Благочестивая одержимость (ЛП) - Ридс Энса - Страница 7

Он слегка повернул голову в сторону и посмотрел на сцену, где Рэйчел пела «Feeling Good» в джазовом стиле, прежде чем снова обратить взор на меня.

— Уже поздно, — пробормотала я, тяжело сглатывая и разрывая зрительный контакт, потому что для меня это было слишком. Я была уверена, что он сможет прочитать каждую мысль, которая проносилась у меня в голове, потому что я уже и так была открытой книгой. — Мне… мне, наверное, пора идти, — сказала я, даже не потянувшись за своими сумочкой и накидкой, которые лежали на соседнем сиденье. Я застыла на месте и, скорее всего, осмелилась бы пошевелиться только в том случае, если бы он дал мне разрешение.

— Я мог бы позволить тебе уйти, — он сделал паузу, вставая, — но прежде, чем ты уйдёшь, как насчёт того, чтобы потанцевать под одну из моих любимых песен? Было бы обидно не потанцевать в таком красивом платье в этот прекрасный вечер.

Он подошёл ко мне и протянул свою ладонь. Я посмотрела сначала на его руку, а затем взглянула на него широко раскрытыми и полными страха глазами. Но всё равно медленно вложила свою ладонь в его, и на мгновение поразилась тому, как его рука целиком обхватила мою, я никогда не чувствовала себя такой крошечной. Он был гигантом по сравнению со мной. Когда я встала, его запах практически сбил меня с ног, потому что он пах божественно и выглядел так же.

Он повёл меня на танцпол, и пока мы шли туда, я заметила, что все взгляды в зале были обращены на нас. Все смотрели, включая Рэйчел, которая выглядела так, словно увидела привидение. Сальваторе остановился в центре зала и крепко притянул меня к себе. Его тело было тёплым, сильным и уверенным, но в то же время довольно чувственным, чтобы двигаться в медленном темпе песни вместе со мной. Он всё ещё держал меня за руку, а другую положил мне на бедро, заставив меня вдохнуть сквозь зубы из-за появившихся ощущений.

Раньше я танцевала только с отцом, но это всегда было под быструю музыку и никогда так близко. Моё сердце колотилось, и я молилась, чтобы мои ладони не потели. Он притянул меня ближе к себе, и я оказалась на уровне его груди. Я боялась поднять голову и взглянуть на него, потому что знала, что бы это ни было, это закончится плохо. Я просто хотела, чтобы Земля разверзлась и поглотила меня целиком.

Он взял меня за подбородок и поднял моё лицо, заставляя посмотреть на него. Часто, когда люди смотрели на меня, они смотрели словно мимо. Я гордилась тем, что я невидимка, гордилась тем, что мне всегда удавалось сливаться с толпой. Но его взгляд… он смотрел так, словно я была его музой. Он смотрел прямо в меня, глубоко и насквозь.

Мы медленно, но грациозно двигались по залу, как будто песня, под которую мы танцевали, была бесконечной.

Он поднял мою руку над головой и закружил меня. Я не смогла спрятать улыбку, когда он притянул меня обратно, обнимая за талию. Мои руки обхватили его плечи. Я знала, что мне не следовало этого делать, но мне это начало нравиться. Он будто околдовал меня. Чем дольше я находилась рядом с ним, тем отчетливее я ощущала внутренние изменения. Словно что-то внутри меня щёлкнуло, разблокировалось. Мы словно остались одни в этом мире. Конечно, страх ещё присутствовал, но ему на смену приходило другое чувство - зачарованность, возможно.

Сальваторе Эспозито, определённо, был не из тех мужчин, с которыми можно было потанцевать, а потом уйти и жить своей жизнью дальше. Я понимала, что остаться было плохим решением, но, чёрт возьми, это было так приятно: чувствовать его взгляд и быть к нему так близко, наслаждаясь его потрясающей внешностью. Складывалось ощущение, что все пустоты внутри меня теперь заполнены.

Я знала, что это не последняя наша встреча, чувствовала это. Малая часть меня противилась этому, но большая часть, как бы это ужасно не было, желала вновь увидеть его. Вот почему я чувствовала себя словно под чарами. Кому, в здравом уме, захочется пересечься с таким криминальным авторитетом, как Сальваторе Эспозито?

