Развод. Ты разрушил нас (СИ) - Черничная Даша - Страница 7

Громов откидывает в сторону папку и расстегивает пиджак, выдыхает шумно:

— Нахера ты тогда полез на свою секретаршу, Кир?

Подхожу к бару, наливаю себе стакан вискаря, Артуру протягиваю такой же. Не чокаясь, выпиваем. Падаю обратно в кресло:

— Бухой был.

— Херня, — парирует.

Херня, знаю. Облизываю губы. В груди камень, который разрывает душу.

— Есть у Ксюши босс. Она постоянно с ним. Он дергает ее и днем и ночью. У нас была годовщина, мы должны были полететь на неделю отдыхать, и вдруг она мне заявляет, как свершившийся факт, что никуда не едет, потому что ее ждет, мать его, Женя. Ее пидор-босс, который вечно сует свой нос куда не надо. Я поставил ее перед выбором: или я, или он. Она выбрала его.

— Ксюша, да очнись ты! Он же специально влезает! Знает, как для нас важна годовщина! Ну вот скажи, что там случилось такого, что его люди не справятся без тебя? Торт не привезли? Украшения для банкетного зала забыли? Что за форс-мажор, из-за которого ты не можешь поехать со мной и отметить годовщину нашего брака?

Ксюша продолжает натягивать на себя блузку, на ходу застегивает ее.

— Ты перегибаешь палку, Кир. У меня есть обязанности, которые я должна выполнять, потому что от этого зависит работа других.

Перехватываю ее за плечи и сжимаю их:

— Что за нахер форс-мажор?! — трясу ее.

— Прекрати! — выпутывается из моих рук, отходит от меня.

— Ну!

— Наш кейтеринг слился, а там двести гостей! — оправдывается.

— На этот случай у вас наверняка есть какие-то запасные варианты. Ксюша, кроме тебя в этой сраной фирме работают и другие люди! — ору, как ненормальный. — Так вот, пусть они работают, блять!

Глаза Ксюши наполняются слезами:

— Ты постоянно так делал. Моя работа всегда была для тебя пустым местом.

— Не перевирай мои слова! — охреневаю от того, как можно все вывернуть наизнанку.

— Это бесполезный разговор, Кирилл. Я еду к Жене, — берет сумку.

Перехватываю ее в коридоре, дергаю на себя.

— Последний шанс, Ксюша. Выбирай — или наша годовщина, муж, который тебя любит, и долгожданный отпуск. Или твой босс, у которого постоянно если не понос, так золотуха.

— Меня уже ждут. Прости.

За ней закрывается дверь, а я иду к бару и накатываю лошадиную дозу вискаря.

— Мне сложно давать советы, Кир, — Артур трет переносицу и хмурится. — Одно я знаю точно: насильно свою женщину ты не удержишь. Вернее, сможешь, но сломаешь, Кир.

Поднимается, забирает папку с бумагами, оставляя документы на развод на моем столе, и уходит.

Вызываю тачку и срываюсь. Еду к Ксюше.

Так просто я не отступлюсь.

Ксюша

— Ты возьмешь мою фамилию.

— Прости, но нет.

Кирилл поднимает на меня ледяной взгляд:

— Что не так с моей фамилией? Чем тебя не устраивает быть Плотниковой? — закипает.

— Оболевские — это очень значимая фамилия в нашем обществе, — пытаюсь объясниться.

— А Плотников — хуйня из-под коня, так?

Все, Кира понесло.

— Прекрати ругаться, — поднимаю руки, пытаясь обнять его за плечи и сгладить ситуацию, но Кир отступает назад. — Плотников чудесная фамилия, но еще в школе я решила, что навсегда останусь Оболевской. Это наша родовая фамилия, понимаешь?

— У тебя есть брат, который прекрасно продолжит род Оболевских со своей женой. Тоже, кстати, Оболевской. Ксюша, какого хера, а? Девочка, моя жена не может не быть Плотниковой! Не Плотникова — это чья-то чужая жена, не моя!

— Да какая разница, что там в паспорте написано? — пытаюсь отбиться.

— Вот именно, Ксюша, какая разница? — давит на меня взглядом, возвращая реплику.

— Вы знакомы? — Женя сразу подбирается как-то.

