Бывшие. Ты так ничего и не понял (СИ) - Черничная Даша - Страница 17

Надеюсь, Марина не впадет в панику из-за того, что мы тут застряли.

— Я понимаю, — отвечает спокойно и подпирает рукой подбородок.

Я смотрю на ее профиль. Красивая. И тогда была, а сейчас стала еще красивее. Даже очки ей идут, создают эдакий образ бизнес-леди.

— Почему ты переехала сюда, Марин? — спрашиваю ее.

Мне кажется, что она сейчас пошлет меня с моими вопросами, но Марина вполне нормально отвечает:

— А куда мне было идти после развода, Денис?

— В городе у тебя была работа, друзья.

— А здесь у меня была семья. Люди, которых я люблю, и которые любят меня.

В отличие от тебя, так и читается в ее взгляде, но она молчит.

— Я считал, что ты просто переедешь на другую квартиру, не захочешь возвращаться сюда. Все-таки в мегаполисе больше возможностей.

Марина усмехается, бросает на меня быстрый взгляд и снова отворачивается:

— Денис, если бы не ты, я бы уехала домой сразу после получения диплома.

— Серьезно? — хмурюсь. Я впервые это слышу. — Я всегда считал, что ты хотела остаться в городе, устроиться на престижную работу, и все в этом духе.

Марина поворачивается полубоком:

— Вот именно, Денис. Ты считал. Ты не спрашивал меня, чего мне хочется и какие у меня планы. Хотя что уж тут говорить, едва я познакомилась с тобой, как мои планы провалились в бездну и цель стала совсем другой.

— Какой?

— Неужели не понимаешь? Единственным моим планом было сделать из нашей семьи подобие нормальной.

Впервые думаю о нашем браке с этой стороны.

— То есть ты пожертвовала своими планами ради нашей семьи?

— Круто, что ты это понял через четыре года после развода, — произносит печально. — Я так и не смогла полюбить твой город. А город, очевидно, не смог полюбить меня, ведь в нем не было ни одного человека, которому бы я была дорога.

— Ты знаешь, что это не так.

— О, это так, Денис, — улыбается с тоской. — Ты отпустил меня легко, даже не попытавшись разобраться во всем. Не предприняв ни единого шага, чтобы остановить меня.

— Я понимал, что тебе поперек горла наш брак.

Марина хмурится:

— Наш брак никогда не был мне поперек горла, как ты выразился, — нерешительно замирает, а потом спрашивает: — Знаешь, о чем я мечтала в нашем браке?

Я только сейчас понимаю, что будучи в браке мы никогда не обсуждали это. Чего бы хотелось ей? Мне? Нам? Кто о чем мечтал?

— О чем?

— О том, чтобы мы уехали, — выпаливает горячо. — Собрали вещи и переехали в другой город. На юг, туда, где тепло и можно сорваться на море в любой момент. Или на север, где снег лежит восемь месяцев в году, где северное сияние, невероятные горы. Без разницы куда. Мне казалось, что там, вдали от этого ненавистного мне города, где я никак не могла стать счастливой женой и матерью, нам будет хорошо.

В глазах у нее скапливаются слезы, но она быстро втягивает воздух и отворачивается.

— Почему ты никогда не рассказывала мне о том, чего бы тебе хотелось? — придвигаюсь ближе и беру Марину за локоть, разворачиваю к себе.

Она печально улыбается.

— Потому что тогда бы мне пришлось спросить, чего хочешь ты, — сглатывает. — Наверное, я просто боялась услышать ответ.

Опускаю взгляд.

Я все понял. Эти намеки слишком громкие, чтобы не понять.

Протягиваю руку и стираю большим пальцем слезы с ее лица, и она спешит отвернуться.

— Наш брак никогда не был мне поперек горла, потому что я любила тебя, — произносит напоследок.

Дверь начинает скрежетать, видимо, ее пытаются открыть с той стороны. Марина дергается, тут же обмахивает лицо, поднимается и направляется к двери.

— Марина, — зову ее, и бывшая жена замирает, — наш развод был моей самой большой ошибкой в жизни.

Не только он, конечно. Он скорее как следствие. Жирная точка после череды ошибок. Момент, который перевернул мою жизнь и заставил посмотреть на нее совершенно под другим углом.

Марина

Вместе с Диной мы приготовили любимый папой пирог с вишней.