Только Нирване Ньюман.

Глава 4

Хэдли был городом, где каждый знает друг друга, местом, где можно улыбнуться любому незнакомцу, и это не будет выглядеть странным. Здесь рассветы и закаты были главными событиями дня. Городок, где пожилые люди сидели на своих верандах, раскачиваясь в креслах-качалках, и наблюдали за детьми, которые бегали по улицам, прыгали на скакалках, играли в различные игры или занимались какими-нибудь другими активностями. Сюда не приезжали с гастролями знаменитости, здесь давали концерты только местные группы, репетировавшие в своих гаражах. Это был город, где водители грузовиков оставляли своих жён, чтобы жить своей жизнью в дороге, где слухи распространялись как лесной пожар. Здесь самым распространенным автомобилем был старый пикап Chevy пятнадцатилетней давности. Были поля сена, подсолнухов и старые старинные поезда, которые практически сгнили на железнодорожных путях, и бездомные мужчины и женщины, которые танцевали на заправочных станциях за пару пенни.

Но ещё у Хэдли была тёмная история о бандах и криминальных авторитетах. Та история, которую публично не обсуждали. О ней шептались в тёмных углах заброшенных домов.

Нельсон Ньюман был одним из преступников в этом городе. Его ухо было прижато к земле, а пальцы глубоко в карманах людей, которые развратили Хэдли. Нельсона воспитывала мать-одиночка, которой было всего четырнадцать лет, когда он появился на свет. Будучи чернокожим мальчиком, он уже с рождения столкнулся с суровыми реалиями этой жизни. Но, несмотря на жизнь в жутких кварталах Детройта, в детстве Нельсон был хорошим ребёнком, хорошим сыном. Он преуспевал в учёбе, готовил еду, убирался в их с матерью съёмной квартире. Она же работала на трёх работах, но едва ли могла оплачивать семидолларовую аренду из-за своего алкоголизма и безрассудного поведения. При этом Нельсон никогда не жаловался на бремя, лежащее на его плечах. Однако как бы усердно он ни старался, жизнь никогда не была справедливой, по крайней мере, для молодого чернокожего мужчины. Он окончил учёбу, а после этого покинул Детройт, сбегая от своей матери, братьев и сестёр и ни разу не оглядываясь назад, потому что он не мог больше выносить такой печальной жизни. Нельсон был амбициозным и эгоистичным, но как он мог вырасти другим, когда пожертвовал восемнадцать лет своей жизни, прислуживая своей безответственной матери-алкоголичке?

Он сбежал и после своих многонедельных странствований оказался в Хэдли. В маленьком, спокойном и живом городке. Дальнейшие события его жизни довольно туманны, неизвестно, как ему удалось так хорошо устроиться здесь, стать шерифом и установить связи с опасными людьми.

Однако Нельсон всегда стремился к хорошей жизни и не позволял моральным принципам помешать ему. Поэтому он делал то, что должен был - хоронил нераскрытые убийства в городе за цену, которая разъедала его душу. Нельсон работал не на какую-то местную банду, он работал на мафию, совершавшую жестокие и ужасные поступки.

Нельсон стоял в своём кабинете, рассеянно помешивая дорогой виски в стакане, глядя в оранжевое тонированное окно, через которое открывался вид на территорию его дома. Его разум мчался со скоростью миллион миль в час, мысли кружились, и сердце бешено колотилось. Вообще его мало волновали другие люди. После стольких прожитых лет заботясь обо всех, кроме себя, он поклялся никогда больше ни о ком не заботиться. Конечно, это было задолго до того, как он встретил свою жену Аянду, молодую южноафриканку, с которой было связано его сердце.

Они встретились давным-давно, тогда, когда его сердце было каменным, а её - мягкой губкой, впитывающей гнев его души. Всё в ней привлекало его: её запах, её взгляд, её нахмуренные брови, её смех. Для него она была той самой женщиной, и он женился на ней. Спустя годы в его сердце появилось место ещё и для ребёнка, которого родила его любимая жена. Это была девочка, которую назвали Нирваной.