Ученик смерти 3 (СИ) - Барчук Павел - Страница 20

А чего там разглядывать? Ясное дело, мертвяки дружненько прилегли отдохнуть. Я их упокоил. Всех. Профессионал, как-никак. Просто очень большая проблема в том, что о моей роли знать никому нельзя. Никому не должно быть известно, кто именно спас три детские задницы Наследников и одну взрослую Наставника.

На данный момент для Херувимчика, Антона, Крысеныша и Леонида случившееся выглядит чудом. Вернее, сначала, конечно, это был кошмар, а потом уже снизошло чудо. И вот чудом оно и должно оставаться.

Вообще, начиналось все относительно неплохо. Хотя, ощущение возможных проблем лично у меня появилось ровно в тот момент, когда я понял, что за хрень находится рядом со школой. Аж зубы свело, будто от кислоты, честное слово.

Однако, что вполне естественно, виду я постарался не показывать. Информация о капище, конечно, мало обрадует и обычного человека, но меня она буквально как обухом по голове долбанула. Соответственно, чтоб не привлекать внимания, тем более Розенкранц постоянно косился в мою, сторону, я взял у Леонида перчатки, целлофановый мешок и молча двинулся к ближайшему дереву, на котором виднелись чёрные, застывшие капли. Мешки, кстати, учитель тоже принес с собой. Запихнул их в карман.

Интересно, куда они потом это все девают? Хранить подобные «сувениры» опасно. Если обычный человек оставит пару похожих на крупные чёрные слезы «камушков» рядом с собой, он достаточно быстро превратится в форменного психа и маньяка. Желание убивать, ненависть к окружающим, злоба будут расти в нем постоянно.

— Нет… И все-таки любопытно… — Бубнил я, собирая в большой пакет смолу.

Смола — побочный эффект Силы моей бывшей госпожи. Вернее, побочный эффект ее профессиональных особенностей. И конечно, смола эта совсем не обычная. Вон, Наставник Леонид даже искренне считает ее то ли камнями, то ли застывшей лавой. А на самом деле — это переработанный негатив. Так можно выразиться. Дерьмо человеческих душ. Никто ведь не приходит в руки к Валькирии с девственно-чистым прошлым. У каждого за плечами грязи полно.

В обычных обстоятельствах, когда человек умирает и является к Смерти для перерождения, она эту грязь с него снимает, взвешивает, оценивает и решает, кем бедолага станет в новой жизни. Естественно, происходит это только в мирах Веера. Закрытый мир перерождения лишен.

Но вот когда во имя Валькирии приносят жертву, ей глубоко плевать на очищение души. Это как носить работу домой. Кому такое интересно? Никому. Высшая не исключение.

И тогда вся грязь умершего начинает лезть наружу. Она никуда не делась. Она просто лишилась сосуда, в котором много лет существовала и копилась. Поэтому в местах, где стоят храмы Смерти, всегда появляются вот такие «камни», как назвал их Леонид. Я же именую побочные продукты — смолой. Потому как смола это и есть. Черная, вязкая, отвратительного содержания.

— Что тебе любопытно? — Поинтересовался Наставник.

Мы как раз ползали по особо сильно загрязненному куску территори. Видимо, постепенно наша компания сдвигалась в сторону Храма. Великая Тьма… Быстрее бы закончилось время наказания. Иначе такими темпами я скоро окажусь слишком близко к Капищу. А это очень, очень нежелательно. Не могу утверждать наверняка, однако есть ощущение, что к хорошему наша близость не приведёт.

Причем, ползали, в буквальном смысле слова. На коленях. По крайней мере Наследники и я. Леонид продолжал собирать смолу с деревьев.

Камней было слишком много. И это, между прочим, странно. Столь обильные выбросы возможны, когда Храм действующий. В этом же месте давным-давно никто никого не приносил в жертву. Я чувствую, смерти очень старые. Древние, можно сказать.

— Зачем нужно было строить школу именно здесь? — Спросил я, а затем поднял голову, чтоб видеть лицо Леонида, который отковыривал очередной камешек со ствола дерева.

— Понятия не имею. Школе много столетий. Видимо, были причины. — Ответил Наставник.

