Старый, но крепкий 5 (СИ) - Крынов Макс - Страница 15

Светильники на стенах горели тускло, отбрасывая дрожащие отсветы на стены и потолок. Всё вокруг дышало болезнью и усталостью.

Я замедлил шаг, невольно задержавшись взглядом на одной из коек. Ребёнок — совсем маленький, не старше пяти лет — тихо всхлипывал, прижимая к себе тряпичную куклу.

«Зелья лечения здесь точно пригодились бы,» — подумал я, чувствуя жалость. Эти жрицы делали всё возможное, но их возможности явно были ограничены. Лечебные травы и молитвы могли помочь далеко не всем. Зелья были бы куда эффективнее. Пара бутылочек могла спасти тех, кто сейчас балансировал на грани жизни и смерти.

Я бы мог давать золото храму, чтобы жрицы сами закупали зелья, вот только я не хочу снабжать Крайслеров. Гораздо выгоднее будет делать и приносить зелья самому. Да, это будет опаснее — мне придётся доставлять их сюда, рискуя привлечь ненужное внимание. Но все лучше, чем тратить полтора золотых, чтобы купить бутылек дерьмово сваренного зелья.

Мы свернули в другой коридор, дошли до конца. Моя проводница обернулась ко мне через плечо. Её лицо было бесстрастным.

— Мы почти пришли, — сказала она тихо. — Подождите здесь, я доложу.

Через минуту дверь приоткрылась, и жрица вновь появилась на пороге.

— Настоятельница готова вас принять, — объявила она, жестом приглашая меня войти.

Я кивнул и переступил порог.

Комната оказалась небольшой, но уютной. На стенах висели тканые изображения со священными текстами, на полках стояли аккуратно расставленные книги. В центре комнаты находился массивный стол, покрытый застиранной скатертью. Откуда-то из угла доносился тихий треск свечи, чей теплый свет мягко освещал помещение.

За столом сидела настоятельница. Женщина средних лет с прямой осанкой и спокойным выражением лица. Ее глаза были умными, проницательными — такими, что казалось, они видят тебя насквозь. Когда ее взгляд скользнул по моей маске, она не выказала ни удивления, ни страха.

— Человек в маске, — произнесла она ровным голосом. — Зачем вы здесь?

Я прошел до середины комнаты, коротко поклонился.

— Именно я сочинил и оставил молитвы на пороге вашего храма, — сказал я столь же спокойно.

Ее голова чуть наклонилась вбок.

— Это какая-то шутка? Не понимаю, о чем вы говорите.

Я усмехнулся под маской, хотя знал, что она не сможет этого увидеть.

— Это было ровно три недели назад, и я вам могу процитировать любой текст наизусть. Но я рад, что вы не понимаете, о чем я.

Она ничего не сказала на это, ожидая продолжения.

— Но кроме того, чего якобы никогда не появлялось на вашем крыльце, у меня есть еще кое-что предложить, — продолжил я. Достав из карманов четыре стеклянных пузырька с зельем лечения, я поставил их на стол. — Это — зелья лечения, первая партия, которую я готов передать вашему храму. Кроме того, у меня есть зелья, благодаря которому люди становятся практиками, и я готов предоставить и его.

Ее взгляд задержался на мне чуть дольше. Она словно пыталась прочитать мои мысли или найти скрытые мотивы в моих словах.

— Если допустить, что я его возьму, — сказала она, подбирая слова. — В чем ваш резон?

— В чем резон помогать людям? — пожал я плечами.

— Нет. Почему именно ВЫ хотите помочь людям?

Я замешкался на мгновение, подбирая слова.

— Потому что верю, что человечество может жить лучше, чем сейчас. И потому что наше королевство находится под угрозой. Полчища монстров уже движутся к его границам.

Ее губы тронула легкая улыбка — не то насмешливая, не то просто вежливая.

— Монстры движутся всегда, — заметила она без тени волнения в голосе. — Но все-таки… Каков ваш истинный резон?

Я выдержал паузу и посмотрел ей прямо в глаза.

— А каков ваш? — бросил я в ответ.

Она прищурилась, хотела что-то сказать и осеклась. Затем ее лицо вновь стало непроницаемым.

— Если вдруг я вам поверю и возьму ваш дар, сколько эликсиров вы можете предоставить в следующий раз?

