Конец войны (СИ) - Старый Денис - Страница 40

— У них было… — лаконично ответил Вороной.

— Оба живы? Помощь не понадобилась? — оживленно спросил Сенцов, используя всю свою волю, стараясь не поддаться эмоциям.

А хотелось совершить глупость.

— Так точно, живы! Но пока оба не прошли ещё проверку на усиление. Профессор Никодимов предполагает, что если и произошло увеличение Альфы, то только в Ольге, — сказал капитан.

— Так у них получилось? Удара не было, ничего? — спрашивал Сенцов.

Комиссар желал услышать, что и удар был и что вообще кроме Тумана с ней никто не может подступиться. Так легче бороть в себе эту напасть, страсть, рожденную Альфой, когда понимаешь, что связь с девушкой — это однозначно смерть.

— Был удар, мне вот только позвонили перед вызовом к вам. Во второй раз Ольга чуть с ума не сошла, но все обошлось. Через час у вас будет доклад, — сказал капитан госбезопасности Вороной, проявляя нетерпение, будто куда-то спешил.

— Ладно, оставь дела, я всё лично посмотрю. Завтра все должны быть на местах массовых захоронений в Чёнках. Нам нужно выспаться, — сказал Сенцов, подумал, добавил: — И прикажи, чтобы мне принесли ужин… много еды.

* * *

Когда любовники после акта соития говорят, что со мной такого раньше не было, что это лучший секс в моей жизни, они могут и не лукавить, а быть в этот момент искренними. Просто люди поддаются сиюминутным эмоциям, забывая о том, что нечто похожее уже испытывали раньше.

Я же могу сказать с уверенностью — такого никогда не было! И вряд ли бы случилось, если бы не эта красотка, что сводит с ума, но при это дает возможность тренировать свою Силу, волю и умения пользоваться энергией. Ведь даже смотреть на обнаженную Ольгу нужно сконцентрировавшись.

Когда меня отбросило в стену, вся боль резко ушла. Ведь нельзя считать болью то, что я посадил себе шишку на затылке, образовавшуюся от столкновения с кирпичной кладкой, закрытой однотонными обоями. Боль ушла, а эмоции и послевкусие остались. И я даже готов был повторить страстный забег.

Ольга лежала на кровати, смотрела в потолок и улыбалась. Такая вот глупая улыбка от женщины — это лучшая похвала для мужчины, которому удалось…

— Ты как? — продолжая лежать в той же позе, спросила Оля.

— Да лучше всех! — сказал я, присаживаясь на стул и продолжая любоваться этой необыкновенной, во всех смыслах, женщиной.

— Ты на меня смотришь? Я и вправду такая красивая? — поинтересовалась девушка.

— Да, — сухо ответил я.

— Как мы будем дальше? Что, если меня будут принуждать делать это с другими? — встрепенулась Ольга, села на край кровати, её глаза резко увлажнились. — Я же не какая-то ветреная. Я просто хочу быть нормальной.

— А ты и есть нормальная. И не думай о плохом. Мне было с тобой хорошо, хотя и в крайней степени необычно, — сказал я, одевая портки.

Оля смотрела на меня, я не сводил с неё глаз. В голову приходили мысли, что не хочу, чтобы ещё кто-то вот так на неё смотрел. А то, что мне бы пришлось пойти против системы, чтобы её защитить, если всё-таки Особый Отдел решит продолжить эксперименты с девушкой, я старался гнать из своей головы. Будем действовать по обстановке.

Но стоят ли те эмоции, которые я сейчас испытываю, и даже эта милая, с большими психологическими проблемами девушка, того, что моё государство может пострадать? На самом деле, не очень серьёзный выбор, в особенности для меня, бывшего всю свою прошлую жизнь государственником и солдатом империи, хоть советской, хоть и называемой Российской Федерацией. Здесь и сейчас я бы выбрал Родину.

— Я, наверное, всё же чудовище, — сказала Ольга, глядя на меня и начиная тяжело дышать. — Это сильнее меня. Я ещё хочу.

Сказать, что я опешил, ничего не сказать. Когда-то один мой приятель говорил: «Есть одно слово на три буквы, которого больше всего боятся мужчины». И я неизменно смеялся, когда юморист называл это слово: «ещё». Сейчас как-то было не до смеха.

