Ведьмак. Сезон гроз - Сапковский Анджей - Страница 5

Юноша отшатнулся от ступенек достаточно быстро, чтобы избежать толчка. Он был, как заметил Геральт, преждевременно облысевшим; редкие и длинные светлые волосы начинали расти у него лишь ближе к темени, что в целом производило довольно мерзкое впечатление.

– Срать я хотел на вас и на ваш запрет! – заорал юноша с безопасного расстояния. – Милости мне не оказываете! Не одни вы на белом свете, пойду к вашим конкурентам! Важные больно! Выскочки! Вывеска в позолоте, а на обуви дерьмо! И вы столько же для меня значите, сколько это дерьмо! А дерьмо всегда будет дерьмом!

Геральт слегка забеспокоился. Полысевший юноша, при всей своей мерзкой внешности, одет был вполне по-господски, может, и не слишком богато, но во всяком случае более элегантно, чем он сам. И если именно элегантность была критерием допуска…

– А ты куда, позволь узнать? – холодный голос цербера прервал ход его мыслей. И подтвердил опасения.

– Это заведение эксклюзивное, – продолжил цербер, загораживая собой вход. – Знаешь такое слово? Означает что-то вроде «исключительный». Исключаются некоторые.

– А я почему?

– Не одежда красит человека, – стоящий на две ступеньки выше охранник мог смотреть на ведьмака сверху. – Ты, чужеземец, ходячая иллюстрация этой народной мудрости. Твоя одежда совсем тебя не красит. Может, какие иные скрытые достоинства красят, вникать не буду. Повторяю, это заведение эксклюзивное. Мы тут не терпим людей, одетых как бандиты. И вооруженных.

– Я не вооружен.

– А выглядишь, будто вооружен. Так что вежливо тебе советую направиться куда-нибудь в другое место.

– Остановись, Тарп.

В дверях заведения показался смуглый мужчина в бархатном камзоле. Брови у него были густые, взгляд пронзительный, а нос орлиный. И немалый.

– Ты, поди, – наставительно сказал церберу Орлиный Нос, – и не знаешь, с кем разговариваешь. Не знаешь, кто нас посетил.

Затянувшееся молчание цербера показывало, что тот и впрямь не знает.

– Геральт из Ривии. Ведьмак. Знаменит тем, что защищает людей и спасает им жизни. Вот неделю назад здесь, недалеко отсюда, в Ансегисе, спас мать с ребенком. А несколько месяцев назад в Цизмаре известная история была, убил левкроту-людоедку, притом сам получил ранения. И как бы я мог запретить вход в мое заведение тому, кто столь добрыми делами славен? Напротив, я рад такому гостю. И честь для меня, что он пожелал нас навестить. Господин Геральт, аустерия «Natura Rerum» приветствует вас в своих стенах. Я Фебус Равенга, хозяин этого скромного заведения.

Стол, за который его усадил метрдотель, был накрыт скатертью. Все столы в «Natura Rerum» – в большинстве своем занятые – были накрыты скатертями. Геральт не мог вспомнить, когда в последний раз видел в таверне скатерти.

Несмотря на любопытство, он все же не оглядывался вокруг, не желая выглядеть провинциалом и простаком. Однако осторожное наблюдение позволило оценить интерьер помещения как скромный, но в то же время модный и со вкусом. Модной – хоть и не все демонстрировали вкус – была также и клиентура заведения; по большей части, как он оценил, купцы и ремесленники. Были капитаны судов, бородатые и загорелые. Вдосталь было и крикливо разодетых господ аристократов. Пахло здесь также приятно и изысканно: печеным мясом, чесноком, тмином и большими деньгами.

Он почувствовал на себе взгляд. О наблюдении за ним его ведьмачьи чувства сообщали мгновенно. Очень осторожно, уголком глаза, Геральт глянул в ту сторону.

Наблюдала за ним – тоже очень осторожно, незаметно для простого смертного – молодая женщина с лисье-рыжими волосами. Изображала, что полностью поглощена своим блюдом – чем-то аппетитно выглядящим и даже издалека маняще пахнущим. Стиль и язык тела не оставляли сомнений. Уж точно не для ведьмака. Геральт готов был биться об заклад, это была чародейка.

Метрдотель деликатным покашливанием вырвал его из размышлений и внезапной ностальгии.