— А сколько вы готовы взять, чтобы Крайслеры ничего не заподозрили?

— Даже если вы будете варить эликсиры ведрами, этого все равно будет мало.

— Действительно? — я криво усмехнулся. — Просто я могу сварить и ведро.

— В городах проживает от пятнадцати тысяч человек, и каждый десятый посещает храмы. Полторы тысячи разных людей приходят на проповеди или заходят попросить о чем-то Ками. Кто-то из них — раз в месяц, кто-то чаще. Кто-то ходит в храм каждый день. Кого-то привозят в наши переполненные лечебницы, где мы вынуждены молитвами и добрым словом пытаться помочь людям, умирающим от того, с чем справится только опытный и сильный целитель. Добавьте к прихожанам еще сотню больных, большинство из которых умирает.

Ее голос оставался ровным, но в нем сквозило что-то большее, чем простая статистика. Она это видела. Слышала стоны. Стирала окровавленное постельное белье.

— Городов, с которыми мы держим связь, по королевству шестнадцать, — продолжила она. — Восемь — это те, чьим настоятельницам я доверяю настолько, что поделилась тем, чего вы не оставляли на крыльце. То есть, даже если вы будете варить эликсиры ведрами, как я и сказала, то мы сможем безопасно распространять их по храмам. Сколько в том ведре порций?

Я быстро прикинул в уме объемы.

— Около пятидесяти. И я могу предоставлять такое ведро раз в неделю.

— То есть, двести порций в месяц.

Настоятельница сцепила пальцы.

— На восемь храмов, каждый из которых посещает полторы тысячи прихожан и сотня больных.

Я уже понимал, к чему она ведет.

— Двести порций на тринадцать тысяч человек, — закончила она. — Мы сможем освоить гораздо большие объемы, юноша.

Я молчал.

Пятьдесят порций в неделю казались мне солидной цифрой. Но теперь это выглядело нелепо. Мир оказался в разы больше, чем мне казалось, а проблема — в тысячи раз сложнее. Но все равно это уже первый серьезный шаг к изменению мира. Шанс действительно изменить что-то.

— Давайте начнем хотя бы с ведра.

Интерлюдия

Теплые лучи согревали землю, реку. Фаэлина устроилась на мягкой теплой траве. Ее пальцы лениво теребили тонкий стебель пырея. После долгих недель дождей наступил первый по-настоящему ясный день, и девушка наслаждалась каждой его минутой.

Вокруг раздавался мерный стрекот кузнечиков, плеск мелких речных волн и редкое пение птиц. Легкий запах речной тины смешивался с запахом нагретой земли и распустившихся цветов. Ветра почти не было, только едва уловимые дуновения нежно шевелили траву и кроны.

Неподалеку, за густыми кустами, ее отец терпеливо сидел у воды, сосредоточенно наблюдая за поплавком удочки. Рыбалка была его давней страстью, и Фаэлина знала, что он мог провести целый день, глядя на водную гладь. С самого детства Фаэлины они раз в пару месяцев неизменно выбирались на берег речки, и даже когда девушка стала практиком, они не оставили этой традиции.

Фаэлина прикрыла глаза, позволяя себе раствориться в этом моменте покоя. Было приятно растянуться на траве, наслаждаясь первым погожим деньком за долгое время.

Но вдруг что-то нарушило этот хрупкий баланс. Едва слышный шелест травы под чьими-то ботинками выбился из общего фона и заставил сердце пропустить удар. Девушка замерла, прислушиваясь. Пальцы нащупали лежащий рядом меч.

Воздух неуловимо изменился — в нем появился новый запах, незнакомый и тревожащий. Странная смесь: дорогие духи переплетались с каким-то диким запахом, от которого по коже пробежал холодок.

Фаэлина резко вскочила, поднимаясь над морем пырея. Ее движения были быстрыми, а острый кончик меча замер перед грудью человека, которого она не ожидала и не хотела бы здесь увидеть.

— Какая ты быстрая, — Ян Стап медленно поднял руки в жесте показного миролюбия.

Репутация старика в секте Тьмы была окутана страхом и самыми темными слухами. Неприметный, но очень умный и очень жестокий человек, которому не спешили переходить дорогу даже главари других банд, предпочитая выяснять отношения между собой, но не трогать «воронов».