На подкашивающихся ногах Ольга встала и направилась ко мне. От неё исходила аура, если ей полностью поддаться, то можно сойти с ума от того желания, к которому призывала Сила девушки. В конце концов, и мы не из робкого десятка. Слово «ещё» меня не пугает. Не сейчас, не в этом молодом теле, ни с этой необыкновенной женщиной! И я даже перехватив руки Ольги, перехватил и инициативу, почти мгновенно сбрасывая с себя портки и оставаясь голым, но готовым к свершениям.

Удивительно, но во второй раз нашего акта любви, я с самого начала не чувствовал боли, напротив, я словно улетал, пребывал в эйфории и…

Ольга выгнулась дугой, громко застонала, переходя в крик. Я тоже не сдерживался, предположив ранее, что теперь-то все по-другому, нынче только вот такие невероятные ощущения и эмоции…

Меня словно сбросили с облаков на грешную землю. Ольга стала буквально выкачивать из меня жизненные силы, а, возможно, и Альфу, так как я не мог разделять эти понятия. Я стал сопротивляться, хотя и не сбросил с себя Олю, что хотелось сделать в первый миг, когда понял, что происходит. Вот так мы боролись не мнение двух минут. Оля, скорее всего, пусть и не осознанно, стремилась выкачать из меня силы, может, и убить, я же сопротивлялся и не давал ей этого сделать. При этом, я ощущал, что она стала несколько сильнее, чем раньше. Мне казалось, или я ее недооценил?

— А-а! — выкрикнула Оля и обмякла.

— Сук… Сук… Суккуба! — задыхаясь, сказал я, отодвигая Олю к стенке и сползая с кровати.

Вот уж точно, ещё никогда я так не уставал после осуществления полового акта. И было даже несколько обидно, что утомился только я, так как Ольга уже стояла на ногах и хищно облизывалась. Её глаза налились оттенками красного цвета.

— Я, по-твоему, сука? — с хищной улыбкой произнесла Ольга.

Я посмотрел на зарвавшуюся девчонку. Думая, что мне со всем этим делать. Как бы Оля и вовсе не попутала берега и не стала упиваться той Силой, которую сейчас почувствовала. Я уже и сам не знал, действительно ли я в неё чуть ли не влюблён, по крайней мере, в самом ли деле она мне нравится, или же это лишь результат воздействия суккубы.

Почему-то именно воспоминания о демонической мифологии приходили мне на ум. По преданию суккубы могли приходить к мужчинам, соблазнять их, при этом высасывать частичку души, порой, убивая. Суккубе невозможно сопротивляться, если она хочет совокупляться. Ей вовсе сложно сопротивляться, а иные, если верить различным мифам, так и вызывали этих суккуб. Желали, наверное сдохнуть в оргазме.

В переводе суккуба — это та, что возлегает «под». Возможно, это то немногое, что рознит Ольгу и понятие о суккубе. Оля была не «под», Оля была «над», на мне, когда начала тянуть энергию.

— Приди ко мне, хочу ещё! — не своим голосом, каким-то зловещим, сказала Оля.

Я даже присмотрелся к ней, а не появилась ли здесь скверна. Нет, скверны не было, а был прав мой приятель. Бывают и такие моменты, когда слово «ещё» начинает мужчину пугать.

Я начал концентрировать энергию в правой руке, вспомнил всё то, что чувствовал во время поединка с тварью у Башни Дона, я тогда смог ужарить,, могу и сейчас. Словно порыв ветра, в Ольгу влетел поток живой энергии.

— А-а-а-а! — закричала девушка.

И насколько же это самое «а-а» может быть разным. Ещё пять минут назад такой же звук, но с другой интонацией и другим напором, говорил о перевозбуждении женщины. Теперь же то же самое «а-а» говорило о боли. Простой банальной физической боли.

— Пришла в себя? — строго спросил я.

После подошёл к девушке, сдернул с постели одеяло и обмотал им находящуюся в недоумении ведьму. Оля не ответила. Она начала рыдать. Удивительные метаморфозы! Только что она была той, которая желала вытянуть из меня всю энергию без остатка, пусть при этом и подарить минуты страсти.

Теперь же Ольга предстала в образе плаксивой девчонки, которая хотела большой и светлой любви, романтики, а потеряла девственность в подъезде и по пьяни. Может быть, я и должен был сказать какие-то слова утешения, обнять плачущую красавицу. Нужно было переварить то, что произошло, подумать, что с этим делать, а также важно написать подробную должностную записку. Скрывать произошедшее в свете всей этой чертовщины я посчитал невозможным.