, когда я отверг его. И поэтому я остановился на его доме.

Я испугался, увидев, как он живет. Казалось, что все пространство пропитано одиночеством и безнадежностью. Я знал, как работает депрессия, и не думал, что кто-то может долго жить в таком безжизненном, безрадостном пространстве, не сойдя при этом с ума. Неудивительно, что он пил.

Мне не следовало оставлять его там наедине с бурбоном, пустыми стенами и преследователем, у которого может быть ключ, а может и не быть. Мне следовало сказать ему, чтобы он собирал вещи. Мне следовало отвести его к себе домой. Я мог бы вытащить раскладушку, а потом....

И что потом? Уйти в свою спальню только для того, чтобы лежать там без сна, мечтая о том, как легко было бы прокрасться по коридору? Представляя, с каким трепетом я заберусь под простыни и прижмусь к нему? Смог бы я пережить эту ночь, не подойдя к нему? Не поцеловав его? Не ощутив его нежную обнаженную плоть под своими руками?

Стал бы я заниматься с ним любовью, когда моя дочь спала всего в нескольких ярдах от меня?

Нет.

Плохая идея. Очень, очень плохая идея.

Тем не менее, я не мог не задуматься о возможностях. Может быть, в следующий раз, когда он будет у меня дома, а Наоми - у Елены, я осмелюсь подойти к нему. Может быть, я позволил бы себе поцеловать его, почувствовать, как его тело прижимается к моему, просунуть руки ему под рубашку, чтобы исследовать шелковистую кожу на спине.

При этой мысли мои внутренности затрепетали. Но потом я представил, как к нам заходит Наоми, и эротизм быстро сменился ужасом.

Я не мог этого допустить, и размышления об этом сделали бы меня еще более несчастным. Мне нужно было сосредоточиться на насущной проблеме: как прокормить мою тринадцатилетнюю дочь.

- Что-то ты долго! - Воскликнула Наоми, когда я, наконец, вернулся домой с ужином.

- Я должен был кое-кого подвезти.

Я поставил еду на стол, пока Наоми ходила на кухню за тарелками.

- Это был Ламар? - Спросила Елена.

Я повесил куртку на спинку стула и опустился на свое место, изо всех сил стараясь попросить ее заткнуться, не произнося этого вслух.

- Давай поговорим об этом позже, - сказал я тихим голосом.

- Поговорим позже о чем? - Спросила Наоми, вернувшись с тарелками.

- О том, что твой отец идиот.

- Это не новость, мам.

Я не обращал внимания на их добродушные упреки. Я мог бы справиться с тем, что Елена отругает меня позже, если бы это означало, что Наоми останется в неведении о моей истории с Ламаром.

За ужином мы болтали о Хэллоуине. Меня позабавило, как Наоми могла заявить, что она слишком взрослая для Лего, но при этом утверждать, что она все еще достаточно молода, чтобы собирать сладости. Мы также обсудили наши планы на День благодарения. Поскольку моя семья и семья Елены были очень дружны, нам всегда было трудно сделать так, чтобы все были довольны.

- С чьей семьей ты предпочитаешь провести этот день в этом году? - Я спросил Наоми.

Она съела свой рис с мясом и оставила на тарелке горку полосок ананаса и перца. Она поковыряла их вилкой.

- Я хочу провести это время с вами, ребята.

Мы с Еленой переглянулись. Мы проходили через это каждый год.

- Я буду у своей мамы, а твой папа будет со своими родителями, - сказала Елена. - Ты это знаешь. Но семья папы обычно ужинает намного позже, чем моя, так что, может быть, ты сможешь быть и там и там.