— Нет, — хором отвечаем с Амаевым.

Формально — нет. Бородач не представлялся мне, как и я ему.

Совпадение ли то, что я сижу сейчас перед ним? Хороший вопрос.

Бородач протягивает руку и здоровается с Женей:

— Иман Рамазанович.

— Евгений Станиславович, — приветствует его мой босс. — А это мой заместитель, Ксения Александровна.

Иман отпускает руку Жени и берет мою.

Ох, мамочка… У него очень горячая ладонь. Он нежно сжимает мою кисть и медленно опускает голову, оставляя на коже поцелуй. Бородач не отрывает от меня взгляда, будто читает мои мысли.

А у меня подкашиваются ноги от неожиданно нахлынувших эмоций.

— Приятно наконец познакомиться с тобой, Ксения Александровна.

— Можно просто Ксения, — голос подводит меня, и я пищу.

— А я для тебя Иман.

— Кхм, — откашливается Женя и кидает на меня недовольный взгляд.

Да, я понимаю, клиента лучше держать на расстоянии вытянутой руки. Я подпустила слишком близко.

— Обсудим предстоящее мероприятие? — спрашивает с ледяной вежливостью.

Иман поворачивает голову и за секунду словно испепеляет его взглядом:

— Обсудим.

Разговор затягивается на два часа. Мы полностью погружаемся в процесс. Амаев хочет провести прием в честь открытия ипподрома через несколько месяцев в Дубае. Весь высший свет двух стран должен присутствовать. Событие очень важное как для самого Имана, так и для нашей фирмы по организации мероприятий, потому что это совершенно другой масштаб и уровень ответственности. Да и времени, мягко говоря, у нас остается совсем мало. Пара тройка месяцев для такого приема — просто крохи.

Странно, что Иман Рамазанович обратился в нашу фирму, а не в арабскую, но вопросов на эту тему Женя не задает, и я понимаю почему — чек за организацию баснословно высокий.

Все время обсуждения я ловлю на себе заинтересованные взгляды хозяина дома. Женя психует. Я нахожусь меж двух огней.

— Что ж, Иман Рамазанович, будем на связи, — Женя пожимает ему руку и оттесняет меня себе за спину.

Для чего? Чтобы Амаев не поцеловал мне руку? Что за бред?

В машине едем в молчании. Я бросаю на Женю косые взгляды, но он сосредоточен на дороге.

— Что это было, Жень? — не выдерживаю.

— Что это было, Ксюш? — язвит.

— О чем ты? — хмурюсь.

— О том, как ты стелилась перед Амаевым. Ксюш, ты же неглупая девушка, понимаешь, что Иман не тот человек, с которым стоит играть в игры?

— О каких играх ты говоришь?

— Что вас связывает? — набирает скорость, машина ревет. — Ты спала с ним?

Распахиваю в шоке глаза:

— Ты сошел с ума, Женя!

Босс выходит на обгон, и я вжимаюсь в сиденье.

— Жень, сбрось скорость, мы разобьемся. Я как-то видела Амаева мимолетом. На этом все. На работе это никак не отразится.

— Ты не будешь заниматься этим мероприятием.

— Что это значит? — ахаю. — Ты привез меня сюда ради встречи с ним!

— Я передумал.

Сцепляю зубы. Такие разговоры не ведутся в дороге, тем более Женя явно не в себе.

Молчим до самого дома. Выхожу из машины и бросаю короткое:

— Завтра поговорим, когда ты остынешь.

Захожу в подъезд и поднимаюсь на свой этаж. Возле двери в квартиру замираю, рассматривая своего гостя.

Кирилл делает шаг в мою сторону, но тормозит, будто натыкаясь на стену.

— Поговорим? — спрашивает он, и я киваю.

Кирилл

— Ки-и-ир, — на глазах у Ксюши слезы, она оседает на пол.

Едва успеваю подхватить ее.

— Детка, что? — у меня внутри все вибрирует. — Только скажи, кто обидел, маленькая?!

Из рук жены падает пачка документов, и они веером рассыпаются по полу.

— Врач сказал, эндометриоз — причина того, что мы не можем иметь детей.

Ксюша воет в голос, а я обхватываю ее голову и прижимаю к себе. Сердце колбасится со всей силы, того и гляди выпрыгнет из груди.