Благочестивая одержимость (ЛП) - Ридс Энса - Страница 14

Я думала, мы сядем за один из пустых столиков, но нет. Отец двигался именно к тому столу, за которым сидел Сальваторе. Я была уверена, что Сальваторе знал о нашем присутствии, однако он даже не поднял на нас взгляд от своей тарелки. Он в полном молчании медленно нарезал стейк, лежащий перед ним на столе.

— Эспозито, — поприветствовал Сальваторе отец, а тем временем мы всё ещё продолжали стоять за его спиной.

— Шериф, — он сделал паузу, и всё ещё не поднимая глаз, откусил кусочек только что нарезанного стейка. Затем он промокнул губы салфеткой, положил вилку и нож по обе стороны от тарелки, словно он был особой из королевской семьи, и только после этого поднял глаза на моего отца. Он не сказал больше ни слова, лишь жестом указав нам на стулья перед собой. Отец беспрекословно последовал его приказу, выдвинув стул для мамы, и буквально толкая её на него, в то время как остальные отодвинули свои стулья и сели. Я не осмеливалась поднять голову и посмотреть на Сальваторе, предпочитая больше сосредоточиться на столе.

Мы сидели молча, и обстановка была напряжённой, мы все понимали, что не смеем говорить, пока к нам не обратятся. Мне было интересно, зачем отец привёл нас сюда. Привёз прямиком к Сальваторе после того, как он не так давно наорал на меня из-за встречи с ним, и просил держаться от него как можно дальше.

— Мистер Эспозито, я просто хотел… — папа сделал паузу, потирая руки, словно пытаясь избавиться от напряжения, — познакомить вас с моей семьей, вот и всё. Моя жена Аянда, моя дочь, и моя прекрасная, умная племянница Ланга.

Сальваторе не сказал ни слова после того, как нас ему представили. Я не упустила из виду то, как мой отец пытался обойти меня, как будто я не нуждалась в представлении.

— В любом случае… Эм… Я пришёл поговорить с тобой о нашем… Ну, ты знаешь… О той ночи и о сделке, которую мы заключили. Я просто думаю, что… Эм… Мы могли бы заключить новую сделку… Может быть, найти какой-то компромисс, понимаешь?

Папа определённо нервничал, и я не могла не задаться вопросом, почему? О какой сделке он говорил? Обычно мы никогда не говорили о делах отца, потому, что он старался держать подальше от своих дел. Однако на этот раз он говорил о сделках в нашем присутствии, и это не могло меня не насторожить. Обстановка была напряжённой, казалось, было бы слышно даже если бы на пол упала булавка, несмотря на то, что в помещении было полно народу. Другие гости и охранники, окружившие большую часть этажа, наблюдавшие за играющими в покер гостями - они все замолчали. Было ощущение, что все слушают отца, и это заставляло меня чертовски нервничать.

Моё любопытство взяло верх, и я не могла больше сосредотачивать свой взгляд на столе. Я окинула взглядом помещение, прежде чем вернулась к серым глазам, которые преследовали меня даже во сне. Слова из его стихотворения пронеслись у меня в голове, и я задалась вопросом, что он пытался мне сказать. Его глаза встретились с моими, как будто он звал меня всё это время и знал, что я рано или поздно найду его. Я чувствовала себя оленем в свете фар, однако не могла оторвать от него взгляд. Его глаза не выражали абсолютно никаких эмоций. Они были лишены жизни, но, чёрт возьми, что это был за взгляд.

Он видел меня.

— Я предложу тебе вариант, который в будущем не доставит тебе никаких проблем. Она твоя, ты можешь её забрать…

О чём говорит отец? Кого он привёл в качестве ещё одного варианта?

— Нет. — Сальваторе оставался невозмутимым, продолжая смотреть мне в глаза.

Моё тело пылало. Сердце сжималось от дьявольской красоты этого чудовищного мужчины. Я знала, что должна развернуться и бежать, однако каждая клеточка моего существа хотела быть как можно ближе к нему.

— Мистер Эспозито, она так же хороша. Только взгляните на неё…

— Ты пришёл ко мне с этой ерундой? — наконец заговорил Сальваторе, не отрывая от меня глаз. Его слова, обращённые к отцу, были произнесены таким холодным тоном, что отец вздрогнул. — Чтобы продать мне другую женщину?

