Конец войны (СИ) - Старый Денис - Страница 21

Это наотрез отказывается принимать правящие круги в СССР и Сенцов и сейчас используют подобные предметы не афишируя, но намоленные иконы, нательная крестики, Даже камни разрушенных Храмов —это Всё может стать артефактом, с разной силой и с различным воздействием.

Альфа многогранна. До появления альфа-наци энергия была ни доброй ни злой, вернее сказать, она могла быть и злой и доброй, всё зависело от того, что именно вложить в артефакт. Если это будет искренняя молитва, то энергия полна добра, созидание, любви. Но если накопление произошло по причине огромного всплеска негативных эмоций, в ходе явление, повлекших за собой страдания горя, смерть, то и Альфа будет соответствующей.

Однако, нацистам, каким-то образом, удалось найти свой источник, чуждый этому миру. Эта энергия — разрушение, подчинение, без каких-либо скидок на милосердие и добро.

Об этом знал Сенцов, профессор Никодимов, старший лейтенант Вороной Илья Иванович, об этом докладывалось наверх, но там, наверху, верить в подобное не желают.

Ситуация с доверием и осознанием, что в мире есть нечто, что не соотносится с теорией материализма, начала немного меняться, когда, почти что отчаявшись, советское руководство, а по слухам, так и сам товарищ Сталин, разрешило использовать икону Казанской Божьей Матери, чтобы она укрепила линию обороны Москвы. Самолет с этой реликвией пролетел над линией фронта и более эта линия не смещалась на восток.

А после, товарищ Сталин, проявляя мудрость, запретил гонения на церковь.

— Что с обмундированием Тумана, что сняли с него? Проверили? — спросил Сенцов.

— На данный момент, это один из самых мощных наших иных артефактов, что есть тут, если не считать книги тевтонов. Предрасположенность артефактов Тумана не определена. Я бы сказал… Он — Теневик, — встрял в разговор Никодимов. — Встреча с двумя изменёнными не прошла даром. Пуговицы на гимностерке так и вовсе, как бы не седьмым уровнем фонят. А звезда на пилотке — восьмым.

— А что с артефактом старшины Ласточкина? — спросил Сенцов.

— Проверяли. Фотография — сильный артефакт, но при удалении от самого старшины, теряет свои силы, — ответил старший лейтенант.

— Все это понятно. Но что делать с Туманом после операции? Он опасный и мы однозначно ничего не можем сказать, — спросил старший лейтенант Вороной.

— Какие предложения? — с лукавым прищуром спросил майор Сенцов.

— Расстрелять сразу после операции, — сказал Вороной.

Все посмотрели на майора. Он тут главный. У людей выработался инстинкт. Они проголосуют, если голосование пройдет, а Сенцов был любитель таких процедур, так, как скажет командир. Майор не столько разводил демократию в своем Отделе, сколько смотрел на реакцию людей и выявлял кому можно доверять, кому нельзя. Но в этот раз у Сенцова был сюрприз для всех.

Пусть голосуют, все равно главный эксперт, чье мнение будет принято за основу решения, сейчас находится за ширмой и слушает не только слова, что произносятся, но и те слова, что держаться внутри человека.

— Голосуем за расстрел! — сказал Сенцов и поднял руку первым.

Моментально подняли руки и все остальные. Никодимов было дело засомневался, но все же и он проголосовал «за».

— А я, товарищи, против, — сказал всем присутствующим известный человек, выходящий из-за ширмы. — Товарищ Туйманов обладает большой силой, он может стать командиром группы и дальше служить нашей Родине.

— Но как вы тут появились? — удивленно спросил у знаменитости Никодимов.

— Не задавайте вопросов, не называйте имен! Нас интересует другое, товарищи, — майор госбезопасности Сенцов окинул всех собравшихся взглядом.

— Прошу великодушно меня простить, конечно, — с легким акцентом говорил появившийся человек. — Но вы, товарищи, не видите того, что доступно мне.

— Так проголосовали уже, — недоуменно сказал профессор психологии, который почувствовал не то, что дискомфорт, а нагнетающую до боли в весках атмосферу.

— Вольф Григорьевич! — строго произнес имя-отчество Мессинга майор.