— Надо отнести дедушке, пока не остыл, — заявляет она с серьезным видом.

— Тогда нам лучше поторопиться, — улыбаюсь.

Дина безумно любит своих бабушку и дедушку. Те ее постоянно балуют, разрешают ей все на свете. На мои просьбы быть построже мама отвечает, что она бабушка и создана для того, чтобы баловать свою внучку, а воспитанием ребенка должны заниматься родители. Или в моем случае — мать.

Я закрываю дом, и мы идем к родителям.

На улице стоит папина машина, Илюхиной нет. Парень он молодой, так что в голове пока одни гулянки. Я и не ожидала его застать дома. Уж точно не в пятницу вечером.

— Привет! — кричу с порога.

— Ба! — зовет вместе со мной Дина, разувается и несется впереди меня: — А у нас сюрприз!

— Это кто у нас тут такой пожаловал?! — тут же щебечет мама, выходя из гостиной.

Дина с разбега залетает в объятия к бабушке.

Боже, что бы я делала, если бы не мама с папой. Вот кто моя настоящая железобетонная стена. Вот моя опора, моя поддержка.

Когда я объявила, что хочу купить дом, они тут же пришли ко мне с пакетом, в котором лежали деньги. Принесли мне все накопленные средства и были готовы отдать их безвозмездно.

Соблазн оказался велик, но я решительно отказалась со словами о том, что я взрослая, самодостаточная и должна решать свои проблемы сама. А родителям лучше использовать эти деньги на долгожданный отдых за границей.

После череды споров и уговоров, мне все-таки пришлось взять деньги, но лишь часть, на все бы я не согласилась ни за что на свете.

— Привет, мамуль, — улыбаюсь матери и целую ее в щеку.

— Какие запахи! — наигранно ахает отец и чмокает Дину и меня, забирает тарелку с пирогом. — Самое время ставить чайник.

Все вместе перемещаемся на кухню, где Дина занимает место на коленях у бабушки, а папа принимается колдовать над чашками.

— Куда ты кофе насыпал! — бурчит мама. — У тебя же давление, Сережа!

— Свет, да брось. Что будет от одной чашки? — улыбается маме. — Тем более в чае содержится больше кофеина, чем в кофе. Ты знала?

— Я знаю, что, если ты выпьешь сейчас кофе, полночи будешь ворочаться. А потом попросишь таблетки от давления.

— У-у-у, зануда моя, — папа щелкает маму по носу, но слушается.

— Мужчины, — она закатывает глаза.

А я подпираю рукой подбородок и широко улыбаюсь.

Это невыразимый кайф иметь вот такую семью. Где царит любовь и все стоят горой друг за друга. Где нет нужды бороться за каждую кроху внимания, потому что оно льется непрекращающимся потоком.

Папа расставляет кружки, я разрезаю пирог и раскладываю по тарелкам. Болтаем, обсуждаем праздник, который состоится уже завтра.

— Мам, а на празднике будут единороги? — неожиданно спрашивает Дина.

— Ох уж эти единороги, — вздыхает мама и гладит дочку по голове.

— Хм… — тяну задумчиво. — Я даже не знаю. Давай попробуем завтра разузнать? Мне кажется, что-то такое должно быть.

— Даже если нет, папа обязательно привезет мне единорогов, — заявляет деловито.

Отец давится пирогом и начинает кашлять.

Сейчас начнется.

Папа придвигается ко мне и тихо спрашивает:

— Она знает? — наверняка вопрос о Стафееве.

— Только то, что папа где-то существует, — говорю как есть.

Отец кивает и утыкается носом в чашку, думает о чем-то своем.

Когда Дина утягивает маму в комнату, а мы остаемся с отцом один на один, он говорит:

— Мать сказала, что этот твой… приехал?

— Приехал, — вздыхаю.

— Про Динку он так ничего и не знает?

Отрицательно мотаю головой.

— Маринк, а ты планируешь вообще ему говорить?

— Надо бы. Осуждаешь? — спрашиваю тихо.

— Как я могу! Ни в коем случае. Твоя жизнь, тебе решать. Я свечку не держал и знать не знаю, что у вас там было. Мне хватило того, в каком состоянии ты вернулась домой, чтобы понять: если я его еще хоть раз увижу — не сдержусь и вмажу.