– Сегодня, – объявил он торжественно и не без гордости, – мы предлагаем телячью голяшку, тушеную в овощах, с грибами и фасолью. Седло ягненка, запеченное с баклажанами. Свиной бок в пиве, к нему сливы в глазури. Лопатку дикого кабана печёную, подается с яблочным повидлом. Утиные грудки со сковороды, подаются с красной капустой и клюквой. Кальмары, фаршированные цикорием, с белым соусом и виноградом. Рыбу «морской черт», жаренную на гриле, в сметанном соусе, сервируется с тушеной грушей. Ну и как обычно, наши фирменные блюда: гусиные окорочка в белом вине, с выбором печеных на противне фруктов, и тюрбо в карамелизованных чернилах каракатицы, подается с раковыми шейками.

– Если знаешь толк в рыбе, – у стола неизвестно когда и как материализовался Фебус Равенга, – то искренне рекомендую тюрбо. Из утреннего улова, само собой разумеется. Гордость и слава нашего шеф-повара.

– Что ж, тогда тюрбо в чернилах, – ведьмак подавил в себе иррациональное желание заказать сразу несколько блюд, зная, что это стало бы моветоном. – Благодарю за совет. Я уже начинал было мучиться выбором.

– Какое вино, – спросил метрдотель, – изволит заказать милсдарь?

– Прошу выбрать что-нибудь подходящее. Я плохо разбираюсь в винах.

– Мало кто разбирается, – усмехнулся Фебус Равенга. – Но признаются в этом совсем немногие. Не беспокойтесь, подберем марку и год, господин ведьмак. Не смею отвлекать более, приятного аппетита.

Пожеланию этому не суждено было сбыться. Геральт даже не узнал, какое вино ему выберут. Да и вкусу тюрбо в чернилах в тот день предстояло остаться для него загадкой.

Рыжеволосая внезапно перестала маскироваться, отыскала его взглядом. Усмехнулась. Геральт почти не сомневался, что улыбка была злорадной. Почувствовал дрожь.

– Ведьмак, известный как Геральт из Ривии?

Вопрос задал один из трех одетых в черное мужчин, что неслышно подошли к столику.

– Да, это я.

– Именем закона ты арестован.

Назначенная Геральту защитница старалась не смотреть ему в глаза. С упорством, достойным лучшего применения, перелистывала папку с документами. Документов там было немного. Ровно два. Госпожа адвокат, видимо, заучивала их на память. Чтобы блеснуть защитной речью, надеялся он. Но подозревал, что надежды эти пустые.

– В тюрьме, – госпожа адвокат наконец подняла взгляд, – ты нанес побои двум сокамерникам. Мне, наверное, стоит знать причину?

– Во-первых, я отказался от их сексуальных предложений, а они не поняли, что «нет» означает «нет». Во-вторых, мне нравится бить людей. В-третьих, это вранье. Они покалечились сами. Об стены. Дабы меня очернить.

Геральт говорил медленно и равнодушно. После проведенной в тюрьме недели он преисполнился равнодушия. Защитница закрыла папку. Чтобы тут же открыть ее снова. Затем поправила изысканную прическу.

– Избитые, – вздохнула она, – похоже, не собираются подавать жалобу. Сосредоточимся на обвинении, предъявленном инстигатором[4]. Заседатель трибунала обвинит тебя в серьезном преступлении, за которое предусмотрено строгое наказание.

«Ну а как иначе-то», – подумал он, оценивая красоту госпожи адвоката. Задумался, сколько ей было лет, когда она попала в школу чародеек. И в каком возрасте она эту школу покинула.

Оба действующих учебных заведения для чародеев – мужское в Бан Ард и женское в Аретузе на острове Танедд – помимо выпускников и выпускниц производили также отсев. Несмотря на мелкое сито вступительных экзаменов, которое теоретически позволяло отсеять и отбросить безнадежные случаи, лишь первые семестры производили настоящий отбор и выявляли тех, кто умел маскироваться. Тех, для кого мышление представляло неприятный и пугающий процесс. Скрытых глупцов, лентяев и сонных разумом обоего пола, которым нечего было ловить в магических школах. Проблема состояла в том, что обычно это были потомки персон влиятельных, или по иной причине считавшихся важными. После исключения из школ с этой трудной молодежью нужно было что-то делать. С парнями, отчисленными из школы в Бан Ард, больших проблем не возникало – шли в дипломаты; ждали их армия, флот, полиция; самым глупым оставалась политика. Пристроить чародейский отсев прекрасного пола лишь казалось более трудным делом. Хоть и отчисленные, эти барышни перешагнули порог магической школы и в какой-то степени магии там научились. А влияние чародеек на монархов и вообще на все сферы политики и экономики было слишком значительным, чтобы оставлять барышень не у дел. Так что им была обеспечена безопасная пристань. Они попадали в юстицию. Становились юристами.