— Прошу простить меня, товарищи. Но как же так? Вы огульно взяли и решили убить человека? — возмущался Вольф Григорьевич Мессинг.

— Ты в Советский Союз приехал только в тридцать девятом… Многого не знаешь, — губами, почти беззвучно сказал профессор Фридман.

— Я слышу! — в унисон сказали Мессинг и майор Сенцов.

Вольфа Григорьевича попросил о содействии нарком Лаврентий Павлович Берия. Именно так! Попросил! Мессинг был под личной защитой товарища Сталина, потому к одному из сильнейших иных Союза, может и не только, маскирующегося под артиста оригинального жанра, обращались подчеркнуто почтительно.

— Мы все не спим который день, толком и поесть не получается, и я вижу, сколько работы успели вы все проделать такие короткие сроки. Считаю, что Вы должны знать: когда вопрос с башней Дона будет решён, мы на неделю отправляемся на сборы в Белоруссию, в Гомель. Это непорядок, что группа неподготовлена, не проведено боевое слаживание, что мы просто не знаем до конца всех возможностей новые группы. Именно туда прибудут и две наших других групп. А теперь за работу, товарищи!

— Ольга, От чего вы такая суровая? — спросил я у девушки в своей группе, когда нам дали два часа на отдых, обед и написать письма родным.

— Потому что… Иди в жопу! — вызверилась красотка.

— Интересная причина, — усмехнулся я, заглядываясь на ягодичные мышцы девицы.

— Я лицо тебе расцарапаю, — прошипела девица.

Вот теперь она казалась уже не холодной, скорее слишком горячей, огненной. Но говорила Ольга настолько серьезно и в ее тоне было что-то… Тайна, которую она скрывает. Не буду лезть. Одно дело — флирт, иное, когда я становлюсь назойливым и грубым, а ответить на это девушка может только тем, чем и все другие девицы, ну не действуют на меня ее чары. Точнее, я умею им сопротивляться.

Вместе с тем, я был единственным, кто вообще осмелился заговорить с девушкой. Капитан смотрел на нее настороженно, Якут и вовсе не смотрит, будто Ольга — медуза Горгона и способна превращать в камень всякого, кто на нее направит взгляд. Старшине, Деду, Ольга просто не интересна, он живет местью, ему на весь мир плевать, кроме цели: убивать врага.

— Ну как вы тут? — послышался голос у меня за спиной.

Я резко обернулся, будучи уже готовым действовать, но… До чего же знакомое лицо!

— Узнали? Да? Для артиста очень важно быть узнаваемым, но это большая отвественность и работа, — сказал Вольф Мессинг.

Я читал про этого человека, а моя мама когда-то ходила на концерт Мессинга. Никогда не считал, что он маг-предсказатель, как думали в Советском Союзе. Но, вот он… И я не чувствую присутствия этого человека.

— Вы думаете, почему не почувствовали меня? — спросил с улыбкой Вольф Григорьевич.

Да я вспомнил и его отчество, по крайней, в сериале про этого человека так звали. И сразу же всплыло в памяти немало фактов, которые связывали с Мессингом.

— Вы так же… с Силой? — спросил я.

Ведь все логично. Он актер оригинального жанра, Мессинг читает мысли, он предсказывает будущее, причем, если все иные предсказания можно было как-то «подогнать», объяснить логикой и про окончание войны и про уничтожение фашизма, то что делать с предсказанием Мессинга об авиакатастрофе, в которой погибла целая хоккейно-футбольная команда ЦДКА? Правда этого еще не произошло.

— Да. Мне позволили с вами поговорить и помочь, умеренно, уж простите, но я человек, которые не всегда располагает собой. Более того, Туман… Так же к вам следует обращаться? Я буду вместе с вами в Гомеле, где вы пройдете хоть какое обучение. Так что… что знаю и что можно рассказать, то расскажу, без утайки. А пока вот, — Вольф Григорьевич снял с безымянного пальца левой руки перстень с белым большим камнем и передал мне.

Как только я взял в руки ЭТО, то сразу же стал чувствовать Мессинга, а сам испытал прилив сил, будто выпил сильнодействующий энергетический коктейль.