Он разорвал наш зрительный контакт и посмотрел на отца.

Дальнейшие события развивались слишком внезапно. Наступила тишина. Тишина, которая длилась, казалось, несколько часов. Всё это время Сальваторе неотрывно смотрел на моего отца, ожидая его ответа. Но отец молчал.

— Ну, вот что я говорю на твоё предложение, — Сальваторе резко достал золотой пистолет, направив его, казалось, в мою сторону. Не прошло и миллисекунды, как он нажал на спусковой крючок, и я почувствовала брызги крови на своём теле. Теперь уже безжизненное тело Ланги, с отстреленным наполовину лицом, с глухим стуком упало на стол. — К чёрту это.

Мои глаза расширились от шока, а затем моя мать закричала. Как только раздался выстрел, в заведении начался переполох. Я слышала, как внизу кричали люди, началась давка, каждый из них испугался выстрела, который они только что услышали. Я застыла, моему мозгу потребовалось много времени, чтобы осознать то, что только что произошло. Я посмотрела на стол и увидела, что у Ланги не было половины лица, а кровь растеклась по всему столу, словно кто-то открыл кран с водой под самым высоким напором. Я бросила взгляд на своё белое платье и увидела, что оно покрыто кусочками мозгов и брызгами крови, затем прикоснулась к своему лицу, которое было покрыто тёплой липкой жидкостью. Я повернулась к маме и увидела её полный ужаса взгляд. Она кричала, отодвигая стул назад, пытаясь убежать. Но её ноги подкосились, и она сразу же упала на пол, не в силах оторвать глаза от этой сцены, продолжая истерично кричать. Я посмотрела на Сальваторе. Он всё ещё держал в руках пистолет, но на этот раз направлял его в сторону моего отца, который уже лежал в луже собственной крови на полу, подстреленный сзади. Видимо, он пытался сбежать, прежде чем Сальваторе выстрелил ему в колени. Я поняла это по пятнам крови на светло-бежевом костюме, который сегодня надел отец. Мой отец тоже кричал, а его лицо исказилось от боли. Я наблюдала, как Сальваторе закурил сигарету, из дула его пистолета до сих пор выходил дым, и тогда ко мне, наконец, вернулась способность реагировать. Я начала кричать так громко, что из моих ушей пошла кровь.

Глава 7

Как единственный ребёнок в семье, я росла окружённая чрезмерной заботой и вниманием. Моя жизнь была спокойной и безмятежной. Мне никогда не приходилось убивать пауков или переживать печальную смерть моих домашних питомцев. Мои родители просто заменяли их, утверждая, что они удивительным образом прожили более двенадцати лет, в то время как средняя продолжительность жизни моих домашних питомцев редко превышала пару лет. Поэтому первый опыт столкновения со смертью был шокирующим. Раньше я смотрела документальные фильмы о преступлениях, и была одной из тех девушек, которые, готовив себе еду смотрели передачи о жестоких убийствах, при этом оставаясь совершенно спокойными. Однако теперь, столкнувшись с реальностью, я почувствовала, что моя безмятежность и равнодушие исчезли.

То, что произошло на моих глазах, выходило за рамки моего понимания. Я поняла, что схожу с ума, сидя на полу и выдирая волосы из головы. Я всхлипывала, блевала, кричала от страха и ужаса, заново проживая эту кровавую встречу. Каждый раз, переживая этот момент снова - чувствовала, как мозги разбрызгиваются и попадают на мою кожу. Поэтому я держала глаза открытыми, стараясь не моргать, и визжала во весь голос, как банши, забившись в угол спальни. Меня затащили сюда после того, как я увидела труп Ланги, лежащий прямо передо мной, и половину её лица, забрызгавшего моё платье и лицо.

На мне всё ещё было белое платье, которое было покрыто засохшей кровью, и белого цвета на нём практически не осталось. Вокруг меня была рвота, поскольку я никак не могла перестать опорожнять содержимое своего желудка. Образ трупа Ланги, ощущение её плоти на моем теле, которые я обнаружила даже на ладонях - вызывало у меня физическую боль. Стены спальни, которые раньше были белыми, теперь покрыты кровавыми отпечатками моих рук, из-за того, что я карабкалась по ним и билась в дверь, пытаясь найти выход.