Брешет. Точно брешет. Это было видно по его слишком спокойной, безразличной физиономии. Все он знает, но говорить не хочет. Или не может.

— Раньше их появлялось не так много… — Задумчиво протянул Леонид, рассматривая кусок застывшей смолы, который он с трудом отодрал от березки. — Еще пару месяцев назад здесь если и вырастало нечто подобное, то буквально несколько десятков. А теперь…

Наставник поднял взгляд, оторвавшись от созерцания своей добычи, и посмотрел по сторонам.

Ну да, скажу честно, смолы и правда многовато. Она лезла буквально со всех щелей. Правда, есть ощущение, что я догадываюсь о причинах подобной активности.

Похоже, дело во мне. Потому что сейчас, находясь неподалеку от старого, разрушенного Храма Смерти, я ощущал, как волнуются мёртвые. Старое, почти забытое чувство…

Покойники знали, рядом некромант, а потому пытались активизироваться. Это — обычная реакция на таких как я. Только конкретно данные мертвяки волновались сильнее, чем должны. Видимо, причина в моей Силе. Я же теперь не просто некромант, я… Черт его знает, кто. Определение подобрать затрудняюсь. Однако, и это уже несомненно, во мне действительно полным-полно Силы. А значит, мое влияние на мёртвых стало более мощным.

Именно по этой причине я старался работать быстро и продуктивно. На самом деле старался. Я прекрасно понимал, чем ближе нахожусь от Храма, тем больше вероятность, что покойники наплюют на факт закрытости данного мира и полезут вверх, на свежий воздух.

Просто по всем законам логики они и чувствовать-то меня не должны. Здесь нет некромантии. Здесь вообще ни черта нет. Но они чувствуют. Я для них сейчас как яркий огонь для мотыльков.

Главное — оставаться спокойным. Любые всплески эмоций с моей стороны чреваты всплесками активности со стороны мертвяков. И вот тогда ситуация может сложиться крайне неприятная.

Нет, я в своих способностях не сомневаюсь. Как встанут так и лягут. Проблема в другом. Придётся объясняться с Наследниками и Наставником. А я не представляю, какими словами можно оправдать восставших мертвяков людям, живущим в мире без магии, использующим артефакты, чтоб получить одну тысячную настоящей Силы. Но еще больше не представляю, какими словами можно оправдать мою власть над мёртвыми.

— Так, осталось пятнадцать минут. — Коротко бросил Леонид, предварительно глянув на часы.

Наставник, кстати, был сильно напряжён. Его, как и меня, будто волновало ощущение возможной беды.

— Заканчивайте на этом пятаке и пойдем обратно в школу. — Высказался Леонид, а затем оглянулся в сторону густо растущих деревьев.

Интересно… Он посмотрел четко туда, откуда шло волнение мертвяков. Нет, конечно, Леонид может знать, где конкретно приносились жертвы. Хотя, маловероятно. Обычно для этих целей использовали алтарь. Я сомневаюсь, что он остался цел. Поэтому Наставник должен прям точно знать, где совершались убийства.

Либо имеется еще одно объяснение. Он просто чувствует эманаци Силы Смерти. И вот это, как раз, интересно. Среди обычных людей встречаются эмпаты. Бывает такое. Они не понимают сути происходящего, но ощущают Силу. Однако, Леонид на эмпата точно не похож. Обычно это люди с тонкой душевной организацией и неустойчивой психикой. А Наставник больше напоминает непробиваемый гранит.

— Фух! — Крысеныш поднялся на ноги и вытер пот со лба. — Спина отваливается. Тяжесть прям сильная. Такое чувство, что мы тут уже целую вечность ползаем.

— Естественно… — Тихо буркнул я.

Просто Наследник не знает, что смола тихонечко пьет из него жизнь. К счастью, камешки маленькие и влияют на людей очено незаметно, однако их слишком много. Конечно, Блант испытывает физический дискомфорт.

— Что ты там сказал? — Моментально взвился Розенкранц.

Херувимчик сам не понимал, насколько сильно заведен. Это — тоже влияние места, где мы находимся.

Я промолчал в ответ. Завязал свой мешок, закинул его на плечо и собрался двинуться в сторону, где находилась школа.

Однако именно в этот момент придурошный Колька решил устроить разборки. Идиот, точно говорю.